class="p1">Виктор решил попытать счастье в третий раз. И опять в объявлении значилось: сдам только славянам!
И вот уже на пороге милая супружеская пара медиков из славного города N …ской губернии. Витя объяснил, как пользоваться новой микроволновкой и показал, где лежит совсем новое постельное белье, взял деньги за два месяца вперёд и был таков.
Замер на это время весь район Гольяново, все ждали звонка от дежурного УМВД. И он не заставил себя долго ждать…
Сонного Виктора доставили на Житную улицу, и худой следователь попросил дать показания на новых жильцов.
Оказалось, что эта прекрасная пара, заключала договора с суррогатными матерями и продавала новорождённых младенцев вашингтонским слугам Байдена за океан. А они там из этих сопливых октябрят делали настоящих американцев. ЖУТЬ!
Витя перестал спокойно спать и есть. Есенинское серебро покрыло его голову. Взгляд у него был уставший и злой. У его жены то и дело случались бесконечные мигрени, чередовавшиеся с функцией угасания половой системы, и всё это из-за безысходной ситуации, связанной с национальностью. Бабкина квартира пока только приносила одни убытки.
Витя с горя забухал, и Гольяново с напряжением ждало продолжения сериала. А чуть позже, мой коллега собрался с мыслями, побрился, надушился, взял всю свою семью и поехал на кладбище к Пиковой Даме. О чём он просил на её могиле, доподлинно не известно, но ситуация неожиданно и кардинально изменилась…
После кладбища, Витя сам набрал многострадальному Акраму, и САМ предложил снять бабкину квартиру, даже сделав при этом хорошую скидку. И что вы думаете?
Прошло уже более трёх лет, Акрам снимает эту квартиру и поныне. И никаких проблем от него совершенно нет. Он живёт там со своей женой и не сверлит по выходным, не варит афганку, не водит туда лёгких женщин и не устраивает оргии, не продаёт младенцев за рубеж, а просто тихо живёт и ходит на работу, которая находится рядом.
Одним словом, все довольны, и Гольяновский район наконец-то может спокойно выдохнуть и жить своей жизнью.
А Витька, сегодня заехал ко мне в гости и сказал, что теперь в объявлениях о сдаче квартир, нельзя указывать национальность арендатора.
— Запретили! — говорит он мне, и хитро улыбается в свои седые усы.
И я прекрасно понимаю, что Витя давно уже понял, вопреки наказу Пиковой Дамы, что дело далеко не в национальности, а исключительно в самом человеке!..)
Молитва 2032
Гаджет наш, Иже еси,
не зависай, и не беси!
Да не померкнет экран твой,
Да придёт обновление твоё,
Да будет работа без лагов твоя, яко на работе и дома.
Интернет наш насущный даждь нам днесь;
И остави нам видосики наши,
якоже и мы оставляем лайки наши;
Дай нам бесконечную ленту и годный контент,
Дай нам яркие пиксели и максимальный объём памяти,
Дай нам высокую скорость соединения и сладкую истому интернет зависимости.
И не введи нас во искушение от фейковых новостей, но избави нас от лукаваго модератора и несправедливого бана.
Ибо Твое есть Царство и сила, и слава во веки.
Динь — динь!
Протест
Николаша находился сейчас в таком возрасте, когда детство неожиданно быстро растворилось в прошлом, а взрослая жизнь предлагала сумрачные перспективы в будущем.
Ничего нового, также было и у всех его сверстников. Так было и 100 лет назад, и будет ещё через тысячу…
Николаша (так называла его мама) рос в обычной семье. Отца он никогда не видел, а мать про него никогда не рассказывала. Сам он был замкнутым ребёнком и рос, как сорная трава на погосте. Много мечтал и заглядывал к другим в вечерние окна.
Вот у Ивановых новая люстра, а у Петровых кот на подоконнике сидит и злобно на него глядит. Сидоровы купили не то новые шторы, не то тюль разухабистую, и каждый вечер, отделившись за ними от остального мира, кушают запрещённые санкционные продукты. Глава семейства делал себе огромный бутерброд, сверху мазал толстым слоем горчицы и чокался заграничным пойлом со своей супругой, весело ей подмигивая при этом.
Коля наблюдал за всем этим, сквозь щель небрежно запахнутых занавесок. На душе было почему-то противно и постоянно хотелось есть.
Фаст фуды Николай старательно избегал. Огромные мягкие бургерные булки ему не нравились. Не потому, что они были не вкусные, нет. Скорее всего по политическим соображениям. Это исходило прям из его нутра, как говорила мама:
— Дух здорового патриотизма живёт в нас…
В связи с этим Николаша ненавидел всю заграничную хлебопекарную промышленность. Гораздо милее и роднее ему был наш хлеб. Да, порою и горбушка становилась чёрствой, но как говорится — она была ближе к сердцу.
Поэтому увидев из далека рекламу бургера, Коля отводил взгляд и старался туда не смотреть.
Мечта у него ещё была: стать пилотом самолёта и летать высоко за облаками. По состоянию здоровья, эта мечта так и оставалась мечтой, но в глубине души он хотел бы работать в аэропорту и провожать хотя бы взглядом огромных стальных птиц в небо…
Нельзя сказать, что у Николая была плохая жизнь, нет! Обычная жизнь среднестатистического подростка. Таких, как он миллионы. Огромная серая масса лиц допризывного возраста, которым в скором времени предстоит возродить мощь и величие нашего государства. Он, как и другие был в поиске себя. Хотел обрести себя всем ветрам на зло. Хотел, чтобы мать гордилась бы им. Хотел, чтобы будущая супруга, которую он обязательно бросит с многочисленным потомством, как и его отец, души в нём не чаяла. Хотел, наверное, быть замеченным среди своих сверстников. Сам пока не знал, что именно, но душа требовала перемен.
Много времени проводя в раздумьях, и одиноко перекусывая чёрствым хлебом с водой, он сравнивал себя: с декабристами, с блогером Ховой и даже с Жан Жаком Руссо.
Хотелось и ему в этой серой жизни оставить яркий след. Так сказать, передать послание следующим поколениям.
В его душе, маленькой семечкой, всходило непонятное чувство. Сперва было странно ощущать внутри себя это маленькое второе дыхание, которое постепенно крепло и отрезвляло мозг.
С каждым днём мысли о том, как-бы наследить в истории не давали ему покоя. Мощная сила духовного развития его собратьев по несчастью вкупе с ним самим, рождало огромную силу и бесконечный экзит-полл соседских пересуд по поводу и без.
И вот сегодня, ранним утром, когда солнце кромкой только коснулось крыши соседнего здания, Николаша открыл глаза и окончательно понял, что он должен делать…
И оказывается это было
