— Кто знает… кто знает….
Снова его странный и малость безумный бубнеж. Я скосил на него взгляд. Он пялился в потолок с глупой ничего незначащей улыбкой. Неприятное чувство дежавю свербело где-то внутри. Казалось, что Марков знал какой-то секрет, который мне о-очень не понравится. Он это понимал, и будто предвкушал, как я отреагирую, когда узнаю.
Что это за секрет? И почему Марков вел себя так предвкушающе и ожидающе?
Я уже в открытую пялился на него, пытаясь разгадать загадку. Но лифт приехал, и Матвей вальяжно улыбаясь пропустил меня вперёд. Я сильно нахмурился. Потому что его поведение напоминало подмазывание. Неужели он подмазывался? Так ещё ко мне?!
Проходя мимо, я всматривался в его лживый взгляд, который совсем не вызывал у меня доверия. Что он мог скрывать? Я уже раскрыл рот, чтобы откровенно расспросить его, но из комнаты отдыха вышла Марина.
Увидав нас, она замельтешила и затараторила:
— Вы здесь! Наконец-то, быстрее-быстрее, заходите, — Мы проследовали за ней и вошли в комнату, где находились двое: Денис и явный представитель азиатского континента. Видимо тот самый Кван. Заметив нас, он слегка приветственно поклонился, после чего ненароком заострил всё внимание на мне. Но тут громко заговорила Марина, и мы все посмотрели на неё. — Я уже позвонила некоторым знакомым, с кем Ксюша могла встретиться или к кому отправиться. Но никто не видел её и даже не слышал про её отъезд дальше Кореи. То есть все знали, что она улетела в Сеул, а куда дальше она отправилась — никто. А если её похитили? — Испуганно замерев, она прижала руки к щекам.
— А смысл? — Бесстрастно спросил Денис. — Отомстить? Или для выгоды? Если для выгоды, то уже кому-нибудь прислали бы условия. К тому же если бы её похитили, то вряд ли бы вывезли из Кореи. Всё же похищенного человек сложнее перевести через границу.
Все повернулись к Кванджону, и Матвей на свободном английском описал ситуацию. Кореец отрицательно покачал головой и заговорил на английском с явным корейским акцентом.
— Мои люди оповещены. Они начали искать её как только я узнал, что она не возвращалась в Россию. Если она в Корее, то они мне сообщат.
— А если Ксюша сама куда-то отправилась, — вдруг сказал Матвей. — То кому бы она позвонила в первую очередь?
— Мне и тому, кто передаст мне, — быстро ответила Марина. — Но мне никто не сообщал.
— Но нам сегодня сказали, что Женя саботировала некоторые звонки. Могла ли Ксюша позвонить ей, но она не стала передавать тебе её звонок.
Марина выпучила глаза, раздумывая над ответом, а потом медленно кивнула и опустилась на кресло. Её взгляд стал опустошенным и потерявшим всякую надежду.
Кореец спросил Маркова о чём мы говорили, и тот ему перевел. Тогда Кван достал телефон и быстро набрал кому-то сообщение, а затем объяснил на английском, что он сделал:
— Попросил найти списки вылетевших за последние дни из Ичхона. Если она сама куда-то полетела кроме России, то мне сообщат меньше чем через час. В отеле сказали, что она попросила такси, но не сказала направление. Я сначала подумал, что она просто захотела переселиться в другой отель. Но Ксению никто не видел и не регистрировал в ближайших в Мёндоне отелях.
— Был ещё один человек, которому она звонила, когда её планы менялись, — на русском глухо проговорила Марина. — Консьерж дома.
Она достала телефон и набрала номер, а мы расселись вокруг кофейного столика. На стеклянной столешнице стояли закуски, высокий кофейник и прозрачные кружки. Матвей единственный потянулся к закрытым бутербродам и выбрал самый высокий из всех. Он с наслаждением откусил, а затем вдобавок к моему бешенству налил себе кофе, не забыв про три ложки сахара. К его счастью, рядом сидел что-то жующий Денис и задумчивый кореец. К тому же пристальный взгляд Квана отвлекал меня от жрущего Маркова.
Нас никто не представил друг другу. Но казалось, что этого и не требовалось, — мы и так знали, кто мы и почему здесь находились.
