– Мне не хотелось бы, чтобы Лесбию постигла ее судьба,- раздумчиво произнес Веспасиан, протягивая виночерпию чашу.
Юст изобразил на лице подобие мученической улыбки.
– Если у нее нет порочных пристрастий, то… Император не дал ему договорить.
– Она нашла тебя занимательным, Юст. И согласна на брак. Через год, когда утихнет скандал.
Год? Юсту хотелось взвыть. Год – это много. Через год он может потерять благосклонность цезаря и утратить влияние на его младшенького сынка. Вокруг масса других честолюбцев, мечтающих о родстве с августейшей семьей.
– Я…- Он умолк, чтобы справиться с голосом.- Я немолодой человек, цезарь. Ожидание в моем возрасте – уже роскошь, которую все труднее себе позволять.
– Несомненно. Что ж, если пересуды утихнут, она, возможно, и передумает. С твоей помощью, а? – Веспасиан взял кусочек жаркого, вдумчиво осмотрел его и отправил в рот.
Юст не попался на удочку.
– Государь, я хотел бы выслушать твое мнение. Я поступлю так, как ты мне посоветуешь.
В наступившей на миг тишине послышался скрип пальцев Веспасиана, Он крутил в руках чашу с вином.
– Можешь действовать по своему усмотрению, Юст.
– В таком случае…- Юст стиснул зубы,- в таком случае я попытаюсь уговорить ее изменить принятое решение и составить мне партию как можно скорее. Клянусь, я хочу жениться на ней не только из честолюбия, но и по личной склонности. Какой мужчина в моем положении повел бы себя иначе? – Он умоляюще посмотрел на гостей.
Ливиан Септим Орален решил прийти коллеге на помощь.
– Не обращай внимания на досужую болтовню, государь,- хриплым голосом произнес шестидесятивосьмилетний сенатор.- Рим полнится слухами. Говорильня о Юсте закончится, возьмутся за кого-то из нас. Сплетни – дыхание Рима, скандалы – его хлеб. Будь хотя бы половина из баек, будоражащих город, правдой, во всей империи не набралось бы и десятка достойных людей.
Веспасиан кивнул.
– Это верно, Септим. Прискорбно, но верно.
– Если Корнелий Юст Силий нравится Лес-бии…- начал Домициан и смолк, чтобы уже вызывающим тоном продолжить: – Он ведь ей действительно нравится, разве не так? Значит, его стремление к ней следует поощрить. Нет смысла тянуть с этим делом.
Ох, только бы и Веспасиан это признал, подумал Юст. Публично, перед римской элитой… Он поклонился Домициану.
– Благодарю. Но и цезаря можно понять. У него есть резоны во мне сомневаться. Его, вероятно, обеспокоили россказни моей злополучной супруги…
– Да-да,- закивал дружелюбно Веспасиан.- Именно ее россказни.
– Абсолютно беспочвенные,- пробормотал опешивший Юст.
– Абсолютно беспочвенные,- эхом откликнулся Веспасиан.- Удивительно, как это она сама не подала на развод.
Юст в изумлении вскинул глаза.
– Не подала на развод?
Чего добивается Веспасиан? Какую игру он затеял?
– Ну да, если уж отношения ваши не складывались, а она стремилась к разврату,- вкрадчиво пояснил император.
Предваряя свои слова осторожным покашливанием, Юст произнес:
– Ах, государь, ее семья сильно нуждалась, а единственная сестра уехала в Галлию, ей не на кого было здесь опереться.
– А как же Ракоци Сен-Жермен Франциск? Если верить твоему заявлению, он ведь делил с ней ложе.- Веспасиан снова принялся поигрывать чашей. Собравшиеся, насторожившись, притихли, и Юст вдруг заметил, что рабов в зале нет. Император сам дотянулся до амфоры и налил себе вина.
– Он и половина аренных бойцов,- фыркнул Юст. Рабы отпущены, все взгляды устремлены на него. Что затевается? Спина его взмокла от пота.
– И все же,- как ни в чем не бывало сказал Веспасиан,- ситуация странная. Брак, отягощающий обоих супругов должен был бы распасться.
Юст приосанился.
– Существует еще и фамильная честь, государь, хотя очень немногие о ней ныне пекутся. Порочные и циничные люди пользуются этим понятием как щитом, маскируя свои злодеяния. Но добродетель, не-
взирая на это, живет – как недостижимая ценность для тех, кто ее попирает.
Ответом этой высокопарной тираде был чей-то ехидный смешок.
– Она с тобой не развелась, и это меня озадачивает,- заметил Веспасиан очень будничным тоном, словно они обсуждали виды на урожай в Лузита-нии.- Допускаю, что большинство браков заключается по политическим соображениям или ради солидного куша, но в твоем случае ничего такого не видно. Клеменсы обнищали и не имели влияния, впоследствии они навлекли позор на свой род. Жена твоя пускалась во все тяжкие, ибо, по твоему же признанию, ты не был в силах ее ублажить. Концы с концами не очень-то сходятся, а?
На этот раз Юсту пришлось долго откашливаться, прежде чем он нашел в себе силы заговорить.
– Я дал старшему Клеменсу слово, что буду заботиться об Оливии. Извини меня, государь, мне тяжело это обсуждать. Мы могли бы поговорить о чем-либо другом?
– Думаю, нет,- спокойно сказал Веспасиан.
– Но…- вскинулся Юст, и прикусил язык, встретившись с тяжелым взглядом правителя Рима
– А в чем, собственно, дело, сенатор Силий? Ты хочешь или не хочешь убедить меня в том, что распускаемые о тебе слухи не более чем клевета? Римляне любят поговорить, и не в моих силах остановить их. Но зато в моих силах оберечь от скверны мой дом.- Отставив чашу для вина в сторону, император подался вперед.
– Не понимаю, чем вызвано твое недовольство, мой государь,- залебезил Юст, добавляя в свой голос нотки почтительной укоризны.- Если твои опасения и впрямь имеют какие-то основания, мы могли бы все обсудить в более узком кругу…
– Ты хочешь сказать – в семейном? – спросил резко Веспасиан, не обращая внимания на гримасы младшего сына,- Если ты действительно намереваешься войти в дом Флавиев, то будешь отвечать на мои вопросы – и здесь, и в любом другом месте, которое я пожелаю избрать. Итак, почему Этта Оливия Клеменс не подала на развод?
Юст шумно сглотнул слюну.
– Полагаю, ей было выгодно состоять со мной в браке.
– Почему же она утверждала, что просила тебя о разводе, а ты отказал ей, пообещав погубить ее репутацию, если дело дойдет до суда? – Вопросы гремели, как колеса телеги по булыжнику мостовой.
– Не знаю. Полагаю, она намеренно оговорила меня, чтобы выгородить свои похотливые похождения.- Сцепив толстые руки в замок, Юст свирепо глянул на императора
– Ты полагаешь? – неприятно хохотнул император.- А ты уверен, что не держал свою третью жену при себе угрозами погубить ее близких?
Юст задохнулся. Император о чем-то прознал? Или только повторяет слова Оливии?
– Но это абсурд,- вымолвил он с дрожью в голосе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
