На всякий случай Урусов поднял по тревоге весь основной состав своего Отдела Охраны, сообщил директору института, но на Лубянку пока звонить не стал — успеется, сперва надо поговорить с главным подозреваемым — с Воронцовым…
У ворот института стояло несколько машин, все — знакомые полковнику, и лишь красная «хонда» с узкими фарами и красивым, низким и зализанным силуэтом была ему неизвестна.
Урусов велел водителю остановиться, по рации связался с охранниками, и вылез из машины. Одновременно из «хонды» появились Кох, Воронцов и известный Урусову невысокий человек в камуфляже, смуглый, похожий на монгола, не молодой уже, но двигающийся легко, с грацией готового ко всему тигра — президент «Залпа» Руслан Кимович Хосы.
Урусов подошел ближе, из ворот института вышло несколько вооруженных охранников и остановились, держа оружие на виду.
— Здравствуйте! — Кох, тряхнув рыжей головой, решительно взял на себя роль посредника: — Товарищ полковник, с вами хотят поговорить… И я тоже!
— Что — «тоже»? — буркнул Урусов, не сводя своих тяжелых глаз с Воронцова, подчеркнуто смотрящего на полковника.
— Тоже буду присутствовать при разговоре — это важно!
— Для начала пусть все сдадут оружие! У вас, Кох, я думаю, его нет, а вот у этих…
— Уважаемый, мы сдадим оружие, но нельзя ли все это как-то убыстрить, время дорого! — подал голос Хосы, с готовностью вынул из кабуры пистолет, и держа его за ствол, протянул Урусову.
Урусов кивнул, двое охранников забрали оружие у Хосы и Воронцова, а потом к дверям института двинулась странная процессия: мрачный Урусов, а за ним — в кольце охраны — Кох, Воронцов и Хосы, единственный из всех, кто не выказывал своего волнения, и даже — улыбался.
Разговор получился долгим. Недоверчивый Урусов по нескольку раз переспрашивал, звонил, уточнял детали, садился к компьютеру, проверял фамилии, и лишь час спустя удовлетворенно откинулся в кресле:
— Так-так-так! И что вы собираетесь делать дальше? В одиночку, как герои голливудских боевиков, отыскивать жену Сергея Степановича? Не проще ли подключить к этому делу наше ведомство, я имею в виду ФСБ? Ах, да, я же забыл — информатор, предупреждение… Черт, как низко мы пали — на Лубянке сидит информатор какого-то частного Фонда! Тьфу, мать его так! Но вам же все равно нужна помощь!
— И секретность, не забывайте — в институте тоже сидит… «кукшечка»! — подал голос Хосы.
— Да-а… — протянул Урусов: — Сидит. Чем могу помочь вам лично я, кроме того, что из дома вашего друга, Сергей Степанович, уже убрана засада, а сам он снят с наблюдения?
— Первая проблема — на Воронцова есть заявление в Муре о хищении у Фонда Содействия Развития Российской Науки ценной научной аппаратуры. Заявление ложное, но это дела не меняет — его ищут. Надо как-то уладить этот вопрос…
— Тэк-с, тэк-с, тэк-с… — задумчиво побарабанил пальцами по столу Урусов: — В Муре, говорите… Хорошо, я сам съезжу туда, подключу кого надо — заявление анулируют! Еще просьбы?
Руслан Кимович усмехнулся:
— Когда это нам понадобиться, я имею в виду сегодня или завтра, сможете ли вы организовать вертолет?
— Хм?! — удивленно поднял брови Урусов, потом неожиданно посмотрел на Коха: — А что, Прибор действительно восстановлен заново?
— Практически готов к работе, товарищ полковник, только это большой секрет! Пока, по крайней мере! — весело ответил Кох: — Если бы не они, лаборатория наша, да и весь институт и через десять лет ничего не сделали бы! Покойный Игорь Пашутин, земля ему пухом, действительно создал нечто… гениальное!
— Ну, раз так, будет вам вертолет! «Камушек» не обещаю, но что-нибудь приличное подберем! Зам Шойгу, мой давний друг, кое чем мне обязан, так что… Далеко лететь?
— Часа три, по времени! С посадкой в лесу! — ответил Сергей.
— Хорошо, считайте, что договорились! И… спасибо вам всем большое, а лично вам, Сергей Степанович, особое спасибо! Честное слово, я рад, что все мои подозрения относительно вас оказались ложными!
