Руби прикрыла рот, чтобы подавить зевок. Эта девица-прорицательница слишком долго возилась с этим занюханным кокосом, пытаясь выудить из него информацию, Руби это начало утомлять. Она немного проголодалась, но решила, что узнать собственную судьбу важнее, чем поесть. Она обвела взглядом стены, запоминая страшные маски с пристальным взглядом красных глаз, высовывающимися языками и волчьими клыками.
Тошнотворно сладкий аромат фимиама витал в воздухе. Руби слышала монотонные, гипнотизирующие звуки свирели, видела тотемные столбы, мистические картины и жуткую коллекцию заговоренных кукол. В углу находились старые железные врата с ухмыляющимися черепами, насаженными на пики решетки. На алтаре горели несколько свечей и стояли статуэтки святых и богов, а между ними висели связки чеснока и мешочки с хмелем. Руби не отличалась религиозностью, но от вида раскрытой Библии, лежавшей на чем-то вроде рамы для сушки белья, ей стало не по себе. Не понравился ей и питон, лениво ползавший в стеклянном резервуаре.
Руби снова зевнула.
— Ах, извините, дорогая, — произнесла она, когда прорицательница вскинула на нее глаза. — Здесь жарковато, не так ли?
Девица взглянула на нее холодными прозрачными глазами. Когда Руби пришла сюда, девица выглядела совсем иначе и казалась довольной жизнью… Черт возьми, что за историю она вычитала в этом проклятом кокосе?
— У вас много неприятностей, — сказала прорицательница, грассируя.
— Расскажите подробнее, — попросила Руби.
— Чанго, бог войны, говорит мне о вас. Вы ведете трудную битву, он это понимает, но не одобряет того, что вы делаете.
— Неужели? — удивилась Руби. — Может, скажете старому Чанго, что если… — Увидев, что девица подняла руку, она замолчала.
— Обманывать нехорошо, — заметила девица. — Вы обманываете — и вас обманут…
Руби не возразила. Утверждение показалось ей слишком банальным — чтобы постичь эту истину, необязательно прибегать к услугам бога колдунов, потрясающего копьем. Она и сама это знала. Конечно, в свое время она обманула многих, но кто не делает этого?
— Обман принесет вам много горя, размолвку… Он причинит боль человеку, которого вы любите. — Девица подняла голову. — Эрзули, наша богиня любви, говорит, что вы ищете утешения для своего сердца. Я вижу младенца, — сказала она. — Легба, наш верховный бог, показывает мне младенца.
Одутловатые щеки Руби слегка побледнели.
— Та-ак, и что же это за младенец?
— Вы держите его на руках.
— Не вижу никакого младенца.
— Он у вас на руках, Легба показывает мне его. Он — в ваших воспоминаниях. Вы их лелеете, но вам следует освободиться от них. Легба говорит, что вы должны выбросить их из головы.
— Но у меня нет младенца, — сказала Руби.
Прорицательница взглянула на нее отсутствующим взглядом, и Руби поняла, что она не слышит ее.
— Вас окружают слова и люди, — вещала девица. — В вас сильно развито творческое начало. Вы обладаете большим талантом. Он повредит тем, кто связан с вами. Вот еще один младенец. Он неподвижен. С этим младенцем я вижу ребенка. Я вижу другие воспоминания… Они сосредоточены в альбоме.
Руби подумала об альбоме с фотографиями: в них была запечатлена вся радость ее молодости. Она промолчала.
— Вы хотите стать матерью, но этого не может быть. Вы одержимы этим желанием, и вас окружают женщины, одержимые таким же желанием. Вы все делали ошибки и совершали поступки, о которых потом глубоко сожалели, но этот ребенок — он для всех вас… Я вижу ребенка и младенца…
— То, что вы говорите, — прервала ее Руби, — лишено всякого смысла.
— Я вижу смерть, — продолжала девица, словно не слыша Руби. — Одна уже была, но впереди еще три. Невинный умер и еще один умрет… — Голос девицы задрожал. — Вы должна остановить съемку этого фильма! Его не следует делать. Легба умоляет вас… — прорицательница откашлялась, словно произнесла это помимо воли. — Первые две смерти произойдут от дыма без огня. Третья настигнет ребенка. Умрет ребенок… — Она умоляющим взглядом впилась в глаза Руби. — Прошу вас, остановите съемку этого фильма. Ребенок не должен умереть. Не убивайте ребенка…
— Я не собираюсь убивать никакого ребенка, — возразила Руби.
— Я вижу: ребенок умрет, если вы сделаете этот фильм. Они все умрут. Перестаньте защищать тех, кто в этом не нуждается, и обратите взор к тем, кому это нужно. Иначе вы окажетесь виноваты.
— Мне что-то не нравится предсказание по кокосу, — сказала Руби. — Может, погадаете на банане?
Однако прорицательница, казалось, уже не может остановиться.
— Вам следует понять, о чем говорят духи, — твердо сказала она и в голосе ее было что-то сверхъестественное. — Есть три женщины: одна из них очень красива, другая — королева колдунов, а третья — вы… Вы все связаны этим фильмом… И есть мужчина с ребенком…
У Руби замерло сердце. Неужели Том? Неужели он тот ребенок, который…
— Вы должны обуздать свою ревность, — продолжала та, — ничего хорошего она вам не принесет… Ребенок нуждается в вас, она нуждается во всех вас…
— Она? — с явным облегчением переспросила Руби.
— Вижу ребенка с ребенком. Она живет внутри вас… Загляните в самую глубину своей души и увидите там ребенка с ребенком.
Руби все это очень не нравилось, она не понимала, о чем речь, но что-то ее смутно настораживало.
— Послушайте, а не мог бы этот ваш Легба говорить понятнее? — спросила она.
— Воспоминания приходят из нашего прошлого, — предупредила прорицательница.
— Что?
— Не позволяйте ей создать воспоминания о том, чего не было. Вы должны остановить его.
— Кого?
— Ребенка. Он — ваша частица.
— Мне нужно выпить джину, — сказала Руби.
— Нити так переплелись и перепутались, что сквозь них трудно проникнуть. Все началось с того, что одна женщина пожелала отомстить. Во всем виновата она, а не вы, но вы теперь стали частью содеянного. Эта женщина уже не владеет ситуацией, путь освобождается. Однако не позволяйте ему расчиститься совсем, потому что так вы откроете дорогу смерти. Остановите съемку фильма, откажитесь от него.
— Мне нужна большая порция джина, — пробормотала Руби.
— Если не последуете моему совету, то увидите, как рухнет замок. Вы станете свидетельницей смерти одной женщины. Вы станете свидетельницей смерти мужчины. Потом воспоминания заслонят собой реальность, и младенец разобьется на тысячу кусков…
— Ну, хватит, я ухожу! — воскликнула Руби, вскакивая на ноги и чуть не опрокинув стол.
— Потом последует смерть ребенка, — несся ей вслед голос прорицательницы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
