— Петр, ты кого-нибудь ждал еще к себе, кроме меня?
Теперь хохотали оба. Петр объяснил, что он почувствовал себя в этот момент, как дома в фотолаборатории.
Случай действительно веселый. Но в то же время он многозначительный, говорящий о многом. Экипаж в длительном полете чувствовал себя хорошо. Ни у кого не было напряжения, постоянного ощущения опасности или чувства обеспокоенности. Все шло — как в жизни, по-земному. Поэтому и ответ был земной.
Всегда ли так бывает? Видимо, не всегда. Космос требует особого подхода, работать в нем надо внимательно, бдительно, но спокойно. Так все экипажи и работают, но юмор в полетах иногда очень помогает.
Рассказываем о «своем» эпизоде и мы с Александром Иванченковым. Он у нас несколько иного плана. На борту станции «Салют-6» был небольшой видеомагнитофон. В короткие мгновенья отдыха мы ставили кассету и смотрели концерты, видеописьма от семьи, друзей. Земля пополняла запасы видеосюжетов с каждой экспедицией, с каждым грузовиком. Это были дорогие подарки. До сих пор с чувством огромной благодарности мы с Сашей вспоминаем Эдиту Станиславовну Пьеху. После нашей встречи в эфире я попросил ее прислать нам на борт несколько своих песен. Сюрприз ожидал нас с первым же грузовиком — были присланы четыре полуторачасовые кассеты. Это же шесть часов музыки и песен. Записи на пленку Эдита Станиславовна сделала сама. Каждая песня сопровождалась обращением к нам, комментарием песни, историей ее создания. Это был бесценный дар.
Зная наше отношение к подаркам с Земли, товарищи присылали и видеопленки. Приятно было видеть знакомые и родные лица на борту космической станции, находясь над планетой. Видеосюжеты берегли, смотрели, как говорится, «порциями». Однажды наш видеомагнитофон отказал. Исчезло изображение, на экране был сплошной «снег». Взялись за ремонт. Трое суток совместно с наземными специалистами колдовали над «окном во внешний мир». Наши усилия закончились успешно, и мы решили заниматься физкультурой под музыку. Я готовил спортивную форму, а Иванченкова попросил поставить что-нибудь интересное.
Неожиданно для себя услышал незнакомый голос:
— Здорово, отцы!
Первое, что мне пришло в голову, так это неприятная мысль о звуковых галлюцинациях. Машинально протянул руку к дневнику, чтобы для врачей зафиксировать этот момент, не понимая, что же со мной будет дальше.
Услышал снова:
— Давно сидим…
Сомнений не было — галлюцинации. Провожая нас в полет, психологи предупреждали, что может быть и такое.
Выглянул из-за перегородки: что делает Саша? Иванченков такими же удивленными глазами смотрел на меня.
«Неужели галлюцинации могут быть коллективными?» — подумал я и услышал, как Саша разразился громким смехом. Подплыл к нему, и стало все предельно ясно. На экране видеомагнитофона — фильм «Белое солнце пустыни». Оказалось, что Земля решила прислать нам сюрприз. Зная, что мы этот фильм любим, записали его на видео. Иванченков поставил первую попавшуюся пленку. Она оказалась частью фильма и начиналась с момента, когда красноармеец Сухов беседует с аксакалами, сидящими на ящиках с динамитом. Смеялись долго, задорно. Оказывается, у Саши тоже возникли мысли о галлюцинациях: слишком уж неожиданным было «появление» в нашем доме постороннего голоса, хотя к голосам нам было не привыкать. Весь рабочий день звучали музыка, песни. Многих удивляет, что работать на станции сильно мешает шум. Музыка «срезает» его неприятное воздействие, отвлекает, помогает легче чувствовать время.
Появились у нас и другие голоса — голоса членов экипажа экспедиции посещения Валерия Быковского и Зигмунда Йена. Мы ждали их с огромным нетерпением: шел третий месяц нашего полета…
Сколько было радости у нас с Сашей. В первые сутки долго не могли уснуть, все расспрашивали, читали письма, получали и подарки, сувениры, слушали, каждый персонально, то, что было передано нам «на ушко». Мы с Сашей гордились: ведь с нами работал представитель гагаринского набора, космонавт номер 5 Валерий Быковский. На орбите мы сильно сдружились. Александр Иванченков и Зигмунд Йен пытались работать даже в часы, отведенные на сон. Здесь мне пришлось проявлять свою командирскую волю и напоминать о дисциплине. Я смотрел на Александра Иванченкова, отец которого погиб подо Ржевом в 1941 году, и коммуниста Зигмунда йена, первого космонавта с немецкой земли, на их творческую и человеческую дружбу, и не мог сдержаться… Хорошо, что в невесомости слезы не стекают по щекам, а улетают.
Несмотря на исключительную серьезность наших задач, мы не черствели, не упускали возможности пошутить, по шутке так соскучились наши космические души. Одна из таких шуток у нас получилась оригинальной. Накануне прихода Быковского и Йена мы освобождали станцию от накопившихся отходов. Пользовались при этом металлическими контейнерами, которые напоминали обычные ведра с плотно закрывающейся крышкой. В этот контейнер мы укладывали, предварительно загерметизировав в специальных прорезиненных мешочках, упаковку от продуктов питания, отработанные салфетки, старое спортивное белье. Таких контейнеров накапливалось до десятка; их потом мы удаляли через специальную шлюзовую камеру. Это также требовало специальной подготовки. Сложность заключается в специальной ориентации станции: шлюзовая камера должна располагаться под определенным углом. Выброшенный контейнер входил в плотные слои атмосферы и полностью сгорал. В процессе шлюзования уходящий из шлюзовой камеры воздух нарушает ориентацию станции, и она начинает вращаться. Шлюзовая камера при этом может занять такое положение по отношению к направлению полета, что выбрасывать контейнеры становится сложно и небезопасно. Контейнеры начинают летать рядом со станцией, то приближаясь к ней на довольно близкое расстояние, то удаляясь, и так — на протяжении от суток до нескольких дней и даже недель. Чтобы избежать опасности, мы, как правило, внимательно следим за ориентацией и прекращаем шлюзование в опасных зонах. Перед приходом Быковского и Зигмунда Йена нами была допущена ошибка в оценке ориентации, и один контейнер стал летать рядом с нами. Зная «расписание» его прибытия, мы в иллюминатор наблюдали за его поведением, разглядывали даже болты герметизации крышки. К нашему счастью, он стал медленно удаляться как раз перед приходом гостей. Тревожило и другое: контейнер мог стать помехой для Быковского и Йена на пути к стыковке, но, проанализировав баллистические данные и переговорив с Землей, мы убедились, что контейнер безопасен, и вскоре мы о нем совсем забыли. Суток за пять до стыковки Александр Иванченков подозвал меня к иллюминатору и показал за борт жестом: посмотри, мол. Я прильнул к иллюминатору и увидел, что строго в плоскости орбиты висело какое-то светящееся тело.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
