Вольева отдала шлему приказ включить радар и вывести изображение на щиток, потом начала медленно поворачиваться, пока не засекла Хоури. Траектория ее движения пролегала вдоль длинной оси помещения, мимо зловещего нагромождения орудий. Просто чудо, что Хоури до сих пор не столкнулась с аркой монорельса, который проходит по всему Тайнику… пока не столкнулась.
— Ана! Ты жива?
— Еще жива… — в голосе Хоури слышалась боль, словно у раненой. — Не могу остановиться.
Вольева летела вдогонку, лавируя между орудиями, которые казались знакомыми и одновременно таинственными. Картинка на радаре обретала форму и четкость и теперь внятно напоминала фигурку человека. За ней, приближаясь с каждой секундой, была дальняя стена. Вольева оценила свою скорость относительно преграды. Шесть метров в секунду. Хоури, похоже, двигалась не намного медленней.
Максимальное ускорение. Илиа выжимала из двигателей все, что можно. Десять метров в секунду… двенадцать… Она уже видела Хоури — серую фигурку, похожую на куклу с безжизненно болтающейся рукой — которая понемногу становилась больше. Вольева запустила реверсы. Рама задрожала мелкой дрожью, сзади неожиданно громко взревело пламя. Пятьдесят метров… сорок… Похоже, Хоури пришлось несладко. Ее рука словно делала какие-то бессмысленные, но экспрессивные жесты.
— Илиа… стена приближается на глазах.
— Я тоже. Держись. Может быть легкий…
Они столкнулись.
— … толчок.
К счастью, при столкновении Хоури не отбросило в сторону. Вольева ухватила ее за неповрежденную руку, одновременно разматывая трос, закрепила его на поясе Хоури и тут же отпустила подругу. До стены оставалось не более пятидесяти метров. Большой палец Вольевой давил на кнопку, реверсы надрывались, игнорируя протесты субперсоны скафандра. Трос натянулся как струна. Когда до стены оставалось столько же, сколько между Хоури и Вольевой, движение начало замедляться. Зловещая плоскость приближалась, но уже не с такой угрожающей быстротой.
— Ты в порядке? — спросила Вольева.
— Похоже, что-то себе сломала. Как ты выбралась? Когда этот железная мразь меня отшвырнула, люк был почти закрыт.
— Мне удалось открыть его чуть. Подозреваю, мне помогли.
— Капитан?
— Возможно. Но тогда я его не понимаю. Получается, он все-таки на нашей стороне?
Илиа смолкла, чтобы полностью сосредоточиться на процессе. Сматывая трос, она медленно развернулась вокруг себя. На радаре проступили бледно-зеленые призраки тридцати трех орудий, и Вольева прикинула курс отступления.
— Хоть убей, не понимаю, — сказала она. — Зачем Капитан натравил на тебя робота? Может, просто хотел предупредить, а не убить? По твоим словам, он мог уже пятнадцать раз нас прикончить. Может быть, Бренниген предпочитает, чтобы мы были под рукой — на всякий случай?
— Похоже, в люке на тебя снизошло откровение.
— Хоури, я не думаю, что нам стоит рассчитывать на помощь Капитана.
— Нет?
— Есть еще кое-кто, кого можно попросить о помощи, — сказала Вольева. — Силвеста.
— О нет.
— Ты уже однажды встречалась с ним — внутри Гадеса.
— Илиа, я лучше сдохну, чем полезу в эту гребаную штуковину. Черт, всю жизнь мечтала еще раз пережить это приключение…
— У Силвеста есть доступ к знаниям амарантян. Он должен представлять, что можно противопоставить Подавляющим. На худой конец, его может осенить какая-нибудь оригинальная идея. Он может располагать по-настоящему ценной информацией. Даже если он не сможет помочь нам ничем другим.
— Ни за что, Илиа.
— Ты уже не помнишь, как умирала? Сейчас с тобой все в порядке. По крайней мере, ничего страшного не случилось.
— Вот и общайся с ним, черт побери, если это так легко.
Голос Хоури был очень слабым, словно она бормотала сквозь сон.
Наконец Вольева увидела прямоугольные очертания входного шлюза и медленно направилась туда, сматывая трос и проталкивая Хоури вперед. К тому времени раненая уже потеряла сознание.
Илиа вплыла в шлюз, заперла люк и дождалась, пока камера наполнится воздухом. Когда давление достигло девяти десятых бар, она сняла шлем, отчего тут же заложило уши, и убрала с глаз слипшиеся от пота волосы. Все датчики биомедицинских показателей на скафандре Хоури горели зеленым — это означало, что ее состояние не вызывает опасений. Пожалуй, сейчас имеет смысл оттащить Хоури куда-нибудь, чтобы внимательно осмотреть и подлечить. Вольева как раз размышляла в этом направлении, когда в тесном пространстве тамбура негромко раздалось:
— Подожди.
