Кензо Китаката
Пепел
Часть первая
Человек в себе
Ветер
Внутри было темно. Несколько светильников рассеивали мглу. К стойке бара подошел мужчина.
– Выключи джаз, – произнес он негромко, но очень убедительно.
Несмотря на тон, которым это было сказано, выглядел мужчина неброско: серый костюм, галстук, коротко стриженные волосы. На первый взгляд – обычный посетитель, заскочивший пропустить рюмочку.
– Я не выношу джаз. Ты не знал об этом?
Бармен улыбнулся, но промолчал. Мужчина оперся о стойку и обернулся к бильярдному столу, на губах его блуждала легкая улыбка. В матовом свете по зеленому сукну скользили бильярдные шары.
Второй сносно освещенной зоной был двухфутовый пятачок перед стойкой бара, сюда падали лучи от светильника на потолке. Именно здесь бармен смешивал коктейли, и лучи всеми цветами радуги играли на его творениях.
Все говорило о том, что заведение открылось недавно.
Стойка бара и сиденья перед ней были сделаны из натурального дерева. Кто-то не пожалел усилий, чтобы "состарить" древесину – как будто на нее долгое время действовал сигаретный дым.
По залу проносился громкий перестук бильярдных шаров, тем не менее пронзительная музыка заглушала его.
– Это все, что у тебя есть? – осведомился мужчина. Когда он заговорил снова, атмосфера ординарности, окружавшая его, начала рассеиваться.
– Но это не джаз, сэр.
– Конечно, нет, это гораздо хуже.
– Вы предпочитаете что-то более спокойное?
– Ну.
– Сейчас поставлю что-нибудь медленное – как только кончится запись.
Мужчина кивнул, и глубокие складки прорезали кожу на его шее. Когда он говорил, морщины на лице также становились более заметны.
Все еще посматривая на бильярдный стол, он сказал:
– Бурбон с содовой.
Бармен молча поставил на стойку бокал.
Судя по звукам, шары попадали в лузы, это подтверждали и аплодисменты. Мужчина повернулся к стойке и протянул руку к бокалу:
– Какой бурбон вы подаете?
– "Четыре розы". Как говорится, мало кто спрашивает что-то другое.
– Хорошо сказано.
От бильярдного стола вновь донеслись аплодисменты, но на сей раз мужчина даже не оглянулся.
Бармен поставил бокал на стойку, и тот засверкал в лучах света. Он выставил бутылки, бегло взглянув на этикетки, и плеснул из каждой в шейкер. Наливая спиртное, бармен был предельно внимателен и аккуратен.
Он начал взбивать коктейль, и некоторое время журчание в шейкере заглушало стук, доносившийся от бильярдного стола.
Бледно-голубая жидкость до половины наполнила бокал.
– Эй, и это все?
– О чем вы, сэр?
– О коктейле.
– Я сделал что-нибудь не так?
– Да ладно уж, и так много чести для меня.
– В каждом заведении должен быть свой фирменный напиток, верно?
– Было бы посетителям по вкусу.
– Мы стараемся, чтобы клиенты были довольны.
Подошел официант, поставил бокал на поднос и удалился.
– Послушайте, кажется, я говорил вам, что не люблю джаз.
Бармен возвел глаза к потолку, как бы припоминая, и сменил пластинку.
– Что это?
– Из кинофильма. Хорошая старая вещица.
Мужчина кивнул, однако не дал бармену углубиться в детали.
– Не выношу джаза.
– Постараюсь запомнить.
– Что, думаешь, я не бывал здесь раньше?
– А разве бывали?
– Я все время хожу этой дорогой.
– И тем не менее к нам вы заглянули впервые, верно?
– Не знаю. Может быть.
– Мы открылись всего два месяца назад.
– О чем ты говоришь? Этому заведению не меньше пяти лет.
– Боюсь, что нет, сэр.
– Да я уверен, что пять лет назад был здесь.
Бармен начал объяснять что-то, но вдруг замолчал.
Мужчина перегнулся через стойку:
– Слушай, говорю тебе, оно здесь уже пять лет.
Бармен осторожно кивнул.
От бильярдного стола донесся смех.
Открылась дверь, и в помещение вошла женщина. Некоторое время она стояла в дверях, присматриваясь, затем направилась к стойке:
– "Кровавую Мэри".
Длинные ногти на ее пальцах были покрыты серебристым лаком. Женщина легко постукивала ими по стойке.
– "Кровавую Мэри"? – переспросил бармен. Теперь голос его зазвучал громче и увереннее, не так, как во время разговора с мужчиной.
– Неплохое у вас местечко, – сказала женщина.
– Спасибо.
– Даже не знала о нем.
– Мы открылись всего пару месяцев назад, – заметил бармен, осторожно взглянув на мужчину.
– В наши дни бильярд – большое дело, а?
