Чтобы дважды два вдруг оказалось – пять, Чтобы розами вдруг расцвела солома, Чтобы к себе домой прийти опять, Хотя и нет "ни у себя", ни "дома" Чтоб из-под холмика с могильною травой, Он вышел вдруг веселый живой Максиму подсела пожилая женщина в старинной одежде. Она обняла его, совсем как мама.
– Максимушка, – сказала незнакомка, – а ты хорошо подумал? Мальчишку спасти можно, это проще, чем ты думаешь! Но не будет ли это "исцелением для ада"? Он сейчас умрет с миром, душа его успокоится. Твой друг будет со всеми близкими и родными. Совсем скоро он будет наслаждаться в прекрасных садах. Отец и мать ждут его у входа. А так мы исцелим его для новых страданий.
– Неужели он так сильно провинился, что не достоин спасения! Он ведь и еще и не начинал жить.
– Я только что просмотрела его будущее. Люди завидуют дивному народу. Но жизнь эльфа очень грустная и тяжелая, и совсем не похожа на бесконечный праздник.
Может, от этого они так много пьют? А жизнь этому мальчику определена до того печальная, что лучше оставить все как есть. Смирись, сынок, не надо бичевать себя. Пусть лучше малыш уйдет сейчас, не познав предательства, крушения надежды, не узнав горечи потери лучших друзей и мук несправедливого наказания.
– Матушка, неужели совсем ничего нельзя сделать! Ты же все можешь. Я знаю, что выберет Ника. Он выберет жизнь, пусть даже полную страданий. Позволь ему прожить ее.
– Сейчас он все истратил. Волшебники называют это "откатом" – когда магия подавляет защитные силы настолько, что даже маленькая царапина убивает. И еще – совсем недавно мальчик так желал смерти, звал ее, как подружку на свидание.
– Он был сам не свой от душевной боли. Парень потерял ту, что любил больше жизни.
Сейчас он уже переболел и не ищет смерти. Он жить хочет! Пожалуйста, помоги ему!
Последние слова с криком вырвались из его рта, молодой пастор с удивлением взглянул на странного посетителя. Странная посетительница исчезла, как будто ее и не было. Максим Исаев извинился и вышел на улицу. Дома он лег спать. Утром его ждало удивительное известие. Он понял, что ОНИ вмешались.
Однажды ночью Ник внезапно открыл глаза.
У изголовья кровати стояла незнакомая женщина. И вдруг юноша узнал свою крестную.
Или ему это показалось в горячке?
– Ты не ошибся, малыш, это я. Твои родители просили передать тебе привет. У них все хорошо, вот только ты их немного огорчаешь, мальчик. Они хотят, чтобы ты жил.
И об Олесе не беспокойся. Она вернется к тебе. Но еще очень, очень не скоро.
Она погладила парня по волосам, затем присела на кровать. Они говорили очень долго, обсуждали всю его жизнь. Юноша подумал, что уже умер – последние дни даже попросить воды ему было невероятно трудно и больно, только дядя Максим его понимал. А тут разговаривает как обычно. Потом женщина положила руку ему на голову, и парень болезненно скривился. Разрушения были такими ужасными, что даже исцеление причиняло сильную боль. Под действием чудесной силы таинственной посетительницы исчезали микробы и вирусы, их яды распадались до безобидных соединений, рассасывались рубцы и шрамы, восстанавливались клетки и сосуды.
Парень не стонал, не жаловался, только очень часто дышал, и несколько раз сильно пропотел. Лужи от пота тут же высыхали. Когда все закончилось, и исцеленный парень немного отдышался, загадочная женщина сказала:
– За благие дела тебе даруется еще одна жизнь. Проживи ее так, чтобы мне не пришлось сожалеть. И еще ты можешь попросить о чем угодно.
Ник раскрыл было рот, но дама сказала:
– Мне известно твое желание, оно исполниться, не сомневайся. И спи, ты должен выспаться. У тебя много работы. И берегись рябиновых веток. И еще, не беспокойся, Зоя уже у нас. И она тоже очень за тебя просила.
– Зоя? Но ведь мы с ней так не хорошо расстались. Я не хотел, чтобы она так… Я хотел, чтобы она жила, чтобы у нее дети были.
– Она все поняла теперь. И больше не сердится.
Женщина исчезла, будто растворилась в утреннем свете. Или ему показалось?
Утром медсестра, которая пришла поменять капельницу (и, возможно, закрыть давно невидящие глаза) чуть не упала в обморок. Парень, которому вечером всей больницей собирали на похороны, сидел на постели и блаженно улыбался. Мало того, похвалил ее новую цепочку – подарок мужа. Ведь он уже несколько дней ничего не видел.
В это время главный врач и владелец клиники лично встретил столичного нейрохирурга. Оба врача торопили водителя, чтобы застать юношу. Труп оперировать бесполезно. Приказали готовить операционную, но персонал не спешил выполнять приказ. "Может быть, вы вначале осмотрите пациента, господа", – предложила медсестра.
– Доктор Вольфенштайн, это уже не смешно, – произнес консультант, увидев мальчика, к которому его пригласили.
– Когда я его оставил, мальчик был на волосок от смерти. Я боялся, что он не переживет ночь, – ответил ему лечащий доктор.
Столичный консультант придирчиво осматривал пациента, стремясь найти хоть какие-то неврологические нарушения. Тут же были взяты анализы крови, сняты кардиограммы и энцефалограммы. Но никаких отклонений от нормы не обнаружено, даже рубцов на сердце растворились, будто их и не было никогда. Уродливые шрамы, которыми наградил его зверь крикун – тоже исчезли. Оба доктора были в недоумении.
Прочитав историю болезни, столичный врач только покачал головой. Конечно, Ганс Вольфенштайн в студенчестве отличался страстью к розыгрышами, но сейчас он уже давно вырос из студенческих забав. А Юстас, племянником которого представили юношу, вообще – "зерцало рыцарских и мужеских добродетелей", в "связях, порочащих его, не замечен". Есть вещи, которыми не шутят даже русские шпионы.
Вернувшись в столицу, ученый в тот же вечер написал статью "О чудесном исцелении в госпитале Святой Марии". Статья эта была перепечатана из скучного (для обычного читателя) медицинского журнала чуть ли не всеми христианскими общинами Европы. За этой статьей проповедники буквально охотились. Ведь одно дело, когда о чуде повествуют неграмотные пастухи. А тут знаменитый врач, профессор пишет о чуде, свидетельствует о мощи и милосердии единого бога! Материал этот был бесценен.
Одно печалит – история болезни странного юноши бесследно исчезла. Да и господин Юстас посмотрел на жаждущих славы господ репортеров, подозрительно квадратными глазами. И довольно спокойно и уверенно заявил, что все его племянники живы и пребывают в добром здравии. И в последнее время, насколько ему известно, за медицинской помощью не обращались.
– Чудо! Чудо! Покажите нам исцеленного! Правду от народа не упрячете! Солнце шапкой не закроешь! Погоду задницей не прижмешь! Вы не имеете права это скрывать! – вопили снаружи, за кованой оградой, возбужденные представители прессы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
