Мелькнула паническая мысль, что это лишь сон, но не бывает настолько чётких снов.
А раз не сон…
И я нырнула вглубь себя, в панике отслеживая внешнее воздействие, внушение, удар — что угодно! Что-то, что могло быть причиной моего состояния.
Но ничего не было. Ничего. Я…
Взгляд упал на кольцо эльфа. Оно не снималось, я пыталась сотню раз, но кольцо сидело намертво. Так могло ли оно?..
Я потянулась снова, в этот раз не к себе — к украшению. И с изумлением поняла, что кольцо активировано! Я даже ощущала время активации — десять минут назад! И я отчётливо видела, как заклинание подавления воли пульсацией расходится от него, растекается по энергетической сети, оплетающей мою ауру, и действительно лишает меня воли. Качественно, незаметно и действенно.
Мама!
Я задёргалась с неистовой силой, попыталась закричать… мне бы всего раз, всего одно слово, совсем крохотное, всего один рывок…
Лес внизу оборвался, тёплый воздух сменился порывом ледяного морозного ветра, и я увидела армию… Две армии, если быть точной. Чёрные на белом снегу, освещённые голубым и зелёным воины Сиареля и Золотой долины, а в трёх сотнях шагов напротив них, окутанные кроваво-красным свечением, стояли воины Ахаэша. Сложно сказать, чьё войско было больше, я ещё и не могла толком посмотреть вниз, но одного человека я узнала мгновенно, с одного короткого взгляда.
Или не человека? Ведь у Норлана, не смотря на многочисленные странности во внешности, имелись острые уши. Но единственное, что я поняла точно — несколько дней назад меня кольнуло не простое подозрение, Норлан действительно стоял во главе ахаэшского войска.
Подняв голову, он вместе со всеми посмотрел на летящую над полем боя ведьму.
Вот только голосов остальных воинов я не слышала, а слова Норлана отчётливо прогрохотали в голове:
«Заклинание уничтожения Эиай, удар по центру вражеского войска. Эрхэт назвал тебя своей женщиной, на тебя не посмеют напасть», — отчётливая презрительная насмешка в последних словах.
Нет! Нет, нет, нет! Только не это! Что угодно, но только не так! Нет!
Я развернулась, не сбавляя скорости, и полетела по диагонали вниз, нацелившись на центр войска Сиареля и Золотой долины!
Странное, особенно отчётливое и яркое зелёное свечение внизу, накрывшая с головой волна родного тепла и шагнувший из портала Риаган мгновенно разобрался в ситуации, за секунду всё понял и закричал, не скрывая отчаяния и ярости…
Риаган злился не на меня, за меня он только боялся.
А я… я не могла позволить Норлану нанести столь подлый удар!
И, собрав все силы, всё до капли, абсолютно всё, что у меня было, я рванулась, разрывая путы его внушения, и закричала то единственное, что в такой ситуации могло спасти нас всех:
— Мама!
Метла застыла и попыталась свалить, ледяной ветер затих и таки свалил, а воздух загудел от ярости одной конкретной феи, после чего пространство треснуло и раскрылось безобразным чёрным порталом.
Я не успела даже закричать, но за миг до того, как края утянувшего перехода сомкнулись, увидела рванувшего за мной испуганного Риагана.
* * *
Во Тьме… была полная Тьма. Она всегда приходила, когда мамочка впадала в ярость.
Алое солнце скрылось за тучами, чёрный небосвод гремел и гудел, сухой ветер с протяжным воем бил по чёрным деревьям, с треском ломал толстые извилистые стволы, с кряхтением вырывал корни из красной почвы.
Зона поражения стремительно увеличивалась, уничтожая заповедный лес на юге Эд-Нарана, крупнейшего города Тьмы, по праву носящего звание столицы. Нетронутым оставался лишь клочок земли в центре энергетического безумия, в котором находилась я, откровенно невменяемая фея и десяток мужчин в белоснежных костюмах.
— Полагаю, вопрос с расчисткой территории можно считать решённым, — рассудил правитель Эд-Нарана, тот единственный, кто при виде ярости феи не впал в панику и не дрожал от ужаса, а держался спокойно и достойно.