Наши взгляды схлестнулись. Внешне никто из нас не показывал истинные чувства. Мы напоминали мраморные изваяния, которые замерли в выбранном миге творца. Никто не видел, что скрывалось под твердым мрамором внутри, и только мы знали — что.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Разница в менталитете и в социальном статусе не касается чувств человека. Тем более если это касалось мужчины, который чувствует соперника, ревнуя к нему свою женщину.
Наша враждебность — это животный инстинкт самца, который не искоренить ни общественными нормами, ни цивилизованными порядками. Это то, что делает человека ближе к зверю, чем к иллюзии современного человека не наделенного инстинктами.
Неожиданный толчок выбил меня из равновесия. Со свирепым видом я оглянулся на пихнувшего меня Матвея, который невозмутимо продолжал заталкивать в себя остатки бутерброда. Он даже не покосился на меня, чтобы узнать мою реакцию. Он продолжал жрать, когда специально пихнул.
Вот же…. Снова бесил меня, словно школьные дни вернулись спустя много лет. Из-за нашего роста нас часто отправляли за последние парты. Я столько лет видел, как этот поганец раскидывал руки и ноги, будто весь класс принадлежал ему. Вот и сейчас он сидел и молча жрал, при этом он успевал бдеть за всем и каждым, не упуская ничего из виду.
Как же меня это бесило тогда, а сейчас вдвойне. Надеюсь в скором времени он пропадет из моей жизни, и когда-нибудь я навсегда забуду, как его зовут.
— Так, — громко сказала Марина, привлекая мужское внимание. — Консьерж рассказал, что тот, кто общался с Ксюшей, сделал пометку, что она задерживается. Его зовут Иван, и сейчас мне скинут его сотовый телефон, чтобы мы с ним связались. Вот и оно.
Она продолжила с цокотом длинных ногтей тыкать по экрану, в то время как я смог свободно выдохнуть. Ксюша знала, что задерживалась. Она просто куда-то уехала. Возможно захотела побыть одна и дождаться окончательного разрешения проблем в Москве.
— Доброе утро, — проворковала Марина с улыбкой. — Я, Марина Рубина, заместитель Ксении Малаховой. Да-да…. Она не смогла дозвониться до меня и сообщить, куда она отправилась и когда вернется…. Да-а, вы знаете, куда она уехала?
Марина нахмурилась, видимо Иван находился где-то в шумном месте, потому что ей приходилось несколько раз просить его повторить. Но вдруг зазвонил телефон и Матвея. Он отложил недоеденный бутерброд, вытер пальцы о белоснежную салфетку и ответил на звонок. Маркову позвонил безопасник. Сначала разговор шёл тихо, но затем резко перешёл на повышенную тональность.
— Куда улетел этот ублюдок? Куда?! — Взревел Матвей.
Такой же звук с другого конца комнаты издала и Марина. Она даже несколько раз повторила вопрос, чтобы убедиться, что расслышала правильно: — А вы уверены?
После чего они одновременно отключились от звонка и опустили трубки, а затем синхронно проговорили: — Эфиопия.
Мне это ни о чём не говорило. Я глянул на Квана, который тоже половину не понимал, но всё же страну Эфиопию признал. Возможно это как-то связано с благотворительным проектом Ксюши. Ведь она долгое время восстанавливала деревню где-то в глубинке Африки. Тем более она могла захотеть полететь туда из Кореи, чтобы отвлечься от проблем. Но как с этим связан Анатолий?
Хмуро рассматривая взволнованных присутствующих, я жестко потребовал:
— Может расскажите подробности?
— Ей пришло письмо, в котором говорилось о пожаре в деревне. Иван прочитал ей, и затем Ксю попросила присмотреть за квартирой. Думаю, она полетела туда, — глухо начала Марина.
— Пять дней назад, — подхватил Матвей, откладывая телефон на столик. — Анатолий улетел в Аддис-Абебу и после этого его сигнал пропал. Поэтому где он конкретно никто не знает. Из-за него теперь ФСБ-шникам придется подключать Интерпол.
Все затихли.
Вероятность совпадения — минимальна. Надо срочно туда лететь, чтобы вытащить Ксюшу. Я уверен, что она сейчас находилась в опасности. Но как я мог ей помочь? В силах ли я преодолеть километры и найти человека в безлюдье? Конкретно у меня нет ни ресурсов, ни возможностей, чтобы даже узнать, где находилась та деревня.
