Ты полагал, капитан, что дело тут нечисто? Так вот, ты ошибался. Все еще хуже.
Аскол, конечно, не отличался быстротой мышления, но завистники, за глаза честившие его тупым служакой, псом, за которого король думает, сильно ошибались. Думать капитан умел, и весьма основательно.
— Та-ак, — протянул, наконец, капитан. — Выходит, ничем тебе Гиннар не помог. И объяснить ты ничего не можешь.
Игмарт молча прикрыл глаза.
— Хотел бы я знать… — Когда Аскол говорит таким голосом, невольно отметил Марти, жди трупов. Верная примета. — Очень я хотел бы знать, почтенный мэтр просто на деньги нас развел, или…
— А он вам не говорил, прежде чем меня… лечить… — Если Гиннар правда следит, подумал Марти, и мой вопрос сойдет за намек, будет весело. И все сразу станет ясно. И, бесы меня дери, почему бы нет? Тоже выход. — Не говорил, скажем, на крики внимания не обращать? Отойти подальше, под дверью не слушать, в окна не заглядывать?
Капитан глядел на Игмарта, и на лице его медленно, но верно проступали понимание и ужас. Марти вцепился пальцами в край кровати — аж костяшки побелели. Пойми же! Догадайся! Кто угодно пусть тебя тупым считает, но я-то знаю!..
— Так он…
Марти вздрогнул, напрягся.
— Чего ты?
Королевский пес едва заметно мотнул головой: ничего. В голове билась единственная мысль: получилось? Сумел? Боги великие, неужто сумел?!
— Та-ак… Да не трясись ты, язви твою душу, понял я уже, что кое о чем лучше помалкивать! Главное понял, а чего нет… жаль, что рассказать не можешь, ну да не так уж это и важно. Прорвемся. Погоди, дай подумать.
Аскол вскочил, заметался по казарме. Игмарт глядел, как тот хмурится на ходу, то убыстряя, то замедляя шаги, как знакомым жестом трет подбородок — те, кто знал капитана достаточно хорошо, именно по этому жесту определяли, что мысли его заняты какой-нибудь сложной задачей. Глядел, и ощущал явственно, как разжимает тиски ставшее уже привычным отчаяние. Он сумел. Он теперь не один. Капитан наконец-то понял, наконец-то затеял этот разговор… И уж кто-кто, а капитан точно что-нибудь придумает!
Наверное, именно от облегчения у Марти начали дрожать руки. Он сжал кулаки. Потом обхватил себя руками. Прикрикнул мысленно: да что ты, как маленький! Мало тебе позора, еще тут в лужицу сейчас расползись!
Капитан остановился перед ним — как видно, что-то надумал. Ну же?..
Две взгляда встретились: один напряженный до боли, другой отрешенно-рассеянный.
— А ты ведь парень изворотливый… была бы лазейка, так нашел бы… Ну ладно, поглядим еще! — Аскол тряхнул головой — и замер, столкнувшись со взглядом Марти.
Боги великие, сколько отчаяния в глазах! А ведь он что и делал, все это время! Именно что лазейку искал! Чуть ли не в голос тебе кричал: помоги, капитан! А ты…
Аскол едва не застонал от досады. Чем раньше думал-то?! Мог бы сообразить — ведь парень не то чтобы совсем на службу плевать стал, а только от дворцовых караулов увиливает! И как увиливает — из взысканий не вылезая! Это ж он, как мог, сигнал давал — нечисто дело!
Ну да. Ты и сам так решил — нечисто дело. И позвал мага. И, по всему видать, как раз того самого мага, которого звать ни в коем случае не следовало. Угораздило… что, капитан, псам своим отец родной, стыдно? Мало тебе, дубине. Ты перед парнем ой как виноват.
— Что ж мне с тобой делать-то…
— Что, что… — Игмарт сглотнул. Продолжил, обмирая от собственной наглости: — Мне тебя учить короля охранять, капитан? Сам понять должен… теперь-то…
Улыбнулся криво: Гиннар-то, похоже…
Додумать не успел.