– Да, мы хотели иметь два стола, но...
– Они займут слишком много места, верно? Потребуется еще одно помещение, мебель.
– Вы сами играете?
– Немножко. Я начинающая.
– Если захотите, недостатка в желающих сыграть с вами не будет.
Мужчина толкнул к бармену свой бокал. Бармен молча добавил в него льда, плеснул бурбона и содовой.
– Сделай новый, – проговорил мужчина, посмотрев в бокал.
Женщина взглянула на него, как будто только заметила.
– Простите? – не понял бармен.
– Мне не нравится, как ты его делаешь.
– Что вам не нравится?
– Мой бокал не был вытерт насухо. И там была не содовая. Там был растаявший лед.
– И что?
– Я просил бурбон с содовой.
– Лед тает, сэр.
– Не учи меня.
Женщина снова взглянула на посетителя. Она казалась не испуганной, а, скорее, заинтересованной. Подняв руку, длинными накрашенными ногтями откинула волосы.
– Сделай новый, я сказал.
– Но, сэр...
– Не спорь со мной, парень. Делай.
– Да, сэр.
Бармен выплеснул содержимое бокала. Мягкое постукивание кубиков льда отозвалось на удары бильярдных шаров.
– Посетитель всегда прав, – заметил мужчина.
– Знаю. Еще один бурбон с содовой?
– Мне не нравится твой тон.
– Простите?
– Ты говоришь со мной как с каким-нибудь мальчишкой.
– Вы шутите, сэр?
– Я не какой-нибудь мальчишка.
– Конечно, нет, сэр.
– А по-моему, ты думаешь именно так.
– Ну что я могу сказать? Ведь вы не пьяны?
– Нет, не пьян.
Бармен подал мужчине свежий бурбон. Тот молча взял бокал.
– Как вам этот?
– Я что, должен рассказывать тебе, как его готовить, что ты меня спрашиваешь?
Поднеся бокал к губам, мужчина зажмурился, как будто дым ел ему глаза. Веселые шипящие пузырьки срывались со стенок бокала и лопались на поверхности коктейля.
– Ты почему не взболтал содовую?
– Большинство посетителей любят так, сэр. Содовая теряет шипучесть, если ее взболтать.
– Кажется, ты решил, что не стоит себя утруждать.
– Но первый коктейль я приготовил точно также, сэр.
– Точно так же?
– Вам не нравится?
– Ты хочешь сказать, что вы его готовите именно так, нравится мне это или нет?
– Точно, сэр.
Бармен рассмеялся; мужчина слабо улыбнулся. Когда он улыбался, видно было, что ему под сорок. Странно, но когда улыбка сходила с его лица, он снова выглядел моложе.
Теперь женщина уже открыто смотрела на него, потягивая "Кровавую Мэри".
– Тебя что-то беспокоит? – спросил мужчина.
– Да нет. Просто у меня такое чувство, что я вас раньше видела.
– А я тебя не знаю, сестрица.
– Да?
Женщина была немолода. Одета в черное. Небольшая вышивка серебром на груди перекликалась с цветом ногтей.
– Слышишь, что играют? – спросил мужчина бармена.
Песня из фильма закончилась, и теперь играла другая музыка. Бармен никак не реагировал.
– Разве я уже дважды не говорил тебе, что не выношу джаза?
– Остальным посетителям эта музыка нравится. Мы не можем постоянно крутить саундтреки.
– Вот что, я не люблю джаз. Я уже говорил тебе об этом. И я не заметил, чтобы кто-то жаловался, когда звучала музыка из фильма.
– Может быть, посетители не сделали этого из вежливости.
– Да никто не слушает. Они слишком заняты игрой.
– Сожалею, сэр, но не может все быть по-вашему.
– Вряд ли я требую слишком многого.
– В каждом заведении свои правила, и мы стараемся следовать своим.
– Хочешь сказать, что я не вписываюсь в ваши правила?
– Если честно, сэр, думаю, вам лучше пойти в какой-нибудь бар у станции. Там вы сможете слушать саундтреки и народные песни хоть всю ночь, если захотите.
– Ладно. Все понятно.
– Не беспокойтесь о деньгах, сэр. Это за счет заведения.
– Ты предлагаешь мне убраться?
– Вам здесь неуютно, музыка слишком громкая.
– Да пошел ты! Бездельники у бильярдного стола больше подходят под твои "правила", чем я?
– Ну да, сэр. Можно сказать и так.
– Терпение, парень. Ты чем занимался до того, как устроился сюда?
– Какое это имеет отношение к вам?
– Ты совершил ошибку, когда предложил мне убраться.
– Оставьте меня в покое, сэр.
– Не своди меня с ума. Пожалуйста, не своди меня сума.
– Вы, кажется, уже и так вполне сумасшедший.
– О да.
– Не беспокойтесь о счете, сэр. Мужчина поднялся.
