- Интересно, - история Алин несмотря ни на что произвела сильное впечатление, но вопросы остались, - на что ты рассчитываешь сейчас? Зачем ты пришла ко мне? Покаяться? Не похоже. Проcто выговориться? Сомневаюсь. Так зачем?
- Хочешь узнать?
- Будь любезна.
- Ты была невнимательна, когда я рассказывала тебе о своей тайне. Конечно, теперь она для тебя она уже и не тайна, но дело не в этом. Я ведь говорила, что все просчитала, и что выиграю при любом раскладе… Я так долго ждала вовсе не для того, чтобы остановиться на половине пути. Теперь понимаешь, зачем я пришла?
Да.
Теперь я понимала, почему сердце тревожилось, осознала еще до того, как увидела маленький льняной мешочек в руках Алин. Я замахнулась хвостом и лапой, но она успела высыпать на ладонь сиреневый порошок и дыхнуть. Мой хвост скрутил драконицу, мои лапы сжались вокруг ее шеи, потому что я не собиралась умирать в одиночку.
Я – дракон. Я – храбрый дракон, папа бы мною гордился. Но я узнала этот порошок, и, отчаянно сжав лапы вокруг шеи драконицы, позволила себе напоследок маленькую слабость. Я зажмурилась, чтобы не видеть, как мое тело будет растворяться подобно желе на солнце… Последнее, что я помню – крик и хруст. Жаль, что это последнее, что я помню…
Глава № 26. Ах, вот оно как…
- Доди… Доди… - голос, который настойчиво звал меня, был легко узнаваемым, но я боялась открыть глаза, боялась, что это самообман, а на самом деле меня больше нет. А есть расплавленная субстанция, которая тонет в воспоминаниях и глупых надеждах.
Порошок… цвет, отсутствие запаха, продолговатые крупицы… Его трудно забыть. Иногда таким порошком на главной площади Анидат осыпали преступников за государственную измену, и все, что от них оставалось после диких воплей и невольной мольбы императору о скорой смерти – жижа серо-бурого цвета. Да и та вскорости высыхала, освобождая место на площади для очередной казни.
- Доди, солнышко, прошу тебя, открой глаза… - умолял голос и звал, звал, тянул к себе, заставляя выныривать из сомнений, из страха, из полусна-полуобморока… - Наконец-то…
- Аодх… - я закашлялась, в горле почему-то першило и вообще мне казалось, что меня придавило периной.
- Ариаусасмиусконсестон, - дракон посмотрел на ковер, - все, уже можно.
Удушье мгновенно прошло, кашель пропал, ощущения перины как не бывало, и теперь я четко определила, что лежу на мягком ковре, в объятьях Аодха.
- И что это было?
- Защита.
- Какая защита?
- Ариаусасмиусконсестон защитил тебя.
В голове вертелась масса вопросов, но подняв глаза, я увидела в комнате папу, Хэлла, Керопа, Блэма, Харди и еще двух незнакомых драконов. Некоторые смотрели на меня, некоторых что-то привлекло у меня за спиной, и я даже догадывалась что, но оборачиваться не хотела. А папа… папа не сводил с меня демонических глаз, в которых плескалось столько любви и нежности, что было трудно дышать. Устав ждать, когда Аодх сам отпустит меня, он с драконьей деликатностью оттеснил его и обнял меня.
- Не знаю, о ком говорил колдун, - проворчал, - но защитил тебя папа.
- Ариаусасмиусконсестон – это дух, - пояснила я, указывая на ковер, и прижалась к отцу крепче, с удовольствием вдохнув запах детства, который не оставил сомнений, что я в безопасности, точно-точно, и так же совершенно точно жива.
- Кто-кто? – отец внимательно посмотрел на ковер.
- Ну, вот же, - я махнула рукой на глаза, поразительно сиреневые, кстати, - видишь? Это Ариаусасмиусконсестон. Он - дух.
Папа долго всматривался в ковер, но как ни изощрялся дух строить демону глазки, тот ничего не заметил. Может, и к лучшему… для духа… который развеселился и подмигивал мне, поочередно меняя цвет. Синий, зеленый, желтый, бирюзовый, малиновый - ого, сколько оттенков!
От яркого зрелища меня отвлек громкий стон за спиной. Видать, Алин тоже грохнулась в обморок, но ее никто не спешил поднимать. Да и меня, собственно, только потискали, а вот поднять…
- Папа задумался, - едва отец помог мне подняться, сильные руки дракона обернули меня коконом, а я с удовольствием уткнулась в прохладу горячим лбом. Хорошо, уютно, раздражали только сильные стоны, хотелось обернуться к драконице и сказать, чтобы выматывалась из нашей пещеры, хотелось сказать, чтобы больше не попадалась мне на глаза, потому что точно оставлю ее без волос, хотелось посмотреть ей в глаза. Есть в них раскаяние или только страх, что застали, застукали?!
- Лучше не оборачивайся, - сказал Аодх, и, конечно, я обернулась.
В нескольких метрах от того места, где лежала я, - наверное, это дух откинул Алин, мы ведь стояли значительно ближе друг к другу, - корчилась драконица. Ее сарафан задрался, обнажив икры и бедра, но мое внимание приковали стопы. Они искажались и плавились, усыпанные десятком крупинок. Но плавились очень медленно, по миллиметру в секунду, не больше. По-моему, кто-то старательно сдерживал процесс, потому что на самом деле порошка было достаточно, чтобы расплавиться полностью минут за пятнадцать.
И расплавиться должна была я…
Я с благодарностью посмотрела на глаза в ковре, а они словно того и ждали, подмигнули и с негромким вздохом, который не мог мне послышаться, исчезли. Если бы не они… если бы не дух…
- А еще я и твой папа, - нескромно добавил Аодх. – Тебе ничего не угрожало, Доди. Я никогда не позволил бы этого. Никогда больше, с меня хватило одного раза.
- Теперь тебе надо быть особенно внимательным к моей дочери, - заметил отец.
- Конечно.
- И терпеливым.
- Хорошо.
- И добрым.
- Не сомневайтесь.
- И щедрым.
- Я достаточно обеспечен.
- И…
- Да, - не дослушав, согласился Аодх, - так и будет.
Отец немного расстроился, что его перебили, но согласие дракона смягчило нрав, да и обстановка не настраивала на споры. На ковре все так же угрем корчилась Алин, ее стопы деформировались, оголив желтую кость, а все, что она могла – скрючившись, подвывать. Как она ни старалась, отлепиться от ковра или стряхнуть с себя остаток крупиц не получалось, они словно прилипли к ней, впитались в кожу и теперь пожирали заживо.
Почему лэрд не поможет ей? Почему Хэлл ничего не сделает? Нет, я не собиралась прикидываться легал, и была бы не против ее смерти, потому что она хотела моей. Но я бы предпочла убить ее быстро, а смотреть на мучения, выжидая, когда наступит агония, было выше моих сил.
- Аодх, если ты можешь что-нибудь сделать…
Он обернулся к лэрду, я тоже посмотрела на него, а тот смотрел на дочь, постарев на десяток лет за каких-то несколько часов, что мы не виделись. Едва заметная морщинка на лбу углубилась, нос заострился, а косички расплелись, словно приравнивая лэрда к другим драконам, словно снимая с него полномочия главного в клане. Синь в глазах подернулась дымкой, но взгляд твердый, чуть сожалеющий, но предвещающий неизбежное. У него не было выбора. На этот раз не было. Нельзя оставить преступницу безнаказанной при стольких свидетелях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
