Но ведь еще они с кошкой научились слышать запах мыслей…
Молодой эливенер сосредоточился, настроился и начал на ходу исследовать лес. На этот раз он решил не спрашивать юного уробороса, есть ли вокруг живые существа. Сколько можно на чужом даре кататься? Сам уже не маленький.
Живых существ в лесу оказалось множество, — как и положено тому быть во всяком нормальном лесу. Каковы они по характеру, эти существа, определить предстояло позже, а пока что брат Лэльдо просто обрадовался тому, что этот лес — живой, в отличие от зачарованного леса на острове посреди реки. Здесь же все было нормальным, понятным. Вон там на сосне — белка, грызет шишку, наслаждается. Вон под тем кустиком — что-то вроде крупной землеройки. Слева за дубом притаился дикий поросенок, жующий желудь… стоп! Какой-то этот поросенок странный…
— Лэса! — мысленно окликнул кошку эливенер. — Там, слева, за дубом…
— Уже заметила, — тут же откликнулась иир'ова. — Это детеныш вепря. Я встречала похожих на юге наших степей.
— Он опасен! — предупредил уроборос. — То есть не этот, этот еще маленький, а взрослые опасны. У нас в Карпатах таких полным-полно. Может быть, немножко другие с виду, но все равно такие же.
— Что будем делать? — спросил брат Лэльдо. — Сбежим?
— Сначала выясни, где старшие, — предостерег его уроборос. — А то еще напоремся… они знаешь как бегают? Ого!
Искать запах мыслей в данном случае смысла не имело — вепри разумом явно не обладали, судя по детенышу. Поэтому иир'ова и брат Лэльдо принялись исследовать окружающее пространство по старинке, привычным методом: прислушиваясь к чувствам и ощущениям живых существ. Много времени поиск не занял. Совсем недалеко, метрах в ста от путников, появилось сразу несколько вепрей — и эти звери со всех ног неслись по направлению к маленькому отряду!
— На дерево! — во все горло заорал эливенер, уже не пытаясь действовать скрытно.
Они едва успели взлететь на нижние ветви ближайшего громадного дуба, как из-за деревьев вырвалось полтора десятка здоровенных зверей. Огромные головы, полное отсутствие шеи, короткие мощные туловища, толстые сильные ноги с большими раздвоенными копытами, свинячьи закрученные хвостики… Но главное — длинные рыла с торчащими из пастей острыми желтыми клыками. Крошечные красные глазки, горящие яростью. Торчащая дыбом щетина на загривках…
Невеселое зрелище.
— Ну и ну, — пробормотал брат Лэльдо. — Таких я еще не видывал…
— Зато я видел, — фыркнув, сообщил уроборос. — Нам теперь уже не слезть с этого дуба. Ни сегодня, ни завтра.
— Думаешь, начнут осаду? — спросила иир'ова.
— Тут и думать нечего, — ответил Дзз. — Точно такие же, как у нас в Карпатах, даже еще крупнее. И цвет тот же. Кругом расплодились, паразиты! Никакой управы на них нет!
Цвет был единственным, что могло, хотя бы отчасти, примирить брата Лэльдо с существованием подобных тварей. Их длинная шерсть, свалявшаяся на боках, была темно-коричневой, с редкими густо-желтыми полосами. На фоне ярко-зеленой травы, золотистых стволов сосен, зеленовато-коричневой дубовой коры вепри выглядели весьма живописно. Но, к сожалению, это оказалось их единственным положительным качеством.
Вепри, среди которых брат Лэльдо заметил всего лишь одну самку, столпились под дубом, в ветвях которого укрылись трое путников. Самый огромный, почти черный зверь громко захрюкал, испустив волну отчаянной вони, и поднялся на задние ноги, передними копытами упершись в ствол дерева. Края копыт выглядели опасно острыми. Вепрь подпрыгнул, зарычал, снова подпрыгнул…
Жаркое зловонное дыхание зверя донеслось до эливенера, и он поморщился.
— Что будем делать? — задал он друзьям вопрос, не имевший особого смысла. Что тут можно было сделать? Только ждать, когда диким свиньям самим надоест сидеть под дубом. Но уроборос, знавший свинячью натуру, был уверен, что вепри добром не уйдут.
— Будем сидеть тут, пока не свалимся, — насмешливо ответил Дзз.
— Ну уж дудки, — рассердилась иир'ова. — Отгоним сволочей!
— Попробуй, — предложил уроборос. — А я посмотрю.
— Но как-то у вас в Карпатах выходят из подобных ситуаций? — предположил брат Лэльдо.
— Конечно, — кивнул уроборос. — Зовут на помощь. Приходят охотники, убивают и разгоняют вепрей, и тогда те, кто очутился на дереве, могут слезть. Если, конечно, дерево выдержит до прихода подмоги.
— Эй, ты о чем это? — всполошилась Лэса.
— О том, что они сейчас начнут корни подрывать, — пояснил Дзз. — Ну, наш дубок крепенький, долго продержится. Если, конечно, еще десяток-другой тварей не прибежит.
— Вот это влипли! — пробормотал брат Лэльдо. — Только этого нам не хватало! С какими только монстрами мы не сражались! А теперь что же, нас вот так запросто могут сожрать обыкновенные свиньи?!
— Ну, не совсем обыкновенные, а очень большие, сильные и дикие, — уточнил уроборос.
— Да уж, это утешает, — хихикнула иир'ова. — Попробую-ка я их молнией…
Десять извилистых молний вырвались из концов длинных пальцев Лэсы и ударили по увенчанному черным пятачком рылу вожака. Но громадный вепрь только яростно хрюкнул и встряхнул головой, да щетина на его загривке встопорщилась еще сильнее. И он тут же приступил к подкопу под корни дерева. Остальные звери последовали его примеру.
— Похоже, им это нипочем, — прокомментировал брат Лэльдо. — А если посохом?
Волну обжигающего жара вепри вообще не заметили. В ответ на волну леденящего холода слегка повели рылами, принюхиваясь, но явно ничего интересного для себя не нашли. А больше у сидевших в ветвях страдальцев ничего не оставалось. Нельзя же было всерьез надеяться разрубить волосатые шкуры вепрей игрушечными ятаганами хворь-перевязок!
Вепри тем временем взялись за дело весьма основательно. Самка не стала участвовать в земляных работах, она отошла в сторону, а через минуту к ней подбежал тот самый поросенок, из-за которого, похоже, и разгорелся весь сыр-бор. Путники просто подошли к нему слишком близко, и вепри усмотрели в этом угрозу для своего потомка. Вот если бы можно было им объяснить, что на поросенка никто и не думал покушаться! К сожалению, как ни старался брат Лэльдо, ему не удалось обнаружить в диких свиньях даже слабых признаков логического мышления. С такими не договоришься.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
