Как только обязательная модельная съемка заканчивается (да, мы оба улыбались), Кэм отпускает нас. Сильвер ахает, когда оказывается в конце дорожки, ведущей к поворотному кругу перед домом, и видит нашу машину.
— Алекс! Какого черта?
Пожав плечами, я вдруг чувствую себя не в своей тарелке.
— Я подумывал взять напрокат лимузин на вечер и попросить кого-нибудь отвезти нас в школу, но не смог заставить себя сделать это. Так что Кэм дал мне ключи от «Новы», и... ну... — я указываю на ее машину, как будто ее вид – это единственное объяснение, которое ей нужно. Блестящая новая вишнево-красная краска говорит сама за себя. Однако она не может видеть совершенно новый хромированный блок двигателя отсюда. Или недавно обитые кожей сиденья.
— О боже мой! Алекс, это... — Сильвер прикрывает рот рукой, и получше рассматривает её. Она наклоняется, восхищаясь новым интерьером, и качает головой. — Должно быть, это заняло у тебя целую вечность.
Я хмыкаю, пиная носком новых начищенных туфель бордюр.
— Неприятно это признавать, но мне помог Зандер. Немного.
Есть телевизионные шоу о реставрации автомобилей таких, как этот. Мы с Зандером работали намного быстрее, чем любой из тех халтурщиков. Мы не ели и не спали. Мы пропустили несколько бутылок дерьмового пива позже, но это не считалось.
— Мне очень нравится, — шепчет Сильвер.
— Тебе не грустно, что мы избавились от черного?
— Ни за что! За такой красный можно умереть.
— Так... ты хочешь опробовать эту штуку? Или моя королева хочет, чтобы я отвез ее на бал?
— Ты что, издеваешься надо мной, Моретти? Дай мне ключи. Я за рулем.
Я все еще перевариваю ситуацию с машиной, когда мы входим в Роли Хай. Вся школа разукрашена и украшена серебряными, золотыми и черными воздушными шарами. Карен, ассистентка директора Дархауэра, одета в сверкающее голубое платье до пола, которое превратило ее из неряшливого администратора в гламурную девушку Бонда; я почти не могу поверить, что она та же самая женщина. Она провожает прибывающих учеников в спортзал, берет наши билеты и говорит нам выстроиться в очередь к школьному фотографу, который снимает всех перед огромной черно-белой иллюстрацией затвора — одним из самых знаковых изображений Джеймса Бонда когда-либо созданных. Студенты стоят в открытом круге, спина к спине со своими спутниками, делая пистолеты из пальцев и глупо позируя, когда их фотографируют. К счастью, Алекс видит выражение моего лица и ведет меня прямо мимо всего этого беспорядка, направляя меня к столу для пунша.
— Сомневаюсь, что в него уже что-то подлили, — мрачно говорит он. — Пока. Хочешь немного?
Он наполняет красную чашку для меня и наливает себе тоже. Зандер появляется прежде, чем кто-либо из нас успел попробовать и посмотреть, не добавил ли кто-нибудь тайком текилу.
— Эта вечеринка отстой, — объявляет он, с несчастным видом дергая черный галстук на шее.
Он одет в костюм, который конкурирует с костюмом Алекса — тоже черный, с легким металлическим синим отливом. Он выглядит почти так же красиво, как тот парень, что стоит рядом со мной. Почти.
— Музыка просто ужасная. Они играли «Diamonds Are Forever» тысячу гребаных раз. При таких темпах у них закончатся песни на тему Бонда еще до десяти.
Спортивный зал битком набит детьми в роскошных платьях и костюмах всех цветов и фасонов. Рядом с одним из массивных громкоговорителей стоит Мика Уильямс в бледно-сером костюме и в парике-лысине, а под мышкой у него крепко зажата плюшевая белая кошка. Очевидно, он выбрал образ злодея и пришел в костюме Блофельда. Мое уважение к нему утраивается.
— Кое-кто из качков в туалете забивал косяк. На парковке произошла драка. Одна из твоих подружек по группе поддержки сломала каблук, Сильвер, и Дархауэр выгнал парочку за то, что они трахались в шкафу уборщика. Вы, ребята, не так уж много пропустили. Я чувствую себя немного разочарованным. Выпускной бал Беллингема был бы гораздо более захватывающим, чем эта скука смертная.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Если бы ты перевелся туда, как я тебе сказал, то мог бы пойти, — напоминает ему Алекс.
