— Потому что местные благородные особы так же горды и своенравны, как и ваши леди Триалина, — наливая себе еще вина, пояснил эррисар. — Прокляты только маги. Вокруг хватает нормальных мужчин, с которыми куда приятней крутить любовь. Ты бы не смогла солгать так, чтобы я не заметил. Утаить что‑то, приукрасить-да, но не соврать! Неужели действительно готова стать моей женой? Не тошно, не страшно? Посмотри на меня, я чудовище, — озвучил он очевидное.
Клотильда посмотрела. Оценивающе так, с легким прищуром синих, как небо Алина, глаз. С едва заметной полуулыбкой, тронувшей ее пухлые губы, которые она задумчиво куснула, изучая рельефную мужскую грудь и широкие плечи.
— Чудовище, — сказала, вновь встретившись с ним взглядом. — Но большое, симпатичное, обаятельное, сильное, умное, ироничное, практичное и в чем‑то даже эротичное чудовище. У тебя красивое мужское тело, лишние же волосы можно и сбрить, если будут мешать.
— Издеваешься? — почесал за стоящим торчком ухом получеловек-полуволк.
— Вовсе нет.
— Ты представь бритую звериную морду, такого даже я в зеркале испугаюсь, — хохотнул он.
— Да я как бы и не про морду, — теребя кончик простыни, призналась Тиль.
— А все остальное у меня в наилучшем виде, — окончательно развеселился демон. — Показать?
— После свадьбы! — снова сказала гостья и тоже улыбнулась.
Той же ночью…
Я не помнила, как попала в этот тускло освещенный коридор, но продолжала упорно идти на зов. Даже не так, это был не голос, а, скорее, какое‑то странное чувство. Именно оно вело меня, указывая путь. Чужая мысль, засевшая в моей голове, как сигнальный маячок, требовала двигаться дальше. Где‑то там впереди меня ждали. Кому‑то требовалась моя помощь, и этот кто‑то нашел весьма оригинальный способ связаться. Подобного раньше я никогда не испытывала. Привычная ментальная связь с духами не имела ничего общего с происходящим. Но при этом я не боялась, окутанная ощущением безопасности. Тоже не моим, навеянным, но настолько сильным, что не проникнуться оказалось сложно.
Безликие стены с арками темных проходов казались бесконечными. Магические огни в металлических чашах-похожими друг на друга. И в какой‑то момент мне подумалось, что я шагаю на месте, так как интерьер практически не меняется. Босые ступни от бесконечной ходьбы начали терять чувствительность, в теле поселилась усталость и, невольно сравнив себя с белкой в колесе, я с отчаянием воскликнула:
— Ну, где же ты, где?!
Вопрос эхом отразился от стен, изменился, разделился, превращаясь в хор насмешливых голосов… издевательских, дразнящих. Стало очень не по себе, кутаясь в прихваченное из комнаты покрывало, я поежилась. И тут же меня накрыла новая волна спокойствия, которая убаюкивала мои страхи, пробуждая уверенность, что все будет хорошо. А за ближайшим поворотом ярким заревом вспыхнула одна из мрачных арок, словно приглашая зайти на огонек. Свет в зале постепенно стал более приятным для глаз, что позволило мне разглядеть обстановку. Какого же было мое удивление, когда я узнала верхний этаж башни Лучезарного, где под полупрозрачным куполом на каменном алтаре лежала книга Годранга.
Что же это получается… ОНА меня сюда вызвала? Подойдя ближе к гримории, я остановилась, ожидая какого‑то волшебного знака, но ничего не происходило. Разведя в стороны руку, настойчиво поинтересовалась:
— Что ты хочешь от меня? — а, немного подумав, добавила. — Или это не ты, а твой хозяин?
Осознание, что попала в точку, снова накатило, как недавняя эмоция умиротворения. И я опять не испугалась, лишь стало еще любопытней, чем прежде. По всему выходило, что через книгу мне что‑то хотел сказать сам Лучезарный. Или все‑таки сияющий? Ох, интересно‑то как!
Подойдя вплотную к защитному куполу я, не останавливаемая своим безмолвным проводником, решилась и протянула руку, чтобы коснуться пожелтевших страниц, на которых сейчас красовался рисунок шестирукого божества без лица. Чары не остановили меня и не причинили вреда, и, перевернув страницу, я увидела изображение опутанного цепями саркофага с прозрачной крышкой, под которой лежала мертвая девушка.
«Или не мертвая», — поймала я себя на мысли, подаренной моим таинственным собеседником, и озадаченно пробормотала:
— Неужели светящееся божество на самом деле женщина?
Ответа не последовало. Ни от книги, ни от незримого существа, посылавшего мне разные эмоции и подсказки. Зато появилось навязчивое желание захлопнуть гримуар, что я и сделала, подчиняясь чужой воле. Обложка у «Летописей Годранга» оказалась твердая, кожаная, с металлическими уголками и центром, инкрустированным разноцветными камнями. Всего их было семь, каждый соответствовал одному из цветов радуги, а в середине схемы, по углам которой находились кристаллы, было пустое углубление. Взгляд упал на мою руку, лежащую поверх книги, и я с неудовольствием отметила, что камень в обручальном перстне по размеру идеально подходит на место недостающего элемента магической «звезды». Неприятная догадка заставила перевернуть тяжелый том, чтобы убедиться-центральный кристалл на обратной стороне тоже отсутствовал.
— Так все дело в кольце? — спросила я гриморию, и, надеясь получить ответ, раскрыла книгу на первой попавшейся странице, чтобы узреть ту самую схему, которую видела во время экскурсии. — Это… это… — я силилась прочесть пояснения, расположенные в столбик рядом с чертежом, но буквы расплывались. А потом начало смазываться и все остальное, будто вокруг была не настоящая реальность, а иллюзорная. Разволновавшись, я попыталась схватить с алтаря книгу, но пальцы прошли сквозь нее. Где‑то на грани сознания мне послышался печальный вздох, а в следующий миг я проснулась.
Сообразив, что все было лишь сном, задумалась о его смысле. Потому что на обычное ночное видение это не очень‑то походило. Слишком реалистично, и, главное, очень уж в тему. Ведь всех нас тут беспокоит проклятие, наложенное двести лет назад. Годранг, насколько я поняла, написан в те же годы. Так что, вполне возможно, гримория пыталась со мной связаться через сон. И какой же тогда вывод? Книга хочет забрать меняющий цвета кристалл из моего перстня? А второй такой же я видела на руке Варга. Получается, что без моего мужа все равно ничего не выйдет? Или Лучезарному, использующему летопись как средство общения, достаточно и моего кольца? Мысли теснились в голове, сбивая одна другую. Не давал покоя и образ девушки в гробу, личность которой мне была неизвестна. А вдруг это все плод моего воображения, и я просто придаю ему слишком много значения?
