На прошлой неделе, правда, случилась небольшая неприятность, когда Дэрмот Кемпбел опубликовал статью «Порок в поход собрался». Чтобы избежать судебного преследования за клевету, Кемпбел не высказывал прямых обвинений. Однако он упрекал Лоренса в том, что он пользуется услугами вечно пьяной сценаристки, склонной к маниакальным приступам, донжуана-помрежа, лапающего режиссера-постановщика, самого постановщика, который вешается на шею всем и каждому, актеров, не доверяющих ни постановщику, ни сценарию. Упоминал он и о том, что финансовые средства, ассигнованные на фильм, быстро иссякают. Через журналиста из отдела рекламы Лоренс сделал короткое заявление для печати, поблагодарив своего близкого друга Дэрмота Кемпбела за заботу, но посоветовав ему найти более компетентных информаторов вместо «крота» — осведомителя, внедренного им в съемочную группу. Тогда Кемпбел поймет, что Лоренс работает с высокопрофессиональной группой и более чем уверен в способностях режиссера-постановщика и в успехе фильма, с бюджетом которого все в полном порядке. В дополнение к этому был распространен меморандум, в котором всех членов съемочной группы заверяли в том, что бюджет не иссяк и что Лоренс гарантирует надлежащую оплату до самого конца съемок. Потом он, без ведома Кирстен, связался с Кемпбелом и пригласил его приехать на съемки и убедиться собственными глазами а неточности полученной информации. Пока Кемпбел не дал согласия. Лоренс не удивился этому и не жалел об этом. Он понимал, что рискует, пригласив Кемпбела до начала съемок. Лоренс полностью верил в способности Кирстен и знал, что если и возникнут проблемы, то уж никак не по ее вине, а под прицелом у Кемпбела все-таки была именно Кирстен.
Теперь все успокоилось, но даже Лоренс не знал о неприятном разговоре, состоявшемся у Кирстен с Элен. Когда Кирстен спросила ее, продолжает ли она встречаться с Кемпбелом, Элен категорически отрицала это, Кирстен поверила ей и извинилась, но Элен долго еще возмущалась тем, что кто-то смеет совать нос в ее личные дела. После того как Кирстен и Лоренс вступились за нее после публикации статьи о самоубийстве школьника, Элен не снабжала Кемпбела информацией, и ей теперь было проще оправдываться. Однако Элен очень хотелось узнать, кому из съемочной группы Кемпбел платил за услуги. Он, конечно, отказался рассказать ей об этом и даже поклялся могилой своей матери, что у него вообще нет никакого осведомителя, но Элен сомневалась в этом. Какая разница Кирстен, что пишет Кемпбел, если рядом с ней всегда Лоренс, готовый защитить ее? Лоренс, который, как знали все, так же безумно влюблен в Кирстен, как и она в него. Он мог не признаваться в этом даже самому себе, но последние несколько недель Элен видела их вместе и у нее не осталось сомнений в том, что Лоренс Макалистер опять потерял голову.
Правда, Кирстен реагировала на все это не так, как ожидала Элен. Поддержка Лоренса, его постоянные похвалы, а также попытки флиртовать с ней начали раздражать Кирстен. Ей было неприятно сознавать, что он справляется со своими эмоциями значительно лучше, чем она. А ведь Кирстен считала, что Лоренс больше растерян, чем она. Если это и было так, то теперь он, по-видимому, взял себя в руки. Хотя Кирстен была поглощена работой, ее, увы, одолевало желание поговорить с Лоренсом до начала съемки. Она решила обсудить с ним то, что произошло в Новом Орлеане, и заранее подготовилась к разговору, но Лоренс избегал этого.
Накануне их отъезда она закрыла дверь офиса и попросила Соню, ассистента Лоренса, и Вики, свою помощницу, не беспокоить их.
Лоренс оторвал взгляд от работы и с веселым любопытством наблюдал, как Кирстен в черном, обтягивающем свитере и короткой юбке присела на край стола. Сегодня она выглядела особенно сексуально.
— У тебя какие-нибудь проблемы? — осведомился он.
Кирстен кивнула.
— Да, меня кое-что беспокоит.
Лоренс положил на стол ручку и откинулся на спинку кресла.
Сейчас, когда он смотрел на нее таким понимающим взглядом, Кирстен утратила уверенность в себе. Она попыталась выиграть минуту времени, чтобы собраться с духом, и задумчиво поглядела в окно. «Боже милосердный, — думала она, — ведь больше всего мне сейчас хочется, чтобы он обнял меня и сделал то же, что в Новом Орлеане». Она спрыгнула со стола и, обойдя его, уселась в свое кресло. Кирстен твердо помнила, что именно должна ему сказать, и вот наконец она сделает это.
— Я хочу, чтобы ты знал, — начала она, глядя на него так же пристально, как и он, — что случившееся в Новом Орлеане не должно повториться.
— Что ты имеешь в виду? — Его глаза весело заблестели.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, — ответила Кирстен, пытаясь сохранять спокойствие. — Мне только что удалось завоевать некоторое расположение съемочной группы, и я не хотела бы, чтобы ты это испортил.
— В этом можешь не сомневаться, — улыбнулся он.
— Я не желаю слышать намеки, что получила эту работу потому, что спала с продюсером.
— Ты и не спала.
— Я-то знаю это, но кое-кто может начать сплетничать, когда начнутся съемки. В течение последующих нескольких месяцев ничто не должно мешать моей работе. Я не допущу, чтобы ты сыграл со мной одну из твоих хитрых штучек, пытаясь соблазнить меня.
— Согласен.
Кирстен пристально посмотрела на него, но когда его лицо начало расплываться в улыбке, отвела глаза. Все получалось не так, она чувствовала себя очень глупо.
— Ну что ж, теперь, когда мы поговорили начистоту, — сказала она, — признаюсь тебе: это вовсе не означает, что я не хотела бы повторить этого… Господи, что я такое несу?.. Но я не хочу, чтобы ты играл моими чувствами. Если бы наши отношения ограничивались обычным сексом, все могло бы быть иначе. Однако речь идет о более глубоком чувстве… Я не могу все время думать о тебе и о наших отношениях. Мне следует сосредоточить внимание совсем на других вещах.
— О'кей, — согласился он.
Кирстен снова встретилась с ним взглядом.
— О'кей? И тебе больше нечего сказать? — спросила она.
Он пожал плечами.
— А что еще ты хотела бы от меня услышать?
Она промолчала. Что она хотела от него услышать? Наверное, чтобы он возразил, сказал бы, что не выдержит, если будет находиться рядом с ней с утра до ночи целых два месяца, не имея возможности даже прикоснуться к ней. Она хотела бы, чтобы он сию же минуту поднялся и подошел к ней. Она хотела бы услышать, что он, как и она, потерял голову. Тогда она могла бы возразить ему, но Лоренс только спокойно сказал «о'кей»… Все это шло вразрез со сценарием разговора, который она хорошо отрепетировала. Почему этот негодяй не придерживается сценария?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
