Маниакальное состояние у детей накладывает оттенок патологического возбуждения на детскую веселость, подвижность, поиск развлечений. Дети болтают без умолку. Отмечается рифмование созвучных слов. Ребенок становится трудноуправляемым. В играх он не знает устали и передышки. Дети мало спят, но признаки усталости отсутствуют чаще, чем у взрослых, проявляется гневливость. Все это становится диагностически убедительным, если имеется контраст с обычным поведением ребенка, отмечается биполярное колебание аффекта.
В подростково-юношеском возрасте клинические проявления аффективной патологии приближаются к таковой у взрослых. В частности, появляется отчетливое чувство тоски, идеи самообвинения становятся глубже, возрастает риск суицидального поведения. Характерная для этого возраста тема внешности звучит и в депрессиях: подростки считают себя уродами, достойными жалости, а чаще — презрения. В маниакальном состоянии сильнее, чем у взрослых, выражено двигательное возбуждение. Подростки в отношениях со старшими утрачивают чувство дистанции, не сдерживают в общении с ними жесты и ужимки, присущие подростковой среде. Порой их озорство достигает степени клоунады, однако в отличие от шизофренической эта клоунада соответствует тону их настроения и особенностям ситуации в данный момент. В маниях подростки склонны к нарушениям поведения, нередко играют роль лидера в уличной компании. Правонарушения совершаются в результате спонтанного, вдохновенного порыва, а не спокойного, продуманного расчета. Когда период мании заканчивается, поведение подростков контрастно меняется: они прилично себя ведут и дисциплинированно возвращаются к учебе. Порой мания переходит в депрессию, и тогда всем, а не только специалистам, становится ясно, что подросток болен.
А. Е. Личко пишет, что в подростковом возрасте «выступает особая тесная связь депрессивных и маниакальных состояний. Нередко короткий депрессивный эпизод предшествует мании, вкрапливается посередине нее или завершает манию. Короткие маниакальные эпизоды могут предшествовать депрессиям и возникать в их конце. Частая смена маниакальных и депрессивных эпизодов создает впечатление смешанных состояний.
Переход от мании к депрессии и обратно совершается за один-два дня и даже за несколько часов. Поражает быстрая смена безудержного веселья на тоску, уныние и скуку, идей величия и необоснованно оптимистических высказываний на идеи самообвинения, греховности и крайне пессимистическую оценку и прошлого, и настоящего, и будущего.
Главная отличительная черта и маний, и депрессий подросткового возраста — это краткость фаз. Обычно фазы длятся две-три недели, иногда несколько дней и даже, по данным Н. Stutte (1960), — всего лишь часы. Однако депрессивные состояния могут затягиваться на месяцы. Чем старше подросток и чем больше фаз он перенес, тем они становятся длительнее» /6, с. 340/.
Также А. Е. Личко отмечает: «В целом, чем раньше дебютирует МДП, тем тяжелее его лечение. Начавшись в младшем подростковом возрасте, этот психоз склонен приобретать злокачественную форму, когда одна фаза сменяет другую без всякого светлого промежутка много раз подряд. Столь частая смена большого числа фаз в период становления характера не проходит бесследно и приводит к своеобразной психопатизации по гипертимно-эксплозивному типу… Первая депрессия и первая мания даже, казалось бы, в их типичной форме, в отличие от взрослых, позволяет лишь предполагать начало МДП, но не ставить диагноз с уверенностью. Типичные меланхолические депрессии могут при повторных приступах обернуться картиной шизоаффективного психоза, в более редких случаях даже приступообразно-прогредиентной шизофренией, типичные мании — и тем, и другим, и даже злокачественной шизофренией» /6, с. 341/.
По А. Е. Личко, классические меланхолические депрессии наблюдаются в старшем подростковом возрасте. Однако до них, наряду с ними или вместо них могут обнаруживаться делинквентные, ипохондрические и астено-апатические эквиваленты депрессий. По мнению автора, «при эквивалентах депрессия в той или иной степени заслонена другими симптомами и нарушениями. Но тем не менее именно депрессия стоит за ними и определяет всю иную симптоматику» /6, с. 102/. Мы видим, что данное определение во многом соответствует определению скрытых, маскированных, атипичных депрессий.
В чем же, если говорить кратко, состоят проявления указанных эквивалентов?
1. Делинквентный эквивалент проявляется подспудным депрессивным отчаянием, которое толкает подростка на нарушения поведения. Подросток как бы ищет себе наказания.
2. Ипохондрический эквивалент заключается в депрессивной сосредоточенности на ипохондрических переживаниях. Жизнь тускнеет, сужается до этих переживаний.
