Блюхер был отличным оратором, умел зажечь слушателей. И на этот раз он попал в точку. Буквально на следующий день его речь участники сбора разнесли по войскам. Не исключено, что под ее влиянием Александр Поморский написал песню, в которой были такие слова:
…И слушает страна настороженным ухом:Враг точит нож и лезет на рожон.И слушает страна — приказывает Блюхер:Дивизия, в охрану, на кордон!Стоим на стражеВсегда, всегда.Но если скажет страна труда:Винтовку в руки!В карьер! В упор!Товарищ Блюхер,Даешь отпор!
Эту маршевую песню в 30-е годы пела вся страна.
(ОКДВА) Особая Краснознаменная Дальневосточная армия — таково теперь было официальное название армии — переходила на рельсы мирной учебы. Получив на старте своего формирования боевое крещение, в организационном отношении она оставалась еще «сырой» военной организацией. Блюхер убедился в этом, когда в начале 1930 года совершил объезд войск армии, ознакомился с состоянием казарм, парков техники, проверил боеготовность. Соединения, отдельные части нуждались в упорядочении их структур, в обустройстве мест постоянного базирования, в укреплении грамотными, высококвалифицированными командными кадрами. Но первоочередной была, конечно, задача по совершенствованию боевой подготовки. Блюхер потребовал от командиров всех степеней резко усилить тактическую подготовку войск, больше проводить выходов в поле — совершать длительные марши в условиях горно-таежной местности, форсировать водные преграды, отрабатывать боевое взаимодействие.
Константин Рокоссовский, бывший командир 5-й Кубанской бригады, писал о своем пребывании в ОКДВА: «С самым большим удовольствием вспоминаю службу… в Забайкалье, в Особой Дальневосточной армии. Хорошее было время». Он отмечал, что это было время напряженной, эффективной боевой учебы как бойцов, так и командиров, время поднятия порядка и дисциплины в частях. Полевые выходы чередовались с занятиями в городках, со строительством казарм, конюшен для лошадей. И вместе с тем всегда находились часы для отдыха личного состава. Например, он, заядлый охотник и рыболов, как бы ни был загружен работой, мог побродить в сопках с ружьем или посидеть с удочкой у речки.
В июне 1930 года открылся XVI съезд РКП (б), делегатом которого большевики Дальневосточного края избрали Блюхера. Участником партийных съездов он никогда еще не был, и это стало для него событием. В Москве он впервые близко увидел всех высших руководителей страны. И конечно же Сталина. Блюхер встречался с ним десять лет назад на Каховском плацдарме. Тогда Сталин был членом РВС Юго-Западного фронта, а теперь он — вождь, генеральный секретарь ЦК партии, руководитель Советского Союза.
На съезде Блюхер оказался в центре внимания всех делегатов. От имени РККА[49] ему было поручено приветствовать партийный форум.
На сцену Большого театра он поднялся с развернутым знаменем ОКДВА, со своими соратниками — героями недавних боев на КВЖД. Президиум и зал встали.
Председательствующий М. И. Калинин предоставил Блюхеру слово, всех попросил занять свои места, но делегаты не сели, стоя слушали речь командующего ОКДВА.
Блюхер говорил:
— Особая Дальневосточная армия, один из отрядов Рабоче-крестьянской Красной армии, была вынуждена показать: на страну строящегося социализма мировая буржуазия безнаказанно нападать не может…
Съезд аплодировал.
— Особая Дальневосточная армия не является по своим техническим качествам лучшей частью нашей Рабоче-крестьянской Красной армии. И пример Особой Дальневосточной армии, свидетелями которого мы были, говорит о том, что, если бы нам навязали войну на других фронтах, мы противнику сумели бы показать, что мы умеем защищать диктатуру рабочего класса и пролетарскую революцию с не меньшей настойчивостью, чем это сделала Особая Дальневосточная армия…
Гром аплодисментов.
— Позвольте заверить вас, что, если в будущем повторится новая попытка помешать нашему социалистическому строительству, попытка напасть на наши границы, Красная армия сможет с еще большей решительностью, с еще большим энтузиазмом, с полной готовностью умереть за дело пролетариата, защищая наши границы.
И снова гром аплодисментов…
В перерыве к Блюхеру подошел Сталин.
— Хорошо выступили, товарищ Блюхер, — сказал он, пожимая ему руку, и добавил: — Вы искренний человек, я верю вам. — Затем предложил: — Где ваша делегация, давайте вместе на память сфотографируемся.
Блюхер всегда считал: чтобы работать слаженно, эффективно, нужно иметь сплоченную команду единомышленников, которой всецело доверяешь. И раньше, где бы он ни находился, какую бы командную должность ни занимал, и теперь, являясь командармом, он собирал вокруг себя преданных друзей. Бывший соратник Блюхера по Гражданской войне М. Д. Голубых говорил о нем: «Величие Василия Константиновича заключается не только в том, что он сам был способным человеком, но и в том, что своими способностями он не подавлял своих товарищей, а ценил их мнение, уважительно относился к ним, не сковывал их инициативу. Этим он покорял сердца… Судите сами: я работал с Василием Константиновичем в 1917 году в Челябинске, работал в его штабе в партизанском отряде, в штабе 30-й дивизии, в штабе 51-й дивизии. Никакой отдел кадров меня не перебрасывал, никто не переводил… Переводил меня Василий Константинович…»
В разное время на различные командные должности в ОКДВА по просьбе Блюхера были назначены его старые сослуживцы: Я. К. Берзин, И. К. Грязнов, М. Г. Ефремов, М. В. Калмыков, Б. К. Колчигин, А. Я. Лапин. Я. З. Покус, М. В. Сангурский, Г. Д. Хаханьян и многие другие.
Расставляя на ключевые посты в армии надежных людей, Блюхер начал реорганизацию частей и соединений. Он обратился к наркому обороны с предложением изменить структуру и состав Забайкальской группы войск с целью ее усиления.
В 1931 году Япония вторглась в Маньчжурию, создав серьезную угрозу советским дальневосточным границам. Самурайская верхушка готовилась к войне против Советского Союза. Сооружались аэродромы, строились военные городки, создавались укрепленные районы. Японцы нарушали границу, стремясь забросить в наш тыл шпионов и диверсантов; проводили многочисленные провокации на КВЖД. В японской печати раздавались призывы к нападению на СССР, военное ведомство издало специальные карты «великой Японской империи».
После Второй мировой войны были опубликованы секретные документы из архивов высших ведомств Токио. В одном из таких документов японский военный атташе в Москве Касахара писал в 1931 году генеральному штабу в Токио: «Если Япония намеревается существовать в качестве Великой Японии, ей нельзя будет избежать — рано или поздно — столкновения с СССР…» И далее: «Нам нужно будет осуществить продвижение, по меньшей мере, до Байкала. В том случае, если мы остановимся на байкальской линии, Япония должна будет рассматривать оккупированный Дальневосточный край как часть владений империи. На этой территории наши войска должны расположиться в порядке военных поселений, то есть на долгие времена».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
