А я бы выглянул из своей норки цел и невредим «Вот он я, Господи!». И всё у нас было бы путём. А так смотри, какая фигня получилась.
Елифаз опять не согласился.
— Иовушка, послушай меня. Мудрец не станет болтать попусту, оправдываться и говорить лишнее. Это всё равно, что брюхо ветром набивать — брюхо толстое, а толку никакого. Да, ты стал храбрецом — потерял от горя страх и осмеливаешься препираться с богом.
Я тебя не виню. Длинный язык — вот твой главный обвинитель. Ты что, самый мудрый в округе? Может быть, ты родился ещё до исторического материализма, а бог у тебя в советчиках?
Что ты знаешь такого, чего не знаем мы? Ведь среди нас есть и старец, который твоему отцу в отцы годится.
Если бог пытается тебя утешить — это чего-нибудь да стоит. Но ты, заболев проказой, возгордился донельзя, смотришь на всех свысока, да так, что к тебе уже и на козе не подъехать.
Послушай меня, как я слушал стариков, которые многое повидали. Человек недолговечен, и в его короткой жизни очень мало радостей. Впору стать греховодником и поступать нехорошо. Но, и хороший и плохой — знают, что верёвочке недолго виться.
Как считаешь, кто ожидает своего конца с меньшим страхом — грешник или праведник? Не стоят ли чистая совесть и спокойный сон того, чтобы жить не по лжи? Даже если вознаграждения праведнику не будет, даже если грешник возрадуется, а праведник возрыдает — стоит ли оно того?
Иова этот разговор начал тяготить.
— Как вы все красиво говорите! У меня уже уши болят — вас слушать. И когда вы уже наговоритесь? Я тоже так умею. Был бы я на вашем месте — ещё красивее речи задвигал бы. Но я не на вашем месте. Это у меня кожа гниёт и отваливается заживо, а не у вас.
Побудьте в моей шкуре хоть минуту, а потом попробуйте повторить хотя бы одну из своих речей.
Дальше Иов начал повторяться. Опять рассказал, как ему плохо, и какой он хороший парень, а вот бог стал плохим парнем.
В спор вмешался Велдад и тоже начал восклицать: сколько уже можно спорить об одном и том же?
Сценка была ещё та: каждый из собеседников заглядывал остальным в глаза и вопрошал: сколько можно заниматься пустой болтовнёй? Пора прекращать это дело. А между тем, болтовня именно из этих реплик и состояла.
Тут и Елифаз подал голос. Сказал, что богу от человека никакой пользы нет, и быть не может, а посему самое лучшее, что он может сделать — это приносить пользу себе самому.
Ну, это уже что-то новое. Хороший ты или плохой — какая разница? Для бога — никакой. Ему от этого ни холодно, ни жарко. Станет праведник богу претензии ставить и на судьбу свою жаловаться — богу-то что?
Он не испугается таких претензий, не станет прятаться за шкаф в гостиной и говорить оттуда жалобным голосом «Я больше не буду».
Но не только этим хороша речь Елифаза. Он сказал ещё нечто.
— Иовушка, не такой уж ты праведник, каким прикидываешься. Бедным ты милостыню не подавал, вдов и сирот не защищал, а даже очень наоборот — ссуживал бедняков под большой процент, а потом отнимал у них последнее. Так что, грех тебе жаловаться.
И то правда, скажем мы. Одно поведение его зажравшихся деток чего стоит.
Так всегда было. Рассекают на чужих джипах с ворованными номерами, ёжиков на тротуарах давят, в прокуроров стреляют, на трёх работах числятся, а потом заявляют, что они бедные студенты и глубоко веруют в бога.
И папашки их туда же — проказой покрываются. Чем не Иовы?
А Елифаз продолжал.
— Ты не рви глотку, дорогой, бога всё равно не дозовёшься. По небу тучи ходят табунами — он тебя не видит. Да и недосуг ему разглядывать со своей высоты таких придурков, как ты. Так что, ты не напрягайся, а расслабься — и получай удовольствие.
Представь себе, что бог тебя любит — и живи радостно, даже если твои конечности будут на ходу отваливаться. Это же просто игра.
А Иову всё казалось, что есть какой-то секрет, что существует где-то чёрный ход, по которому можно добраться в тронный зал небесного хозяина и замолвить ему словечко за себя.
Взятку сунуть или подарок дорогой подарить. Если людям можно, то почему богу нельзя? Ведь мы же созданы «по образу и подобию» — так почему бы не попробовать?
И вот он плакался перед своими собеседниками, жаловался на то, что сколько не искал он служебный вход в царство небесное, а всё же не нашёл. Почему так? — недоумевал Иов.
