способен ты постоять за честь нашего рода. Нет у тебя семейной гордости».
«Нет так нет», — соглашался Юрий.
На очередном посту ДАИ, несмотря на омерзительный запах мертвечины, уазик задержали.
— В чем дело, командир?
— Сейчас узнаете.
Толстые, перекормленные даишники с короткоствольными автоматами наизготовку заставили водителей выйти из машины, проверили документы, вывернули карманы.
— Наркотики, оружие, валюта?
— Все перед вами.
Придирчиво рассматривали найденные у Миколы в кармане гривны.
К документам на перевозку мертвеца придираться не стали. Один из даишников полез было в салон, но через минуту выскочил, как из камеры окуривания. Едва успел отвернуться, как его вырвало.
— Вы скажите, что вам нужно? — спросил Илья сочувственным тоном. — Может, мы вам поможем.
— Вы в Дибривском лесу останавливались?
— Дремали.
— К вам люди подходили?
— Двое.
— Ну и что они?
— Ничего. Постояли, как и вы, поблевали. Уехали. И что они хотели этим сказать? — Илья передернул плечами. — По нашей догадке, те двое были сильно поддатые.
— Вы их ограбили.
Обвинение Микола выслушал сдержанно; знал, что с милицией, как со своим непосредственным начальником, не пререкаются, иначе изобьют до инвалидности или при обыске в карман подложат пакетик с наркотиком, а это уже уголовная статья, отмоешься только большими деньгами. Коль назвали тебя грабителем, принимай как неумную шутку и улыбайся.
Взорвался напарник.
— Это называется сверхнаглостью, — умиленно глядя на щекастого крепыша-даишника, взмолился Илья. — Пан, чи как вас теперь, товарищ лейтенант, да они же на нас напали, а не мы на них! Они заметили, что с нас нечего взять, не считая мертвяка, дали на дорогу одного «Тараса Григорьевича»… — Да вы его себе возьмите! — сунул даишнику сотню гривен, — мы как-нибудь доедем. Наша хата вот тут, за бугром.
Даишник незаметно сунул денежку в пустую кобуру, улыбчиво шевельнул толстыми губами. Его глаза повеселели, как после принятия наркотика.
— Значит, никого не грабили?
— Вот вам крест святой! — Илья небрежно перекрестился.
И все же водителей уазика продержали до вечера. Несколько раз даишники поднимались в дежурную комнату, куда-то звонили, с кем-то переругивались. Наконец вернули паспорта, водительские удостоверения, документы на провоз через границу покойника.
Микола опасался, что даишники заставят переворачивать труп, а то и растелешить для уверенности, чтоб убедиться, что в трупе, в зашнурованном брюхе, нет никакой контрабанды.
Посмеиваясь, Илья наблюдал, как даишники, а может быть криминальная полиция, обнюхивали машину. Все-таки они что-то искали. Не случайно же то и дело бегали по ступенькам, придерживая массивные животы. По раздраженным лицам было видно, что парни, перевозившие мертвеца, ничего недозволенного не прихватили.
Когда отъехали от поста, Микола спросил:
— Ты чего лыбился?
— Я тобой восхищался: какой ты умный! Ну, взяли бы мы эти вонючие гривны, и нас, как грабителей, за шкирку и в обезьянник. Ты знаешь…
— Знаю, — прервал Илью Микола. — Жадность фраера сгубила. А мы — не жадные.
— Но голодные.
Оба улыбнулись.
13
Ужинали уже на Львовщине. Уазик оставили на площадке, даже не закрыли на замок: воров не опасались, могли унести гроб, но не мертвеца. Моросил дождь, дробью стучал по тесовой крыше деревянной халупы; залетавший в многочисленные щели сырой холодный ветер качал серые, давно не стиранные занавески.
Единственная электрическая лампочка на коротком шнуре оставляла углы халупы темными. Когда-то Соломия хвалилась, что на Подолии каждая придорожная корчма, как у хорошего хозяина светлица, и убранством порадует, и сытным обедом накормит. Хорошую придорожную корчму тут ничего не напоминало.
