– Что ж, не было никакого расследования? – тихо спросила Гаэль.
– Официального, разумеется, не было – у нас нет государственной полиции. А частным образом – было. Моя мать была старшей сестрой барона Детана, так что дядя подробнейшим образом изучал обстоятельства ее гибели. Много лет. Но ничего не выяснил…
– А говорят, что в раскрытии преступлений он не знает неудач.
– Теперь, может, и не знает. Хотя, я думаю, что и это преувеличение. Тем не менее всех способностей его необыкновенного ума в случае с моими родителями не хватило – это факт!.. Впрочем, если быть до конца честным, то мне кажется, что какие-то подозрения у него были и, возможно, остались. Однако он никогда ими ни с кем не делился, в том числе и со мной. Догадываться же о мыслях барона Детана – это выше моих возможностей.
– Что же было с вами? Вас воспитывали родственниц кг? – Сочувствие в ее голосе не показалось мне наигранным.
– И да, и нет. Со стороны отца близких у меня не осталось – он был единственным представителем нашей фамилии, а по материнской линии родня, напротив, весьма многочисленна. Но моими опекунами были, разумеется, назначены ближайшие родственники: дядя и его супруга.
– А у него была жена?
– Почему была? Есть.
– Да? – Она иронично улыбнулась. – Тогда едва ли он сильно ее любит, раз оставил на неопределенный срок.
– Гаэль! – достаточно резко оборвал ее я. – Прошу вас, не комментируйте то, о чем не имеете ни малейшего представления!
– Хорошо. Не буду.
– Но возможно, вы и правы, – признал я после небольшой паузы. – Во всяком случае, я тоже не слишком жаловал баронессу, а она, видимо, меня. Так что встречались мы не часто.
– Как это? Если они вас воспитывали…
– Прошу прощения. Я сказал, что они были моими опекунами, а это не одно и то же. Они управляли моим герцогством, следили за порядком в моем замке, но жили-то при этом в собственном. Впрочем, не могу не отдать должное дяде, он как раз навещал меня достаточно часто.
– Стало быть, вы росли вообще без родителей? Ни родных, ни даже приемных… Я не выдержал и рассмеялся:
– Прежде чем жалеть бедного сироту, Гаэль, подумайте вот о чем: я был сущим сопляком, пешком под стол ходил, а в моем распоряжении была целая армия слуг, готовых исполнить любую мою прихоть. И при этом мне никто не докучал тем, что пора ложиться спать, или пора жрать, или еще что-нибудь… Я всегда, сколько себя помню, был сам себе хозяин. Так ли это плохо?
– Ну если вы смотрите на это подобным образом…
– Именно так.
– Тогда, конечно, другое дело… – Большой убежденности в ее голосе не прозвучало, и я подумал: уж не связано ли это как-то с ее собственным детством… Однако даже если б я захотел об этом спросить, все равно не успел бы – чуть наклонившись вперед, она привычным жестом потерла переносицу и задала следующий вопрос: – Вы уж не обижайтесь, герцог, но мне это кажется важным. Раз вы последний в роду, как я поняла, то кто же наследует герцогство, если вы… вдруг умрете?
Да уж, она не боялась называть вещи своими именами, что людям было несвойственно – большинство из них обязательно употребили бы эвфемизм. Тем не менее я не без интереса спросил:
– А что тут обидного?
– Не знаю… – Она иронично улыбнулась. – У вас же мозги устроены по-другому, и я не всегда могу предсказать вашу реакцию. Но все же?
– Будете смеяться, но с уверенностью сказать не могу. Помирать никогда не собирался, поэтому и не интересовался. А когда уходил с Кертории, то было уже все равно. Но наверняка кто-то из Детанов.
– Сам барон?
– Исключено. У него уже есть титул и владения, и, согласно керторианским законам, сменить их он не может. Кроме разве что…
– Королевского трона?
– Ну да.
– Ясно. Значит, дело не в этом.
Она откинулась в кресле и, полуприкрыв глаза, о чем-то глубоко задумалась, а я сообразил наконец, что все эти расспросы велись не из праздного любопытства. Цель их, правда, казалась мне неясной. Можно было спросить в лоб, но хотелось догадаться самому.
Однако получалось не очень; я докурил оставшуюся половину сигары, но так и не дошел ни до чего основательнее неоформившихся предположений. Оставалось ждать, будет ли продолжение…
И оно последовало. Открыв глаза, Гаэль вновь села прямо и, немного поизучав меня, вынесла заключение:
– А вы как будто не прочь поговорить еще, герцог?
– Более-менее… – признал я, слегка уязвленный тем, что опять забыл придать своей физиономии непроницаемое выражение.
– Удивительные дела!.. Тогда расскажите мне вот о чем. Вы тут недавно сказали майору о Лагане, – что он уроженец Запада. И вы тоже с Запада?
– Верно.
– А еще кто-нибудь с Запада среди вас есть?
– Да. Реналдо Креон.
– Веганский банкир… С ним вы дружили?
– В юности мы – Реналдо, Бренн и я – действительно были дружны…
– А еще?
– Нет, это все. Вообще нас было четверо, почти сверстников, чьи замки стояли неподалеку друг от друга. Но четвертый остался на Кертории: он был вторым сыном и, следовательно, не имел права принять участие в мероприятии, посвященном дележу трона.
– А так стал бы?
– Очень вероятно…
– Гм… Ладно, неважно. Я, собственно, к чему веду… Не было ли, герцог, на Кертории какой-нибудь вражды, противостояния по географическому, что ли, признаку?
Прежде чем ответить, я некоторое время смотрел на ее лицо. Назвать ее очень красивой было трудно – черты немного резкие, не совсем правильные, – но определенно она была недурна собой… Вот ведь странно! Женщинам и вовсе не полагалось быть слишком умными, а уж с такой внешностью – тем более…
– Была вражда, – наконец подтвердил я. – И о-го-го какая! Между Западом и Востоком…
– Забавно! – хмыкнула она.
– Что именно?
– Что между Западом и Востоком. Знаете, на родине Человечества тоже существовал подобный антагонизм.
– Знаю. Я читал об этом. Да его следы и сейчас еще видны по всей Галактике. Но у нас дело обстояло не совсем так: не было противоречия между культурами, религиями, народами. Соперничество шло на личном уровне, и корнями своими оно уходит в седую древность. То есть сказать, с чего или, правильнее, наверное, с кого все началось, сейчас уже никто не может. Однако борьба шла всегда: то открыто и остро, то тайно и подспудно, иногда и вовсе затихая на несколько поколений.
– А как обстояло дело в вашем поколении?
– Скверно.
Глаза Гаэли загорелись, а ноздри чуть раздулись, как у гончей, взявшей свежий след…
– И кто же представляет сейчас Восток?
– Никто, – обрадовал ее я. – Уже никто. До недавнего времени был герцог Per.
– Вот как!.. Ну это, между прочим, на многое проливает свет. Почему, например, он выбрал именно вас с Бренном в качестве козлов отпущения для своих махинаций!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