Почему нет какого-то тотального контроля за бездельниками и недостойными, за злобными бедняками, за презренной голытьбой? Ведь творят, что хотят! Непорядок.
— Почему бедных грабят всегда, а богачей никогда? Почему хороших убивают, а злых восхваляют? Почему честных сажают в тюрьму, а воров сажают на троны? Почему?
Чем ты помог хоть одному слабому, как просветил хоть одного тупицу, насколько обогатил хоть одного нищего? Разве это по-божески?
Иов перевёл дух, и взялся за своих приятелей:
— А вы, пустозвоны, о чём языками молотите? Есть в ваших словах хоть какой-то смысл? Все знают, где можно найти золото, а где — серебро. Но кто знает, где можно найти мудрость? Где та пещера, в которой она спрятана?
Ну, это уже не похоже на речи человека, страдающего от проказы. Далее Иов делает совершенно неожиданный вывод:
— Мудрость человека в том, чтобы бояться бога, а его ум в том, чтобы избегать зла.
Стоило ли ради такоговывода огород городить?
Иов наконец-то оседлал новую тему. Его пробила ностальгия по старым добрым временам.
— Эх, были раньше денёчки! Когда-то и мы были рысаками! А я был рысаком, понятное дело.
Вернуть бы те времена! Бог меня любил, и я жил у него за пазухой — прямо подмышкой. «Пути мои обливались молоком». И устилались сыром. Я выходил на городскую площадь, как король. «И на площади ставил седалище свое». Да уж.
Молодые пацаны сразу прятались по норам, а старики принимали строевую стойку — при моём появлении. Князья затыкали свои пасти и заглядывали мне в рот. А у богачей прямо языки к нёбу присыхали — намертво.
Вот такой я был крутой мужик. Настоящий праведник — вам не чета.
«И сердцу вдовы доставлял я радость»!!!!!
Действительно, парень был, хоть куда.
«Сокрушал я беззаконному челюсти, и из зубов его доставал похищенное».
И серьёзный боец к тому же.
«После слов моих уже не рассуждали».
Куда уж тут. Ему есть, с чем сравнивать свою гнойную коросту, нашему праведнику.
Да, но он все-таки сравнивает.
— А сегодня! Вы посмотрите — во что я превратился! Надо мной даже ленивый посмеялся. Я теперь в изгоях — хуже бомжа. Да что говорить! Бомжи — князья по сравнению со мной.
Они плюют на меня — слюной. Смачно так. А я даже утереться не могу. Мне теперь всё страшно, всё больно, всё стыдно, всё ужасно.
«Я стал братом шакалам и другом страусам»!!!
Ух, ты! Шакалы — куда ни шло, но страусы… В Палестине…
Видно, крепенько взялись небесные спорщики за нашего героя — даже страусов ему доставили. Наверное, из Австралии. Или из Африки — это ближе. Хотя, для них — это ж не расстояние. Могли даже из Америки выписать.
— «Завет я положил с глазами своими, чтобы не помышлять о девице».
Куда тебе, братан? Какие девицы? С такой-то внешностью — как у Фредди Крюгера. Да и женат ты, дружище. Нехорошо. Праведник называется.
Опять же, кто помышляет о девицах, устраивая разборки с богом?
Иов опять рассказал трём своим приятелям о том, какой он хороший паренёк, и приятели заткнулись. Им показалось, что он прав. Казалось бы, спор окончен — пора по домам. Но не тут-то было.
У бога объявился ещё один защитник.
Елиуй Варахилович «воспылал гневом» на Иова за то, что гниющий праведник «оправдывает себя выше, нежели бога».
Елиуй был самым молодым из присутствующих. Моложе Иова, и намного моложе трёх его собеседников. Он думал, что его дело телячье — помалкивать, когда старшие говорят. Но оказалось, что старики запороли дело — бог оказался в опасности.
— Эй вы, старые пни! Слушал я вас и диву давался. Как можно вести таким образом религиозный диспут! А где ваша партийная позиция? Али вы не иеговисты-саваофовцы? Стыдно!
Поэтому — заткнитесь все, и слушайте сюда! Именно отсюда будет проистекать.
Иов, старый хрыч, ты так красиво обвинил бога, но ты неправ. Куда тебе равняться — он намного выше, и не тебе судить, что он делает правильно, что нет. Зачем тебе вообще с ним спорить?
Елиуй, видимо, был очень рассеянным пареньком — он почти слово в слово повторил первые скэтчи трёх старцев. И при этом думал, что говорит что-то новое.
— Поэтому, старичок, если тебе есть что сказать по существу — говори сейчас, а если нет — заткнись и слушай, я научу тебя мудрости.
Итак, давайте поступим, как настоящие философские диспутанты. Определимся в понятиях. Нужно знать для начала — что такое «хорошо» и что такое «плохо».