3. Астеноапатический эквивалент выявляется интеллектуальной несостоятельностью в учебе, выраженной утомляемостью, бездеятельностью, скукой, унынием. Теряется вкус к жизни, что болезненно переживается. Угнетаются все подростковые поведенческие реакции, включая такие сильные из них, как реакция эмансипации и группирования со сверстниками.
4. Диагностическая беседа. Умение находить контакт с больным
Главным «инструментом» диагностики является клиническая беседа. Желательно построить ее не в форме допроса, а так, чтобы она имела психотерапевтическое действие. Все начинается с установления неформального контакта. Предложите собеседнику чашку чая, не приступайте к разговору «в лоб». Можно недолго поговорить о чем-то интересном для вас обоих. Диагностическую беседу начинайте с открытых вопросов, то есть таких, которые предполагают развернутый ответ, а не короткое «да» или «нет». Например: «Что вам мешает полноценно жить?» или: «Что вас беспокоит?». Нужно помочь собеседнику исчерпывающе высказаться, полезно спрашивать: «Может быть, вас беспокоит что-то еще?» Дайте человеку время на рассказ, не перебивайте его без надобности. Открытые вопросы хороши тем, что позволяют человеку рассказывать о себе с той точки зрения, которая ему свойственна, без ваших «подсказок», которые могут сделать его рассказ тенденциозным.
Когда он расскажет обо всем, что его беспокоит, уместен следующий вопрос: «Хотелось бы вам рассказать о чем-нибудь, что не тревожит вас, но является важным, существенным?». Ответ на подобный вопрос помогает лучше понять личность человека, его жизненный мир, систему ценностей. Закрытые вопросы, заданные слишком рано, могут привести к неточному и неполному пониманию проблемы. Неплохо поинтересоваться, как человек сам себе объясняет свое состояние. Его ответ диагностически важен и помогает беседовать не «вслепую», а с учетом его точки зрения.
Затем переходите к следующему этапу диагностической беседы — уточнению. Человек может вкладывать свой смысл в слова, поэтому кратко, но не упуская ничего важного, сообщите ему, как вы его поняли, попросив его «поправить» вас в случае неточности. Если он говорит общими словами, например: «У меня депрессия, слабость воли», то необходимо уточнить, что кроется за этими словами, в чем конкретно выражаются депрессия и слабость воли. Полагаться на самодиагностику человека нельзя. После того приступайте к следующему этапу: целенаправленному выявлению симптомов аффективной патологии, предварительно получив у собеседника разрешение на свои уточняющие вопросы. В результате у вас должно сложиться ясное впечатление об основных опорных диагностических моментах:
1. Фон настроения, его изменчивость, зависимость от обстоятельств. Суточные колебания настроения. Способность получать удовольствие от того же, от чего и раньше. Сохранность интересов. Волевые проблемы.
2. Особенности мышления. О чем человек в основном думает. Как протекает мыслительный процесс (замедленно, убыстренно, хаотично). Как человек оценивает и прогнозирует свою жизнь. Самооценка. Суицидальные мысли.
3. Двигательная активность. Что делает в течение дня, много ли успевает. Трудно ли дается физическое усилие.
4. Типичные физиологические нарушения. Сон, аппетит, половое влечение. Вегетативно-сосудистые нарушения.
5. Соматические симптомы. Заболевания, их особенности. Мнения врачей о типичности протекания болезни.
6. Необходимо наблюдать за мимикой и жестами, интонациями голоса, манерой поведения, стилем одежды, пластикой движений, чтобы убедиться в невербальных признаках депрессии или мании (или смешанного состояния).
Если возникает подозрение о скрытой депрессии, то помогает анкета П. Кильхольца, приведенная выше.
Главное, чтобы в ваших вопросах человек ощущал не столько вопросы, сколько сочувствие, заинтересованность, желание помочь. Необходимо применять такие приемы гуманистического слушания, как эмпатия, обратная связь, «Я»-высказывания, осознание чувств (отделение их от оценок и интерпретаций), парафраз, выделение ключевых выражений, позитивная лексика, маркировка и др. Они делают беседу бережной и психотерапевтичной. Главное, чтобы в вашей манере беседовать не сквозила изучающая отстраненность, чтобы собеседник не воспринимал вас, как непроницаемую статую. Такая отстраненность окончательно «заморозит» депрессивного человека, вызовет у него мысли о своей неполноценности. Необходимо оказывать собеседнику невербальную поддержку: кивнуть головой, улыбнуться, в особо напряженные моменты подсесть ближе, как если бы вы хотели его подхватить, как мать подхватывает неуверенно шагающего малыша. Важно находиться в едином эмоциональном поле с человеком, чувствовать его чувства. В психотерапии это называется по-разному: присоединение, раппорт и т. д. — хорошо, если это есть.