Зандер скорчил гримасу.
— Выпускник Роли выглядит намного лучше на заявлениях колледжа. И кроме того, ты бы слишком сильно скучал по мне.
В кои-то веки Алекс не бросает ему в ответ язвительную реплику. Вместо этого он тяжело вздыхает.
— А где Холлидей?
— Откуда мне знать?
— Э-э... потому что она твоя пара?— отвечает Алекс.
Я все еще не могу поверить, что Зандер попросил Хэл пойти с ним на выпускной бал. И определенно не могу поверить, что она сказала «да». При правлении Кейси Холлидей никогда бы не согласилась пойти на крупное школьное мероприятие с таким парнем, как Зандер. Это показывает, как сильно все здесь изменилось.
— Ладно, ладно, ты прав. Наверное, мне стоит пойти и найти ее. Она так чертовски сексуальна сегодня вечером, что, наверное, сейчас к ней пристают восемь парней. Может быть, мне придется защищать ее честь и вырубить нескольких из них. — Похоже, он слишком взволнован этой перспективой.
Когда мы снова остаемся одни, Алекс протягивает мне руку, и песня сменяется чем-то бодрым и ритмичным.
— О боже. Хочешь потанцевать? — спрашиваю я.
Алекс дьявольски красив, когда ухмыляется, медленно качая головой.
— У меня есть только один танец, Argento, и я приберегу его на другой раз. Нет, я хочу украсть тебя на секунду, если ты не против.
Его темные глаза прожигают меня, как клеймо, интенсивно и яростно, и мое сердце переворачивается. Господи Иисусе, то, как он смотрит на меня, это уже слишком, черт возьми.
— Показывай дорогу.
Пожарную лестницу в задней части спортзала охраняют учителя, так что нам приходится солгать Мисс Гилкрест и сказать ей, что мы направляемся в уборную, чтобы пройти. Не успеваю я опомниться, как Алекс уже бежит трусцой, смеясь и таща меня за собой по коридору. Когда мы подходим к его шкафчику, он кладет руки мне на плечи, располагая меня так, чтобы моя спина была прижата к холодному металлу. Здесь гораздо спокойнее; тихие звуки музыки из спортзала плывут по коридору, но достаточно тихо, чтобы я могла чувствовать, как мой собственный пульс грохочет в ушах.
Я никогда не думала, что у меня это будет. Выпускной был обрядом посвящения, который, как мне казалось, я никогда не переживу. После всего, что произошло за последний год, я предполагала, что буду бойкотировать эту ночь, свернувшись калачиком на диване дома в своих спортивных штанах, запихивая попкорн себе в рот, пока смотрю фильм, в то время как все остальные веселятся всю ночь напролет. Однако Алекс сделал это возможным. Он заставил меня захотеть прийти сюда сегодня вечером, чтобы быть рядом с ним. Он сделал выпускной идеальным.
— Закрой глаза, Париси, — говорит он, наклоняясь и на мгновение, зарываясь лицом в изгиб моей шеи. Его горячее дыхание скользит по моей коже, а по затылку пробегают мурашки.
— Черт, Алекс. — Я закрываю глаза, наслаждаясь ощущением того, как он прижимается к моему телу.
Я хочу, чтобы он поцеловал меня как следует. Мне нужен его рот на моем. Его руки на моей обнаженной плоти. Если бы Дархауэр уже не выгнал парочку за то, что они трахались на школьной территории, я бы сейчас сама пыталась найти ближайший чулан уборщика. Алекс так хорошо смотрится в своем костюме, что моя немедленная реакция заключается в том, чтобы попытаться вытащить его из него.
Он отстраняется, забирая свой жар с собой, и мне больно от его отсутствия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Справа от себя я слышу щелканье открываемого кодового замка, а затем скрип дверцы его шкафчика, когда он открывает ее. За этим следует молчание. Я даже не слышу, как он дышит.
— Алекс?
— Я попросил тебя выйти за меня замуж в закусочной, Argento. В чертовой забегаловке. Я спросил тебя без кольца, потому что не мог больше сдерживаться ни секунды, и с тех пор я чувствую себя ужасно из-за этого. Так что... нет, подожди, пока нет. Держи их закрытыми. — Он неуверенно смеется — восхитительно уязвимый звук. — Камерон дал мне это совсем недавно, и я ждал, чтобы отдать его тебе.
