— Это не наше дело, — заявил один из волшебников.
— Да, но оно может стать нашим, — возразил Траймон.
Наступило молчание.
— Мы вмешаемся в дела другого ордена? — удивился Верт.
— Разумеется, нет, — ответил Траймон. — Я просто выражаю предположение, что мы могли бы дать… совет. Но давайте обсудим это позже…
Волшебники никогда не слышали выражение «силовая основа», иначе подобные речи не сошли бы Траймону с рук. Но простой и непреложный факт заключался в том, что сама идея помочь другим подняться к власти, пусть даже с целью укрепления собственных позиций, была абсолютно чуждой для них. Их девиз гласил: каждый волшебник — сам по себе. Что там говорить о враждебно настроенных паранормальных существах, честолюбивому волшебнику приходится сражаться ещё и с соперниками внутри родного ордена…
— Я считаю, что сейчас нам следует обдумать, как поступить с Ринсвиндом, — объявил Траймон.
— И со звездой, — подхватил Верт. — Люди, знаешь ли, начинают замечать.
— Да, поговаривают, что нам не мешало бы что-нибудь предпринять, — вступил в разговор Люмюэль Пантер из Ордена Полуночи. — Но я хотел бы знать, что именно?
— О, это легко, — откликнулся Верт. — Все советуют нам прочесть Октаво. Это советуют постоянно. Плохой урожай? Прочтите Октаво. Болен скот? Прочтите Октаво. Заклинания всё поправят.
— Возможно, в этом что-то есть, — заметил Траймон. — Мой, э-э, покойный предшественник довольно тщательно изучал Октаво.
— Мы все его изучали, — резко заявил Пантер. — Но что толку? Восемь Заклинаний должны произноситься вместе. Я согласен, если всё остальное ни к чему не приведет, может быть, нам придется рискнуть, но Восьмерка должна быть произнесена вместе или не произнесена вообще, а одно из Заклинаний сидит в голове этого Ринсвинда.
— И мы не можем его найти, — подытожил Траймон. — Ничего не получается. Уверен, что частным образом мы все пытались сделать это.
Волшебники смущённо переглянулись.
— Да. Хорошо. Карты на стол. Я что-то не могу найти его, — наконец сказал Верт.
— Я пробовал смотреть в хрустальный шар, — объявил другой волшебник. — Ничего.
— А я посылал духов-советчиков, — сообщил третий.
Остальные выпрямились в своих креслах. Если признание в провале входит в повестку сегодняшнего дня, то они, чёрт возьми, всем покажут, что провалились геройски.
— Всего-то? Я посылал демонов.
— А я смотрел в Зеркало Всеобщего Обзора.
— Прошлой ночью я искал его в Рунах М'хо.
— Тогда как я, довожу до вашего сведения, использовал и Руны, и Зеркало, и даже внутренности химеры.
— А я говорил со зверями лесными и птицами поднебесными.
— Что-нибудь узнал?
— Нет.
— Что ж, я расспрашивал самые кости страны! Да, да, глубинные камни и стоящие на них горы.
Наступило внезапное ледяное молчание. Все посмотрели на волшебника, который произнёс эти слова. Ганмак Трихаллет из Почтенных Провидцев беспокойно заёрзал в кресле.
— Ага, заливай больше, — сказал кто-то.
— Я ж не сказал, что они мне ответили.
Траймон обозрел стол.
— Я тоже послал кое-кого на его поиски.
Верт фыркнул.
— В прошлые разы и мы посылали, но ничего не вышло.
— Это потому, что мы полагались на магию. Однако совершенно очевидно, что Ринсвинд почему-то недоступен ей. Но он не может не оставить следов.
— Ты послал следопыта?
— Можно выразиться и так.
— Неужели ты нанял героя?
Верт умудрился вложить в одно это слово неимоверно много значений. Таким же тоном в другой вселенной южанин произнёс бы «чёрт подери этих янки».
Волшебники, разинув рты, уставились на Траймона.
— Да, — спокойно подтвердил он.
— Чьей властью? — осведомился Верт.
Траймон обратил на него взгляд серых, как сталь, глаз.
— Своей. Другая мне не потребовалась.
— Это… это идет вразрез со всеми правилами! С каких это пор волшебникам приходится нанимать героев, чтобы те исполняли за них работу?
— С тех самых пор, как волшебники обнаружили, что магия не действует, — ответил Траймон.
— Это временные трудности.
Траймон пожал плечами.
— Возможно, — сказал он, — но нам нельзя терять ни дня. Докажите, что я не прав. Найдите Ринсвинда с помощью хрустального шара или разговаривая с птицами. Что касается меня, то я знаю: мой удел — быть мудрым. А мудрые люди поступают в соответствии с веяниями времени.