Сели за дальний столик. Осмотрелись. За соседним столиком оказалась молодая парочка в штурмовках, вроде как студенты, он крупный, нескладный, цыганского вида, она — светловолосая, по виду подросток, хотя под глазами, обведенными тушью, обозначилась сетка морщин.
Перед ними возвышалась горка винограда в гроздьях и стояла раскрытая бутылка из-под шампанского. Тоненькими пальчиками она отщипывала ягодки, пьяненько смеялась, а он в ее стакан подливал вино, что-то говорил забавное.
— Клинья подбивает, — шепнул Илья.
Микола промолчал, соображая, как связаться со Шпехтой. Номер его мобильника он знал, но мобильник был обесточен — сел аккумулятор. Оставался только городской телефон. Но где его искать? В сельской местности под вербами не принято ставить телефонные будки — сопрут аппарат.
«А что, если задействовать эту парочку? Наверняка кто-то из них местный…» — подумал и посмотрел на соседний столик. Но парочка всецело была занята собой. Цыганского вида верзила уже сидел рядом с девушкой, обе лапищи положил на колени пьяненькой, похотливо смотрел ей в глаза и тихо напевал: «Иныма, иныма…»
«Румын, — догадался Микола. Придется прервать его любовную арию. — Допоет потом».
— Великодушно извините, — обратился к парочке. — Мы везем погибшего на Кавказе героя. Нам нужно срочно позвонить его родственникам.
Верзила прервал свое лирическое занятие, достал из кармана пиджака мобильник.
— Диктуйте номер.
Микола продиктовал. Через минуту отозвался знакомый голос с трудно скрываемым польским акцентом.
— Варнава Генрихович? Добрый вечер! Перевышко.
— Ты откуда? — Обрадовался Шпехта, голос было слышно будто из-за перегородки. — Живой? Здоровый? Где пропадал?
По интонации голоса нетрудно было догадаться, что он ждет не дождется Миколу. Хотя и сентябрь, и вроде уже не лето, но груз-то скоропортящийся. Понятно, пан волнуется, довезут ли хоть останки?
— Мы тут, перед нами Львов.
— Точнее?
— Стоим у корчмы «Лелека».
— Сколько вас?
— Двое и один лежачий.
— Ждите. Я скоро буду.
Микола поблагодарил парня за мобильник: хороший аппарат, не нужно искать телефонную будку. «Куплю такой», — решил про себя. Официантка, полнотелая молодица в костюме гуцулки, принесла салат на блюде и жаркое в глиняных горшочках, попросили каравай пшеничного хлеба.
— Хлеб возьмете с собой? Вам завернуть? — любезно предложила женщина. Она знала, что нужно туристам.
— Не беспокойтесь, мы тут съедим.
Навалились на еду — и в несколько минут опорожнили горшочки, от каравая не остались даже крохи.
— Ну и аппетит у вас! — не удержалась от похвалы официантка. — Вы как с голодного края.
— А мы едим за себя и за того парня, — пошутил Илья.
— А где он?
— Тот парень? В машине, в гробу.
— Смеетесь?
— Ничуть. Мы люди серьезные. Везем на родину погибшего героя.
— Где ж его, бедного?..
— На Кавказе.
— И там убивают?
— Где закажут. — Илью опять понесло шуточками. — Нашему герою потребовались высокие горы.
— А разве Карпаты не высокие? — вклинился в разговор парень с мобильником.
— Не такие высокие…
С минуты на минуту должен подъехать Шпехта, а напарника понесло — не остановишь.
— Хозяйка, сколько с нас? — Микола протянул ей «Богдана Хмельницкого». — Сдачу не нужно.
— А я на сдачу вам кухоль квасу. Квас добрый-добрый…
Вскоре на «шкоде» подкатил Шпехта, с ним был невысокий круглолицый мужчина средних лет. Как потом оказалось, брат убитого.