Они уже собирались уходить — надо было ехать к Борису, но уже в дверях Урусов вдруг остановил их:
— Я тут кое-что вспомнил… Это касается пожара. Вы говорили о веществе, необычайно термоактивном, выделяющем большое количество тепла… Мы, я имею в виду наше ведомство, однажды сталкивались с чем-то подобным. В октябре девяносто третьего, я тогда ещё работал… Тогда тоже был пожар, после известных событий, горел один очень знаменитый на всю страну дом белого цвета… Понимаете, о чем я говорю? Так вот, там тоже было что-то такое — выгорели целые этажи, правда, арматура не плавилась, но органика сгорела полностью, и никто так до сих пор и не знает, сколько человек там погибло…
— Вы хотите сказать, что есть какая-то связь? — спросил Воронцов.
— Я ничего не хочу сказать, просто… мне кажется, эта информация к размышлению будет не лишней! И вам, и мне!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
«— Курс — зюйд-зюйд-вест!
— Да ты не «зюзюй», ты рукой покажи!»
Из устного народного творчества
Метель все не утихала. Катя шла вот уже битых два часа, шла просто так, наобум, без пути, без дороги, стремясь просто уйти как-можно дальше от забора. Снега в лесу оказалось ещё больше, чем на территории «базы отдыха», поэтому двигалась Катя очень медленно — шаг, другой, ноги увязали в глубоком снегу, полы тяжелого тулупа мели сугробы, цеплялись за ветки кустарника, за торчащие из-под снега коряги.
Катя уже очень устала, хорошо хоть, мороз стоял не великий, и разгоряченная ходьбой, она не чувствовала холода. Постепенно метель начала стихать, наверху, межь ветвями деревьев, Катя заметила разрывы в облаках, скозь которые проглядывали временами холодные звезды.
Силы оставляли её, ещё полчаса — и все, она не сможет сдвинуться с места! Отчаяние овладело Катей, в один момент она даже села в сугроб и разрыдалась от усталости и безнадежности своей затеи — куда её понесло! Она даже не знает, где находиться! Может быть, это какой-нибудь легендарный Брянский или Муромский лес, по которому идти можно хоть неделю, никого не встретишь!
Может быть, стоит вернуться? Ну уж нет, не для того она совершала такой дерзкий побег, чтобы потом унижено приползти назад! Да, сказать по правде, Катя и знать не знала, куда ей возвращаться — метель надежно заметала следы, а направление Катя давно потеряла, она даже специально несколько раз сворачивала, думая так обмануть возможную погоню!
Ветер стих окончательно. Еле-еле двигаясь, Катя выбралась из густой чащобы на довольно просторную прогалину, заросшую низкими, молодыми осинками. Прогалина вела слева-направо, и там, в самом её конце Кате почудился просвет.
Взошла луна, осветив затихший лес своим таинственным, не живым светом. Катя шагала по прогалине, всматриваясь в просвет — вдруг там дорога или река? И то и другое в конечном счете должно привести её к людям!
Снега на прогалине было гораздо меньше — тоненькие осинки не задерживали его, и ветер сдувал снежинки. Прошло минут двадцать, прежде чем прогалина кончилась, и Катиному взору предстала обширная низина, поросшая редкими, кривоватыми, заснеженными березками.
«Это болото!», — догадалась Катя: «Летом тут вода, трясины всякие, озерца, а зимой все замерзло! Ну что же, пойдем по болоту!».
Спустившись в низину, Катя бодро пошла по крепкому, надежному льду, обходя торчащие из-под снега заросли сухого камыша. Луна светила вовсю, можно было даже книгу читать, Катя повеселела — свет, он тем и хорош, что не тьма!
Неожиданно сквозь скрип снега, собственное тяжелое дыхание и шуршание тулупа Катя услышала ещё какой-то, далекий и зловещий звук. Она замерла, боясь поверить своей догадки, и тут же над всей заболоченной, скованной льдом низинкой ещё раз раздался тонкий, грозный и в то же время тоскливый волчий вой!
Льдистая, холодная луна висела теперь прямо по средине небосвода. Ветер, стихший было, вновь начал посвистывать в ветвях кустов. Блестел снег, блестели обледеневшие стволы деревьев. Катя шла по замерзшему болоту, поминутно озираясь, и хотя волчий вой больше не повторялся, ей все время мерещились в дальних кустах на краю болота парные огоньки волчих глаз.
Временами где-то раздавался треск, шорох или какой-нибудь другой лесной шум, и не смотря на то, что зачастую это была просто еловая ветка, сбросившая с себя снежную шапку, и резко выпрямившаяся, Катя вздрагивала и чуть ли не бегом бросалась вперед, стараясь как можно скорее миновать проклятое болото.
Наконец, низина кончилась. С левой стороны вплотную к болоту тут тоже подступал лес, густой и темный еловый бор, а справа тянулась светлая березовая роща с густым подлеском, щетинившимся, словно шерсть зарывшегося в снег гиганского кабана.
