идет сюда, — сказал я Райдеру, и он тоже поднялся на ноги.
Я выпустил крылья из спины, но заколебался, прежде чем успел взлететь, инстинкты держали меня на месте. Она вылетела на поляну на другой стороне ручья прежде, чем я успел опомниться, и ее глаза расширились, когда она остановилась и удивленно посмотрела между нами.
— Какого черта вы двое здесь делаете? — задохнулась она, похоже, смущенная тем, что мы оказались вместе. Что, как я понял, было чертовски странно.
Мое сердце толкнулось в горло, когда мой взгляд упал на нее, и я рассмотрел ее униформу, которая облегала ее тело, юбка задралась на ее бедрах, поцелованных летом. Черт, она была прекрасна. Всякий раз, когда я видел ее, мне казалось, что больше ничто не удерживает мое внимание, мир вокруг нее превращался в сероватое пятно. И я скучал по ней, блядь, как же я скучаю по ней.
— Ты потеряла право спрашивать нас о чем-либо подобном, детка, — прорычал Райдер, в его словах звучало предупреждение.
Она начала идти к нам, выражение ее лица было обиженным, когда она дошла до края ручья и посмотрела на нас с берега. — Вы избегаете меня, — она посмотрела между нами, затем остановилась на мне: — И ты знаешь, что мне есть что сказать.
Я пожал плечами, моя челюсть крепко сжалась. Я знал, что это был глупый поступок, но это была одна из причин, по которой я держался от нее подальше. Я мог принять, что звезды выбрали для нее Леона, но я все еще оставался собственником-фейри, который не мог не обижаться на это. И когда она была так близко, выглядя как самое соблазнительное, что я когда-либо видел, это заставляло гнев бурлить и плеваться кислотой внутри меня; это была горечь, которая, как я боялся, никогда не исчезнет. Может, она и не заслуживала этого, но было трудно бороться с этим, когда мое сердце было так сильно разбито ее потерей. И на секунду я понял желание Райдера наказать ее.
И все же я не улетел. И Райдер тоже не ушел. Напряжение в воздухе было настолько сильным, что даже птицы затихли на деревьях, словно весь мир затаил дыхание.
— Ты собираешься сказать нам то, что хочешь сказать, Элис, или оставишь нас гадать? — спросил я, так как звезды не предлагали мне ничего по этому вопросу.
Она жевала жвачку. Я почти ощущал аромат вишни, и от этого чувство голода было сильнее, чем когда-либо.
Она переминалась с ноги на ногу, на мгновение показалось, что она нервничает, прежде чем она подняла подбородок и посмотрела на нас с огнем в глазах. — Леон не возражает, что я встречаюсь с другими парнями, кроме него. В частности, с тремя… — она пожевала губу, и мое сердце неконтролируемо заколотилось от ее слов.
— Чушь собачья, — прошипел Райдер, и я кивнул в знак согласия.
— Это правда, — прорычала она с вызовом в чертах лица. — И я здесь не для того, чтобы умолять или унижаться у ваших ног, но я здесь для того, чтобы сказать вам это прямо. Я хочу вас обоих так же сильно, как и моего Льва. И Данте тоже. Так оно и есть. Я скучаю по вам, — ее голос надломился. — И мне надоело, что вы избегаете меня.
Я взглянул на Райдера, гадая, что он думает о том, что она сказала, пока я пытался переварить это сам. Если Леона это действительно устраивает, то что это на самом деле означает? Что у меня могут быть какие-то второсортные отношения с Элис? Делить ее с другими так, как я всегда презирал эту мысль?
Но, опять же, теперь все было иначе. Она не была моей Элизианской Парой, она была парой Леона. Я не мог ничего сделать, чтобы сравниться с этим. И теперь, когда я разглядел боль в глазах Райдера и ту же боль в глазах Данте, я понял, что был дураком, думая, что они не заботились о ней так же сильно, как я. Я был слишком упрям, чтобы принять мысль о том, что она никогда не была предназначена только для меня. Я не был ее единственным, но я мог бы стать кем-то для нее…
Я проглотил комок в горле и молча продолжил смотрел на нее. Я не совсем понимал, что она предлагает. И я полагал, что мне нужно прояснить ситуацию, прежде чем я приму какое-либо поспешное решение. Минуту назад я вообще не принимал Элис, а теперь она предлагала мне что-то, неважно, насколько малое, и было довольно соблазнительно принять это. Но это означало согласиться на меньшее, чем я хотел. Согласиться на тот маленький кусочек ее самой, который они с Леоном сочли приемлемым отдать. А я не был уверен, что достаточно силен для этого. От одной мысли об этом во мне поднимался гнев.
— О чем ты говоришь? — прорычал Райдер, повторяя мои мысли.
— Она говорит, что хочет попытаться усидеть на двух стульях, — мрачно сказал я, и глаза Элис вспыхнули от обиды.
— Это не то, о чем я говорю, — настаивала она. — Я говорю, что хочу вас обоих так же сильно, как и раньше. Ничего не изменилось.
— Лгунья, — шипел Райдер, и я понял, что мы оба наступаем на нее, приближаясь, пока не оказались плечом к плечу, когда мы подошли к ручью.
В ее глазах было такое выражение нужды, что у меня участился пульс и кровь прилила к члену.
— Если ты так скучала по нам, то не нужно было проводить все лето, трахая Муфасу, — прорычал Райдер, и я не мог отрицать, что он прав. Элис, может, и пыталась позвонить, но она также провела несколько недель в объятиях своего партнера. Она не тосковала по нам так, как мы по ней. Она не знала, через какой ад мы прошли. И теперь она хотела нас снова, для чего?
— Между нами не может быть настоящих отношений, — прорычал я, встретившись с кромкой воды и превратив ее в лед, чтобы пройти по ней. Райдер использовал свою магию земли, чтобы создать мостик из мха, и мы направились к ней, заставив ее отступить на пару шагов, ее глаза расширились.
— Могут, — выдавила она, сдвинув брови. — Все как раньше…
— Неправильно, — шипел Райдер, щелкая пальцем и обвивая ее лодыжки корнями, растущими из земли. Она попыталась вырваться из них, пока они не затянулись, но в итоге упала на задницу и в ярости посмотрела на нас.
— Вы хотите сделать мне больно? — прорычала она, в ее глазах мелькнула