— Ф-ф-фонд з-з-защиты п-п-природы, — с трудом выдавил один из советников, весь белый от ужаса, что для жителей Тьмы вообще нонсенс, они от страха чернеют.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
По тонким губам повелителя скользнула мимолётная улыбка, и в вое стихии прозвучало его невозмутимое распоряжение:
— Всех недовольных отправляйте прямиком к леди Кейсад.
Леди Кейсад с корнем выдрала тысячелетний кровавый дуб и смолола тот в пыль за считанные секунды. Дуб не успел даже вскрикнуть, хотя вполне себе мог даже магическую защиту поставить. Сомневаюсь, что его это спасло бы, но что есть, то есть — ставить защиту местные деревья умели.
Городской совет с благоговейным ужасом посмотрел на супругу своего повелителя. Лунно-серебристые длинные волосы развевались от ветра, гладкая тёмная кожа сейчас казалась пепельно-серой от ярости, в алых глазах сверкали чёрные молнии, красные губы поджаты, пальчики с длинными серебряными ноготочками, что были острее ножей, соединены сложным символом. Кроваво-красное платье, обнимающее соблазнительное женское тело, стремительно покрывалось золотой чешуёй. Это Тьма, здесь на опасность реагировала даже одежда.
— Хорошее решение, лорд Кейсад, — склонились советники, — мы пойдём, обрадуем фонды заранее. Напомним им, что Тёмный союз охраны Природы, осмелившийся требовать у вашей леди восстановления Центрального парка, своего-таки добился и вот уже третий год полным составом стоит в парке в виде деревьев, кустарников и иных воплощений фантазии вашей дорогой супруги.
Ого! Ну мама даёт! И ведь ни слова мне не сказала!
Зато решила поговорить сейчас.
— Что это за подобие эльфа с магией Тьмы в крови? — сплюнула с презрением, и сразу стало понятно, что она частично здесь, частично — на границе Золотой долины.
Я подступила к ней поближе, искренне радуясь вернувшемуся контролю над телом, подавила желание обнять мамулю и, расстёгивая тёплую мантию, выложила как есть:
— Норлан из Изумрудных мечей, экс-главнокомандующий Золотой эльфийской долиной, ныне, как я поняла, командующий войсками Ахаэша.
У мамы личико стало, словно она смотрела на таракана и не могла решить — прибить мерзость или отвернуться на минутку и позволить ему уползти с её глаз. Или сначала проклясть? Или сначала убить, а потом вернуть, проклясть и снова убить? Феи, они и не такое могут.
— Почему на твоём пальце его помолвочное кольцо, а на твоей ауре — сеть его воздействия? — следующий вопрос, на который нельзя не ответить.
Краем глаза заметила, как папа стремительно повернул голову, жестом заставил всех советников исчезнуть в порталах и направился к нам, держась ровно и гордо, но мрачнея с каждым шагом. Длинные чёрные волосы распущены по спине, очень тёмная кожа, красные глаза, высокий рост, почти как у драконов, а фигура обманчиво тонкая, худощавая, даже слабая… тот, кто так решит, будет полным идиотом, а тот, кто осмелится напасть на этого мужчину, умрёт раньше, чем поймёт, что произошло. У лорда Кейсада запредельная скорость, стальные мышцы и безупречное владение своим телом и магией. Иначе он не сумел бы взять в руки и так долго удерживать власть во Тьме.
— Шантаж, — тяжело вздохнув, горестно призналась не намеренная скрывать совершенно ничего ведьмочка.
— Вот как, — тихо произнесла фея Тьмы, подписывая Норлану смертный приговор. И вдруг спросила: — А второй?
— Второй? — не поняла я, с надеждой глядя на папочку.
Короткой кивок головой снизу вверх, и созданная мамой буря пыли и обломков поднялась значительно выше, накрыв поляну большим непроглядным куполом. В этом весь папа, он скрыл нас от просмотра даже с неба — не желал рисковать ни в чём.
И только после этого, не сбавляя шага, радостно улыбнулся и раскинул руки. Я с готовностью бросилась к нему, прыгнула в родные, крепко подхватившие и бережно сжавшие объятья, и когда папа легко закружил меня в воздухе, почувствовала себя, как в детстве, самой любимой, важной и ценной маленькой папиной принцессой.
— С возвращением домой, Весна, — это потому, что во Тьме весны не существовало, а у папы была его собственная Весна — я.
