— Злосчастный контейнер, — возмутился я.
Однако что-то в этом светящемся объекте было необычайное, непонятное. Светящийся шарик поднимался к зениту, делал какие-то маневры, иногда напоминая по форме корабль «Союз». Были видны даже «элементы» солнечных батарей и антенных устройств. Несколько суток мы с Александром Иванченковым изучали наш НЛО — неопознанный летающий объект. Буквально в день стыковки наших гостей, обратившись к навигационной звездной карте, мы поняли, что нашим «попутчиком» в полете, регулярно появляясь и исчезая из поля зрения, является Венера. Она восходила и заходила тогда строго в плоскости орбиты нашей станции. Почему же нам виделись плоскости и антенны? Дело заключалось в особенностях конструкции наших иллюминаторов, которые при определенном освещении их солнцем «формировали» фигуру космического корабля. Как ни хотелось нам прославиться из-за необычной встречи в космосе с НЛО, все объяснилось иначе.
Гости наши оказались довольно любознательными. Валерий Федорович, прибыв в космос в третий раз, умело осматривал Землю, атмосферу, горизонт. Удалось ему обнаружить и наш контейнер, о котором мы забыли. Я рассказал о шлюзовании. Валерий Федорович многозначительно улыбнулся, но ничего не сказал.
И вот однажды мы с Александром Иванченковым заметили, что Быковский и Йен что-то очень пристально рассматривают в иллюминатор. Глянув на часы, поняли: наблюдают за Венерой. В космосе некоторые яркие звезды, если они не находятся вблизи Солнца, видны и днем. Венера — почти всегда. И нам захотелось подшутить над нашими друзьями. Зная время восхода и захода Венеры (на что они не обращали внимания), мы поочередно подплывали к иллюминатору, потом многозначительно перешептывались, но так, чтобы нас слышали Валерий Федорович с Зигмундом. До них долетали слова «пришел», «повис», «маневрирует», «исчезнет», «строго по расписанию». Цели мы достигли: гости стали даже есть возле иллюминаторов. Наши перешептывания, многозначительные взгляды, жесты продолжались, и любознательность коллег росла в геометрической прогрессии. Розыгрыш длился пять суток. Когда же увидели, что Валерий Федорович собирается даже переговорить с Землей, то решили раскрыть секрет. Потом долго и весело хохотали. А Валерий Быковский объяснил, почему он серьезно отнесся к наблюдению за непонятным объектом. Дело в том, что однажды в бинокль он очень внимательно рассмотрел тот контейнер. Удалось заметить даже его вращение, а вращаться может только что-то материальное. О Венере они еще не раздумывали, полагая, что вокруг «Салюта-6» летает что-то непонятное. Шутка наша стала известна и Земле. О ней рассказывали Валерий Федорович и Зигмунд Иен еще до нашего возвращения из космоса. Рассказ о ней обрастал дополнительными импровизированными сценами. Короче говоря, после полета нам стали все чаще и чаще задавать вопросы о нашей встрече с НЛО, просили рассказать подробности. Мы даже стали получать письма от лиц, которые «всю жизнь посвятили делу изучения неопознанных летающих тарелочек». Оказалось, что причиной такого «шествия» искаженной шутки на Земле был не только наш розыгрыш на борту «Салюта-6». Дело в том, что Юрий Романенко и Георгий Гречко аналогичным образом шутили с Алексеем Губаревым и Владимиром Ремеком, Владимиром Джанибековым и Олегом Макаровым. Как видите, и в космосе все мы оставались земными.
Понятно, что в длительных полетах без шутки, юмора обойтись трудно. В первое время мы смеялись, когда нас спрашивали об НЛО, отшучивались, но разные слухи понеслись лавиной. Некоторые дельцы от сенсаций стали самым бессовестным образом ссылаться на личные разговоры со мной, Иванченковым, Быковским, Йеном, хотя таких разговоров вообще и быть не могло. Дошло до того, что вопросы на эту тему стали задавать даже в заграничных командировках. С большим терпением до сих пор объясняю, что во время полета космонавтам очень помогают шутки. Но они, как видите, иногда имеют неожиданное продолжение. Вместе с Александром Иванченковым мы даже огорчались в шутку, что упустили реальную возможность стать знаменитостями — первыми космонавтами, летавшими по соседству с НЛО. «Побоялись», что двойной нагрузки славы не выдержим.
Через несколько дней после возвращения из 140-суточного полета мы попросили на космодроме показать «Белое солнце пустыни». Тогда никто не понял, почему мы нарушаем традицию. А нам просто очень хотелось еще раз встретиться с красноармейцем Суховым и героями фильма.
На главной орбите
Известие о приглашении на XXVIII съезд комсомола Белоруссии застало меня в командировке. Кстати, о командировках… Порой кто-нибудь из знакомых нет-нет да пробубнит — не хватит ли? Гоню прочь пока эти мысли, потому что всегда стремлюсь и к новым местам, и к новым жизненным проблемам, и к новым интересным встречам. Съезд комсомольцы-земляки назначили на пятое-шестое марта. А третьего, в день своего сорокапятилетия, я снова видел, как под крылом плывет земля. Пролетал над Витебской областью. Прильнул к иллюминатору. Нашел Россоны — родину Петра Мироновича Машерова. Здесь, в этих лесах, начинался его легендарный партизанский путь. Здесь родился и Геннадий Буравкин, наш белорусский поэт, председатель Республиканского комитета по телевидению и радиовещанию. Каждый год он приглашает меня в край голубых озер. Некогда. Не смог я до сих пор и вместе с земляком — поэтом Василем Зуенком — побывать в родной Зеленой пуще.
Зялёная пушча — калыска мая —Галiнкаю памяцi у сэрцы…
Эти строки, в которых Василь Зуенок выразил и мое отношение к родным краям, я перечитывал на борту станции «Салют-6» в поэтическом сборнике «Нача». Нача — маленькая речка в нашем Крупском районе. Василь Зуенок, как и я в детстве, собирал в Зеленой пуще грибы, ягоды, орехи. Мы земляки. Во время полета, как только пролетали Брест, подплывал к иллюминатору, отыскивал свои родные места, повторял:
Зялёная пушча — калыска мая —Галiнкаю памяцi у сэрцы…
Чтобы как-то отблагодарить Василя Зуенка, отправил ему с борта фотографию, где я сфотографирован вместе с экипажем экспедиции посещения — Петром Климуком и Мирославом Гермашевским. На конверте написал: «Земля. Минск. Василию Зуенку», а потом по всем правилам почтовых отправлений поставил наши бортовые штемпели. Были у нас такие, как было и космическое почтовое отделение.
Работу в командировке пришлось прервать, и четвертого марта я вылетел в Минск.
Я был делегатом предыдущего съезда комсомола республики, а поэтому с большим желанием летел на очередной форум молодежи. Хотелось побыть в атмосфере молодежных проблем, ощутить настроение своих молодых земляков. Волновало больше всего одно: как относится молодежь республики к прогрессивным преобразованиям в нашей стране, каким видит свое место наша комсомолия в огромном механизме перестройки?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
