Они сделали, как и обещали. Вскоре Эцио остался в одиночестве и медленно пошел по грязному берегу к кирпичной стене, с которой разглядел недалеко шпили собора Сан-Петро ди Кастелло. И еще он увидел несколько столбов дыма над низкими кирпичными зданиями к юго-востоку от собора. Это были казармы Бартоломео. С колотящимся в груди сердцем Эцио двинулся в их направлении.
Первое, что поразило его, была тишина. Уже приблизившись, он увидел лежащие повсюду мертвые тела. Некоторые из них были в форме с гербом Сильвио Барбариго, других опознать не удалось. В конце концов, он обнаружил тяжело раненого, но еще живого сержанта, опиравшегося спиной на низкую стену.
– Прошу, помоги, – прохрипел сержант, едва Эцио подошел к нему.
Эцио быстро оглянулся и увидел колодец, из которого он набрал воды, молясь, чтобы она не была отравлена атакующими, хотя сама вода выглядела чистой и свежей. Он отлил немного в чашу, которую нашел рядом, и осторожно поднес ее к губам сержанта, затем намочил кусок ткани и стер кровь у него с лица.
– Спасибо, друг, – поблагодарил сержант.
Эцио отметил, что на униформе сержанта нашита незнакомая эмблема, и догадался, что это знак Бартоломео. Очевидно, войска Бартоломео были сметены наемниками Сильвио.
– Мы не ожидали нападения, – подтвердил его мысли сержант. – Какая-то из шлюх Бартоломео предала нас.
– Куда они ушли?
– Люди Инквизитора? Обратно в Арсенал. Они разместили там базу, еще до того, как новый Дож смог бы успеть перехватить контроль. Сильвио ненавидит кузена Агостино, потому что тот не является частью заговора, в котором замешан Инквизитор. – Мужчина закашлял кровью, но попытался продолжить. – Они взяли нашего капитана в плен. Увели его с собой. Забавно, мы планировали напасть на них сами. Бартоломео просто ждал… посланника из города.
– Где теперь твои люди?
Сержант попытался оглядеться.
– Те, что не были убиты или взяты в плен – разбежались, пытаясь спастись. Они либо залегли на дно в Венеции, либо скрылись на островах в лагуне. Но им нужен кто-то, кто объединит их. Он будут ждать приказа капитана.
– А он пленник Сильвио?
– Да. Он…
Несчастный сержант начал задыхаться. Изо рта у него хлынула кровь, заливая траву перед ним. Потом кровь остановилась. Лицо сержанта стало спокойным, остановившийся взгляд был направлен в сторону лагуны…
Эцио прикрыл ему глаза и сложил на груди руки. «Покойся с миром», – официально пробормотал он.
Потом он покрепче закрепил перевязь с мечом и хотел было затянуть ремни защитного браслета на левом запястье, но передумал и прицепил на левую руку двойной кинжал. На правом он затянул ремни отравленного клинка – полезного всегда, когда приходилось сталкиваться с многочисленными врагами. Пистолет был удобен, когда нужно было убить определенную одиночную цель, и его приходилось перезаряжать после каждого выстрела. Поэтому Эцио оставил его в поясной сумке вместе с порохом и пулями. Там же остался, в качестве запасного, и кинжал с пружинным механизмом. Эцио опустил капюшон и направился к деревянному мосту, который упирался в собор Сан-Петро ди Кастелло. Оттуда он незаметно, но быстро пошел вниз по главной улице, прямиком к Арсеналу. Он заметил, что люди, встречавшиеся ему по пути, были подавлены морально, хотя и как обычно занимались повседневной работой. Чтобы полностью остановить торговлю в Венеции требовалось нечто большее, нежели локальная война, хотя, возможно, некоторые из жителей Кастелло догадывались, насколько важен для всего города исход этого конфликта.
Тогда Эцио еще не знал, что этот конфликт затянется на долгие, долгие месяцы, даже более того, на весь следующий год. Он думал о Кристине, своей матери Марии и сестре Клаудии. Он чувствовал себя старым и бездомным. Но в его жизни еще оставалось Кредо, и цель – служить и защищать. И это было важнее всего на свете. Мало кто догадывался, что установлению злого господства тамплиеров во всем мире противостоял только Орден ассасинов.
Главной задачей Эцио было определить, где держат и, по возможности, освободить Бартоломео д’Альвиано, хотя попасть в сам Арсенал будет проблематично. На восточной окраине города за высокими стенами Арсенала размещались верфи (и здания), где работало множество людей. Здесь же была сосредоточена личная охрана Сильвио, численность которой, по словам Агостино Барбариго, превышала две сотни наемников. Эцио вошел через построенные недавно архитектором Гамбелло главные ворота, прошелся по периметру мимо зданий, насколько было возможно, и, в конце концов, обнаружил тяжелую дверь с калиткой. Какое-то время он, спрятавшись, наблюдал за калиткой и увидел, что охрана использует ее при смене караула. Ему пришлось прождать четыре часа до следующей смены. Полуденное солнце нещадно палило, воздух был влажным, и все, кроме Эцио, были вялыми и сонными. Он смотрел, как отряд сменщиков выходит через врата, охранявшиеся всего одним стражником, потом кинулся следом за входившими и, замыкая шествие, смешался с отрядом. Едва последний солдат прошел через врата, как Эцио перерезал глотку охраннику и сам проскользнул внутрь прежде, чем кто-то заметил, что случилось. Как и много лет назад в Сан-Джиминьяно, армия Сильвио была внушительной, но даже ее не хватало, чтобы охватить всю внутреннюю территорию. Арсенал был военным центром города. Не удивительно, что без него у Агостино не было реальной власти над Венецией. Оказавшись внутри, Эцио довольно легко проскользнул между огромными зданиями – канатной фабрикой Кордерие, складом артиллерии, башнями дроболитейного завода и судоверфями. Пока глубокие полуденные тени скрывали Эцио, ему успешно удавалось избегать столкновения с многочисленными патрулями, и он знал, что все будет в порядке, хотя, естественно, ни на минуту не терял бдительности. Он пошел туда, откуда доносились звуки веселья и издевательский смех, и обнаружил один из сухих доков, в котором собирали огромную галеру. У одной из стен дока висела металлическая клетка. В ней держали Бартоломео, энергичного, похожего на медведя, мужчину, лет тридцати, всего лишь на четыре-пять лет старше самого Эцио. Вокруг клетки сгрудились наемники Сильвио, и Эцио подумал, насколько было бы лучше, занимайся они, как и положено, патрулированием, а не издевательством над беспомощным врагом. Но одновременно Эцио не мог не отметить, что хотя Сильвио Барбариго и Великий Инквизитор, он вовсе не разбирается в том, как надо управлять войском.
Эцио понятия не имел, как долго скованного Бартоломео держали в клетке. Несомненно, прошло уже много часов, но тяжелое положение ничуть не повлияло на его ярость и энергичность. Учитывая, что все это время он наверняка провел без еды и воды, это было просто поразительно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