Знакомый спокойный голос ничуть не изменился с тех пор, как Вольева его слышала в последний раз — много лет назад. Он напомнил ей о невыносимом холоде камеры, куда другие члены экипажа старались не заходить. Казалось, звук исходит прямо из стены, резонируя в пустоте помещения.
— Капитан? — спросила она.
— Да, Илиа. Он самый. Я готов поговорить с тобой.
Скейд вела Фелку и Ремонтуа «вниз», на корму «Ночной Тени», вглубь зоны действия секретных механизмов. Постепенно Ремонтуа почувствовал, как его охватывает странное, совершенно неуместное возбуждение. Может быть, у него просто разыгралось воображение? Однако пульс участился, удары сердца стали сильнее. Ощущение тревоги возрастало с каждым метром, словно они погружались в невидимый газ, расстраивающий нейрорегуляцию.
«Что-то происходит».
Голова Скейд резко обернулась на сто восемьдесят градусов, хотя механическое тело продолжало шагать как ни в чем не бывало.
(Верно. Мы довольно далеко зашли в поле. Думаю, безопаснее вернуться сейчас, пока можно сделать это без медицинской помощи. Психологическое воздействие скоро начнет выводить тебя из равновесия. Еще метров десять к корме — и тебе покажется, что прошел целый день.)
«Так что происходит?»
(Это довольно трудно объяснить. Мы находимся в зоне действия некоторых устройств, которые меняют свойства материи. Всей материи, в том числе и той, из которой состоит твое тело. Это поле подавляет инерцию. Что ты знаешь об инерции, Ремонтуа?)
«Полагаю, примерно то же, что и остальные», — признался он. — «По правде сказать, никогда не приходилось об этом задумываться. Мы просто живем с этим, и все».
(Только не сейчас.)
«Что ты сделала? Ты смогла ее… отключить?»
(Ну, не то чтобы отключить… Просто чуть-чуть уменьшить.)
Голова Скейд снова приняла нормальное положение. Ремонтуа успел поймать ее непринужденную улыбку и теперь наблюдал, как по гребню пробегают опаловые и светло-вишневые переливы. Можно себе представить, каково будет изложить эту концепцию в привычных понятиях, доступных хотя бы ученым-физикам. А Скейд говорит об этом как о чем-то само собой разумеющемся.
(Инерция — гораздо более сложное понятие, чем ты мог подумать, Ремонтуа.)
«Не сомневаюсь».
(Внешне все очень просто. Мы чувствуем инерцию постоянно, с самого рождения. Толкни круглый камешек, и он покатится. Толкни с той же силой валун, и он не сдвинется с места. Если этот валун катится, тебе потребуется немалое усилие, чтобы его остановить. Материя ленива, Ремонтуа. Тела сопротивляются изменению — неважно, находятся ли они в неподвижности или в движении. Они стремятся делать то, что делали. Так называемая инерция лени — только не стоит понимать это буквально. В течение тысячелетий человечество навешивало ярлыки, измеряло, заключало в уравнения… Но до сих пор только оставляло царапины на поверхности проблемы.)
«А сейчас?»
(Мы совершили открытие. Даже нечто большее. Недавно Материнское Гнездо научилось управлять инерцией на микроскопическом уровне.)
— Это вам дало Введение? — вслух спросила Фелка.
Скейд ответила мысленно. Возможно, она просто не желала ей потворствовать.
(Я уже говорила вам, что Введение дает только намеки. Мы узнали, что такие устройства в принципе могут существовать. Этого было достаточно. Впрочем, для создания опытных образцов нам потребовался не один год.)
Ремонтуа кивнул. Он не находил причин не верить Скейд.
«Хотя у вас были только намеки?»
(Нет… не только. Скажем так: нам было от чего отталкиваться.)
«И от чего же?»
Он отметил, что на гребне Скейд появились розово-лиловые и бирюзовые полоски.
(Была еще одна фракция, которая вела работу примерно в том же направлении. Материнскому Гнезду удалось добиться от них возвращения ключевых разработок по этой работе. Они стали отправной точкой, с которой мы начали создание экспериментальных образцов — ну, разумеется, и теоретические подсказки, которые получили во время Введения.)
Ремонтуа вспомнил сверхсекретную миссию в Городе Бездны, в которой участвовала Скейд — во время которой погибла вся группа, кроме нее самой. Несомненно, операция была санкционирована Внутренним Кабинетом. Членам Закрытого Совета сообщили лишь о факте ее проведения, но не более того.
