далёкого прошлого, но она смогла совладать с чувствами.
[И страх, и гнев пусть смоет время. Разделим Матери дары, дадим овечке осмотреться.]
[Храни вас Всевышний.] — Я сложила ладони вместе.
* * *
Астра:
Ящеры устроили в честь нашего визита праздник. Гремели тарелки, языки пламени весело лизали бока огромного котла, люди и драконы плясали под простенький мотивчик немногочисленных музыкантов. Таким он и должен быть, мир между расами, да? Никто никого не боится, не притесняет, все пируют, как одна семья.
Аечка поначалу жалась к лисичке, боялась, а потом ей в стакан кто-то плеснул медовухи и понеслось. Под конец вечера, мирянка, вся красная, со слезами на глазах, рассказывала о своих бедах какой-то пожилой драконихе. Ох и плохо же ей будет утром…
— Шум утомил? — спросил сын Запада.
— Угу.
Убедившись, что девочку приняли, я решила посидеть в тишине, у ручья. Тихое журчание так успокаивает… Забавно, ведь магию воды я даже не пробовала.
— Сам-то чего ушёл? Там ещё полно еды.
— Можно с тобой поговорить?
— Спешишь похвастать, что покорил сердце рыжей красавицы?
— Ты знала?
— Глаза ангела видят всё.
Повисло молчание. Норенс отряхнул бревно рядом со мной, помялся, но так и не набрался смелости сесть.
— Злишься?
— Дела мне нет. Пока ваши чувства взаимны, можете хоть… Ну, ты понял.
— Знаешь, встреча с тобой перевернула всю мою жизнь. Раньше мне казалось, будто Лампара — это весь мир, будто ничего другого нет и быть не может, а теперь… я везде чую ложь!
— Взгляни. — Я указала пальцем на небо, туда, где меж звёзд переливается разными красками центр нашей родной галактики «Млечный Путь». — Скажи, что ты видишь?
— Похоже на… шрам? — Мальчишка поспешил отвести взгляд, наверное, ждал от меня насмешки.
— Хороший ответ.
— Правда?
— Ещё бы! — Я встала и положила руку ему на плечо. — Для того, кто выбрал мирянскую долю и к большему не стремится, пусть это будет шрам. Очень поэтично.
* * *
Кромка горизонта просветлела. Робкие лучки солнца, словно крошечные гонцы побежали по земле, засверкали в каплях росы, спеша поведать всем и каждому, что грядёт рассвет.
Проснувшись раньше других, Хокори пошла умываться. «Чистота — залог красоты», — не уставала повторять Астра. Желая нравиться Протею, девушка, пусть и без энтузиазма, взяла на вооружение эту простую привычку.
— Ой! — По дороге к колодцу воительница сбила с ног дракончика, совсем маленького, чешуя едва проклюнулась.
— Шмотри, куда прёшь, шлая шлавешешкая тётка! — подскочив на ноги, выпалил ребятёнок.
— Ты кого тёткой назвал, икринка тухлая! А ну иди сюда!
Мальчик бросился наутёк, ловко огибая бочки и ныряя под навесами. Хокори же, пользуясь своей не дюжей силой, сметала всё на своём пути, пока не наткнулась на древнего ящера-воина. Дорогу ей преградил Платоя Мелетиас.
[Обижать маленьких — плохо], — произнёс полу-дракон.
— Да кто обижает-то? Отшлёпаю и только.
Девушка хотела продолжить преследование, но Мелетиас её не пустил.
— Шлая тётка! Тётка-тётка-тётка! — Почувствовав себя в безопасности, дракончик начал строить рожи воительнице.
— Слушай, ро́дный, давай не будем ругаться, а? — Хокори нехорошо усмехнулась и приняла боевую стойку. Подтрунивая «икринки» она могла стерпеть, а вот надменное поведение воина её задело.
Платоя отрицательно покачал головой…
Бах!
…за что получил удар в скулу ногой с разворота. Звук эхом пролетел по деревне. Дракон даже не шелохнулся, в его жёлтых глазах с вертикальными зрачками отразилось лишь: «Это всё?».
Девушка замахнулась ещё раз, кулаком, очень уж ей хотелось разбить маску спокойствия, застывшую на морде ящера. Мелетиас прожил не одну сотню лет, каждый его день сопровождала охота и тяжёлые тренировки. Перехватив кисть соперницы, он легко вывернул той руку за спину.
[Обижать маленьких — плохо], — повторил Платоя, вытирая кровь, сочившуюся из лопнувшей щеки.
— Нашёлся, *****, большой! Я акулина, дракон почище твоего! Пусти!
— Сколько шуму от тебя, Селёдка… — Почёсывая растрёпанную макушку, из дома Митрии появилась Астра.
— Я не виновата…!
— Господин Мелетиас, подержите её, я кое-что проверю.
Волшебница подошла и положила светящуюся синим ладонь на живот Хокори.
— Эй! Остановись…! Шекотно-о! Убью!
Как акула ни кричала, тоненькие пальчики Россы продолжали сновать вверх-вниз, доводя её до исступления. Странный ритуал вызвал массу слёз, слюней и отборной брани. Под конец воительница едва дышала.
— Хм, чудненько, должно сработать! — заключила юная дзе.
— Ты…! — глаза девушки налились кровью.
— Пойдёмте, если мой план выгорит…
Прервавшись на полуслове, волшебница направилась в сторону леса.
* * *
Астра:
Чёрт, я так нервничаю! Это первый проект, с которым профессор помочь мне не сможет. В чём его суть? Вы же помните Пипинкинуса, того верзилу с красной маной? Я хочу открыть Селёдке путь к такой же силе!
Ну а что? Мозгов она не требует, корпеть над заклинаниями — тоже. Больше скажу: согласно записям небесной твердыни, красная энергия «себе на уме», будет продолжать бой, даже если носитель головы лишится. Для моей дикой подружки — самое то!
Проблемы — две. Как я уже обмолвилась, архивы Эфии затрагивают обучение этой силе о-очень поверхностно. Дело в том, что за всю историю Андропонии красную ману использовали единицы, причём факультативно. Полноценных воителей парящий город не знал. Красных изучали больше, как врагов, искали противодействие.
Вторая беда… я знаю всего один способ органично запустить производство красной маны в душе — гнев. Рыбину нужно разозлить, до исступления, чтобы себя не помнила, а значит, придётся действовать тайно.
— Может, объяснишься? — Хокори хмуро тёрла живот. Оно и понятно: я ведь знатно так её душу «пощупала».
Мы втроём ушли из деревни,
