— Я сделаю это, Анна. Я поеду вместе с тобой и встречусь с этим белым мерзавцем, который использует тебя в своих грязных делишках. Я притворюсь его новым покупателем, а потом вырву его сердце. У меня хватит на это сил.
Почувствовав невероятное облегчение, она хотела ответить ему, но Чжи-Ган опередил ее. Поднявшись на ноги, он посмотрел на стоявшую перед ним Анну своими пронзительными черными глазами и торжественно произнес:
— Я сделаю это, Анна! Но не потому, что это мой святой долг и моя работа… — Чжи-Ган замолчал, и она затаила дыхание в ожидании, когда он все объяснит. В конце концов она не выдержала и сама задала ему вопрос:
— Тогда почему? Почему ты будешь рисковать своей жизнью?
— Я сделаю это ради тебя, Анна! Во-первых, ты попросила меня об этом, а во-вторых, это положит конец твоим страданиям.
Она гордо вскинула голову, представив, как плюет на мертвое тело своего приемного отца.
— Да, это положит конец моим страданиям и принесет мне желанное спокойствие.
— Нет, маленькая Анна. Это принесет нам с тобой еще больше крови, — вздохнув, возразил Чжи-Ган.
— Всегда проливается чья-то кровь, Чжи-Ган. Без этого нельзя. Опиум уносит жизни твоих соотечественников. Мы остановим это кровопролитие.
Она решила, что он не поверил ей. Он уже потерял веру в свое правое дело. И сейчас только она одна понимала, каким беспомощным может быть человек, который пытается сдержать смертоносный поток опиума, захлестнувший всю страну. Ему казалось, что этому не будет конца, ибо, когда он вырывал с корнем одно растение, на его месте тут же вырастало несколько новых.
— Еще одна смерть, — прошептала Анна, не понимая, кому она это говорит — себе или ему. — Еще только одна смерть, и мы покончим со всем этим. Мы оба покинем Китай, эту несчастную землю, и забудем о кошмаре, который преследует нас.
Наклонившись, он нежно прижался губами к ее губам.
Однако ей хотелось большего. Поднявшись на ноги, она крепко обхватила его руками за шею и, открыв рот, прижала язык к его зубам. И Чжи-Ган подчинился ей. Неукротимое желание Анны распалило в нем жаркий огонь. Тесно сплетясь, они упали на кровать, охваченные пламенем страсти.
Когда все закончилось, они нехотя разжали объятия.
— Я изменил свое решение, — глухо произнес Чжи-Ган, прижавшись лбом к ее лбу. — Я убью твоего приемного отца, потому что это моя обязанность. А затем я посажу тебя на корабль, плывущий в Англию. Я даже помашу тебе с пристани рукой, когда ты будешь покидать эту страну.
— Ты не поедешь со мной? — тихо спросила она.
— Нет. Ты ведь знаешь, что я должен исполнить свой долг.
— Но ты уже не веришь в свое дело, — напомнила она. Анна вряд ли смогла бы объяснить, откуда она знает, о чем думает и что чувствует этот мужчина. Но она всегда это знала. — Ты, как и я, устал от бесконечной борьбы. Тебе тоже хочется покончить с этим злом.
Чжи-Ган кивнул.
— Но ты — белая женщина. Ты должна уехать. Это не твоя страна.
Она крепко сжала руками плечи Чжи-Гана. Ей хотелось как следует встряхнуть его, чтобы он понял ее.
— Но зачем тебе оставаться здесь? Зачем бороться со злом, которое заведомо сильнее тебя? Ты не сможешь его победить, Чжи-Ган. Каждый человек, которого ты пытаешься защитить, борется против тебя.
Чжи-Ган все прекрасно понимал — она видела это по его глазам. Однако он упорно продолжал молчать.
— Почему, Чжи-Ган? Почему ты берешь на себя ответственность за все зло, которое творится в Китае? За эту ужасную коррупцию, разъедающую твою страну?
Его лицо исказилось от боли, причину которой она не могла понять.
— Ты по-своему искупаешь свои грехи, а я по-своему.
— Я не понимаю тебя, — сказала Анна, отстраняясь.
Он вдруг резко встал и отошел от нее.
— По крайней мере, Цзин-Ли нашел свое место в жизни. Он останется здесь в качестве губернатора провинции. Конечно, ему будет нелегко управлять без тех денег, которые приносила торговля опиумом, но он хочет попробовать.
— Разве он не собирается уезжать из Китая? Ведь он бежал от императрицы…
Чжи-Ган пожал плечами.
— Это все наркотические фантазии. Императрице сейчас не до этой Богом забытой провинции. Дав кому следует солидную взятку, Цзин-Ли может прекрасно обосноваться здесь просто потому, что он уже приехал сюда.
Анна кивнула. Это похоже на правду, но…
— А ты?
Он повернулся к ней спиной.
— Цзин-Ли останется здесь, — повторил Чжи-Ган, не оборачиваясь. — Для того чтобы управлять этой провинцией и защищать вдов. Мы с тобой вместе с Половинкой и его людьми уедем отсюда, как только ты соберешься, — добавил он и вышел в коридор.
Анна некоторое время стояла неподвижно, а потом, почувствовав, что у нее подкашиваются ноги, села на матрас. Она уже оделась. Вещей у нее не было, поэтому на сборы ушло всего несколько минут. Прощаться ей тоже было не с кем. Но она все сидела и сидела. Ей казалось, что она всегда была готова к отъезду. Она помнила, что с самого раннего детства ей хотелось убежать, улететь куда-нибудь далеко-далеко. А сейчас она почему-то просто сидит и молча смотрит в одну точку.
Какими удивительными вещами они занимались здесь с Чжи-Ганом! В полном сознании и с огромным желанием она исследовала их тела, стараясь понять, как можно достичь наивысшего сексуального наслаждения. Анна счастливо улыбнулась, вспомнив о неземном, величайшем удовольствии, которое ей довелось испытать. Оно и в самом деле было огромным. И если есть на свете такое место, где она хотела бы задержаться на некоторое время, где могла бы спокойно отдохнуть, не думая ни об опиуме, ни об Англии, ни об убийстве приемного отца, так это дом губернатора Бая. Она с благодарностью будет вспоминать эту комнату, этот дом, эту провинцию…
Хотя, конечно, ее притягивала не столько эта комната, сколько Чжи-Ган, а также его ласки, его неожиданные вспышки страсти и то удивительное понимание, которое она в нем нашла. Когда он смотрел на нее, ей казалось, что он видит ее насквозь. Она же, в свою очередь, говорила ему то, чего он никогда не слышал от других женщин. Нет, ей хотелось остаться не в этой комнате — ей хотелось остаться с Чжи-Ганом. И когда придет время, она попрощается именно с ним.
Мысль о прощании отдалась сильной болью в груди. Анна сразу же вспомнила об опиуме, о том, что он наверняка поможет ей забыть обо всех невзгодах. Однако, собрав свою волю в кулак, Анна отогнала от себя эту предательскую мысль и, вскочив на ноги, быстро пошла к двери.
— Я не сделаю этого, — сказала она себе. — Я не сдамся просто потому, что я не нужна ему, — убеждала она себя, идя по коридору. — У меня в Англии есть семья. Мои родные любят меня. Они хотят со мной познакомиться. Очень хотят. Я знаю это.