Хорошо известно, что волшебники и герои не могут поладить друг с другом, потому что первая сторона считает вторую сборищем кровожадных идиотов, которые не умеют ходить и думать одновременно, тогда как вторая испытывает естественное недоверие к сообществу людей, которые слишком много бормочут себе под нос и ходят в длинных одеяниях. «О,» — говорят волшебники, — «А как насчет ошейников с бронзовыми заклёпками и умащенных мускулов, накачанных в Языческой Ассоциации Молодежи, где собираются всякие типы подозрительной направленности?». На что герои отвечают: «Очень мило слышать такое от кучки хлюпиков, которые не осмеливаются подойти к женщине, объясняя это тем, что она якобы отнимает мистическую силу». «Так», — рычат волшебники, — «Вы нас уже достали, вы и ваши показушные кожаные плавки». «О да», — ответствуют герои, — «А почему бы вам…».
И так далее. Споры эти продолжаются уже несколько веков и стали причиной множества крупных сражений, в результате которых огромные участки земли стали абсолютно непригодны для обитания из-за магических гармоник.
Герой, который сейчас скакал в сторону Водоворотных равнин, не участвовал в подобных спорах не только потому, что герои вообще не принимают их всерьез, но и потому, что данный конкретный герой был героиней. Рыжеволосой.
В подобных местах существует тенденция оглядываться через плечо на художника-оформителя и заводить пространные разговоры о кожаных лифах, высоких сапогах и обнажённых клинках.
Слова типа «полный», «округлый» и даже «дерзкий» продолжают вторгаться в повествование до тех пор, пока автор не начинает испытывать настоятельную необходимость принять холодный душ и пойти прилечь.
Что само по себе довольно глупо, поскольку женщина, решившая зарабатывать на жизнь с помощью клинка, не станет расхаживать в виде, напоминающем обложку одного из прогрессивных каталогов белья для узкого круга покупателей.
Ладно, замяли. В основном следует отметить, что хотя Херрена — Хладнокровная Холера выглядела бы просто сногсшибательно после хорошей ванны, маникюра по полной программе и набега на полки с кожгалантереей в лавке под названием «Восточная Экзотика и Благовонные Умащения Ву Хунь Лина», что на улице Героев, в данный момент она была благоразумно облачена в лёгкую кольчугу, мягкие сапоги и короткий меч.
Хорошо-хорошо, сапоги, возможно, были кожаными. Но не чёрными.
Вместе с ней ехало несколько смуглокожих людей, которые всё равно будут убиты в самое ближайшее время, так что на их описание даже не стоит тратить усилий. Тем более, что ни в одном из них не было ничего дерзкого.
Послушайте, они могут быть одеты в кожу, если вам того хочется.
У Херрены спутники не вызывали особого восторга, но никого, кроме них, в Анк-Морпорке не нашлось. Многие горожане покидали свои дома и устремлялись в горы — из страха перед новой звездой.
Однако Херрена направлялась в горы по другой причине. Строго по вращению и к Краю от равнин возвышался голый хребет Троллей. Херрена в течение многих лет пользовалась уникально равными возможностями, доступными для любой женщины, которая умеет заставить клинок петь. Поэтому героиня привыкла доверять своим инстинктам.
Этот Ринсвинд, судя по описанию Траймона, был крысой, а крысы любят прятаться. Кроме того, горы были далеко от Траймона — хоть он и нанял её, Херрена надеялась оказаться от него подальше и побыстрее. При одном взгляде на Траймона у героини начинали чесаться кулаки.
* * *
Ринсвинд знал, что ему следовало бы впасть в панику, но это было крайне сложно. Такие эмоции, как паника, страх и гнев, имеют непосредственное отношение к плещущейся в железах жидкости, а все железы Ринсвинда остались в его теле.
Он не мог точно сказать, где сейчас находится его настоящее тело, но, опуская глаза, Ринсвинд видел тонкую голубую нить, тянущуюся от того, что он, ради сохранения здравого рассудка, всё ещё называл своей щиколоткой. Нить пропадала в темноте и, по-видимому, вела к его телу.
Он готов был первым признать, что это не особенно хорошее тело, но пара его частей были дороги ему как память. К тому же, до Ринсвинда внезапно дошло, что, если голубая нить порвётся, ему придется провести всю оставшуюся жи… всё оставшееся существование, болтаясь под видом чужих усопших тётушек вокруг спиритических столиков и проделывая прочие номера, которые откалывают потерянные души, чтобы скоротать время.