Бог весть, то ли Гиннар и впрямь только теперь понял, что Игмарт чуть ли не в открытую его выдает, то ли не так пристально следил, как грозился? Или чем другим занят был, поважнее? Или предпочел сначала подумать, а потом уж нанести удар? Но оказалось, что власть мага велика и на расстоянии — и, хуже того, что властью своей почтенный мэтр умеет пользоваться.
А самое плохое — что оказался мэтр Гиннар отнюдь не таким дураком, как надеялся Марти. На сей раз маг обошелся без показательных жестов. Просто застыла кровь в жилах, скованная могильным холодом. Поплыли перед глазами, завихряясь, багровые пятна. Шепнул в уши ненавистный вкрадчивый голос: "Не думай, щенок, что я отпущу тебя так просто".
Аскол и не заметил ничего. Слишком занят был капитан королевских псов, укладывая в голове очевидный факт: не по безалаберности, не по дури молодой Марти на взыскания нарывался. Рядом с королем оставаться не хотел. Значит, за себя ручаться не мог. Ох, мальчик мой… да ведь за одно такое подозрение я тебя убить должен! Молча и сразу. Потому что ты прав, безопасность его величества прежде всего, и каждый из нас без раздумий и колебаний за короля жизнь положить обязан. Свою ли, чужую…
И ты, мальчик мой, прекрасно это знаешь. Не потому ли белей первого снега вдруг стал?
"Сейчас ты не можешь двинуться. Даже вдохнуть не можешь глубже, чем я позволю. И как ты думаешь, щенок, разве я не могу сам двинуть твоей рукой? Сам направить удар? Сделать тебя, от нынешнего дня и до нужного мига, послушной куклой? Да, это сложно. Да, мне придется забросить все другие дела. Но я могу. И тогда, точно так же исполнив нашу волю, вместо награды ты получишь то, от чего хотел уйти. Смерть от руки Герейна. Так что не пытайся нас предать, глупый щенок из королевской псарни. Ты ничего на этом не выиграешь".
Ну, убивать я тебя, предположим, не стану. И объяснений больше требовать не стану. Гиннара на выстрел к тебе не подпущу, и тебя ко дворцу — тоже. Оно бы, конечно, другого мага позвать, но… нет, ну их, магов этих, как еще чары на чары лягут. Сам за тобой пригляжу. Один раз уже вышел дурак дураком, дальше поумней буду.
"Запомни, это был последний раз, когда ты так легко отделался. Еще одна попытка — и сдохнешь Герейну на радость. После того, как принесешь нам победу… ту победу, плодами которой и у тебя пока что есть надежда воспользоваться".
— Ладно, парень. Хорош тут сидеть с убитым видом. Могу пообещать, если хочешь… хотя о чем я, просто учти. Если ты мне вдруг на какое поручение скажешь: "Спасибо, капитан, я только об этом и мечтал", — я пойму, что крупно ошибся и тебя от этого поручения лучше держать подальше. Доволен?
Марти не ответил. Не кивнул даже. Только вздохнул — глубоко, как будто какое-то время не дышал вовсе.
— Да, вот еще — оружие сдай мне.
Марти потянул через голову перевязь.
— И за что ты меня, капитан, так любишь? Кого бы другого…
Аскол понял недосказанное. Буркнул, собирая в охапку Игмартов арсенал:
— За то и люблю. Остолоп, бесы тебя язви…
* * *
Проводив опасную гостью, его милость барон Ренхавенский тут же сел за письмо другой женщине. Эта другая слыла столь же красивой, как принцесса, и столь же — если не более — опасной, вот только бежать ей, по представлениям Ульфара, было некуда. До сей поры она пребывала в весьма натянутых отношениях с Ренхавеном — что ж, самое время сделать шаг навстречу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
