— Да, я. Не надо было мне отпускать тебя нынче утром. Патрик, у меня правда было… предчувствие. Раньше со мною такого никогда не случалось, и потому я не знала, как объяснить тебе, но… я не должна была отпускать тебя.
— Родная моя… — Патрик поднял здоровую руку, нежно провел по щеке жены кончиками пальцев. — Не терзайся, не вини себя. Ты пыталась предупредить меня. Это я не послушал. Но, клянусь, при следующем твоем предчувствии поведу себя совсем иначе. — Он через силу улыбнулся. — Вот не знал, что женюсь на ясновидящей.
— Я и сама не знала, — печально промолвила Марсали. — Но, что бы ни нашло на меня тогда, я благодарна наваждению, из-за которого послала за тобой Хирама. А теперь, позволь, я займусь твоей раной, не то все наши с Хирамом усилия пропадут впустую.
Она ваяла его под здоровую руку, и они потихоньку пошли к пещере.
— А те, кто напал на тебя? — вдруг встревожилась Марсали. — Они…
— Живы, живы, — успокоил ее Патрик. — Целы и невредимы. Хирам доставит их в Бринэйр как пленников. Боюсь, они слишком много успели увидеть.
Марсали искоса взглянула на него. Она была явно удивлена.
— Ты оставил их в живых, хотя они напали на тебя?
— Разве я поступил не правильно? — мягко возразил Патрик. — Или ты считаешь меня подлецом, который может, не задумываясь, убить родственников жены?
— На твоем месте любой поступил бы именно так, — пробормотала она.
— Я — не любой.
— Да уж, — чуть заметно улыбнулась она. — Теперь я это и сама вижу.
— Я рад. И с удовольствием еще постоял бы здесь и обсудил с тобою прочие мои достоинства, но, к сожалению, не могу. Прошу тебя, сделай, что требуется, с этим плечом, да поскорее, чтобы я успел вовремя догнать Руфуса и Хирама.
Марсали остановилась у входа в пещеру.
— Но, Патрик, с такой раной тебе ни в коем случае нельзя садиться на коня. Тебе нужен покой.
Патрик покачал головой:
— Не могу допустить, чтобы Хирам один вел в Бринэйр восьмерых пленных. И я сам должен быть там, когда их увидит мой отец. — По правде говоря, Патрик и сам не знал, как ему это удастся. Голова кружилась все сильнее, озноб пробирал до костей. Неудивительно, ведь он потерял очень много крови.
При упоминании об отце синие глаза Марсали потемнели от тревоги.
— Он ничего не сделает с пленными? Они ведь из моего клана…
— Ничего непоправимого не случится, — уверил Патрик. — Кроме того, они дали мне честное слово, и я постараюсь устроить их как можно лучше.
— Дали слово? — недоверчиво переспросила Марсали. — Но ведь вас было всего трое против восьмерых?
— Ну, — протянул он, — они думали, что нас гораздо больше. Почти войско. — И Патрик невольно усмехнулся:
— Представляю, как они расстроятся, узнав, что сдались на милость троих.
На секунду Марсали стало обидно, что люди из ее клана дали так легко обвести себя вокруг пальца, затем ей сделалось смешно, и обида прошла, а еще миг спустя она взглянула на рану и, позабыв обо всем, озабоченно нахмурилась.
Хотя Патрик изо всех сил старался не подать виду, как ему плохо, рана оказалась серьезнее, чем он надеялся. Он не хотел пугать Марсали, но теперь уже не знал, сколько еще сможет продержаться на ногах. Впрочем, его спокойствие, как видно, не обмануло ее, ибо она вдруг повела себя совсем иначе.
— Входи! — приказала она.
— Мне нельзя мешкать, — повторил он, но глаза закрылись сами собой, а когда он открыл их снова, перед ним все поплыло.
— Придется, — настаивала Марсали. — Если сейчас не остановить кровь, ты замешкаешься навсегда.
— Только на минуту, — заплетающимся языком согласился он. — На одну минуту. Потом я должен ехать.
Он хотел шагнуть вперед, но пошатнулся и бессильно оперся о камень у самого входа. Господи, как же он устал…
— Патрик! — донеслось до него как сквозь вату. — Быстрый Гарри! Помоги!
Патрик точно в полусне чувствовал, как подгибаются ноги, как он скользит по камню вниз. Марсали обхватила его за пояс, но удержать не могла: он был слишком тяжел. Вот чьи-то руки поддержали его под грудь. Быстрый Гарри и Марсали втащили его в пещеру, за каменный выступ, туда, где Гарри устроил себе временное жилье, и опустили на землю у самодельного очага. Патрик мысленно благословил их за то, как осторожно они это проделали.
В голосе Марсали зазвучали совершенно незнакомые ему властные нотки. Она отрывисто приказывала что-то Быстрому Гарри, и от ее резкого тона Патрик снова пришел в себя. Он открыл глаза, поморгал; из тумана выплыло заботливо склоненное к нему лицо Марсали, и он с наслаждением погрузился в целебные, умиротворяющие глубины ее глаз. Пальцы Марсали меж тем ловко, почти не причиняя боли, сняли повязку, которую Патрик сам кое-как накрутил на плечо, вытащили из-под ремня подол рубахи. Патрик помогал, как мог, когда она вдвоем с Быстрым Гарри стала стаскивать с него мокрую от крови рубаху, но все же не сдержал стона, когда им пришлось приподнять его левую руку. Чуть утихшая боль снова прожгла тело насквозь.
— Придется прижечь рану, чтобы остановить кровь, — услышал он голос Марсали.
— Я сейчас разведу огонь, — ответил Быстрый Гарри, — и раскалю свой нож. Когда будет готова, скажу.
— Он говорит, что должен ехать дальше, — прикусив губу, вздохнула она.
— Хм. Далеко он не уедет, — отозвался Гарри. Патрик понял, что его в расчет не принимают, и на сей раз ни Хирам, ни Руфус ему на помощь не придут.
Марсали осторожно ощупывала зияющий разрез на его плече. Патрик поймал ее взгляд, улыбнулся.
— Не тревожься так, девочка моя, — проговорил он, не понимая, то ли у него заложило уши, то ли слова его звучат так невнятно. — Я не умер и умирать пока не собираюсь. Остальное неважно.
Она поджала губы.
— Ох уж эти мне мужчины, — донеслось до него.
Патрик вздохнул и бессильно прикрыл глаза. Прошло сколько-то времени — сколько, он понятия не имел, — и снова его окликнул голос Марсали:
— Патрик?
Он попытался открыть глаза, но веки опустились сами собой; четко увидеть Марсали удалось лишь со второй попытки.
— Надо прижечь рану, чтобы остановить кровь, — говорила она.
— Давай, — пробормотал он. — А потом я должен… должен ехать.
— Патрик, — зашептала Марсали прямо ему в ухо, — я люблю тебя, но сейчас ты ведешь себя как круглый дурак. Если нужно будет, я стукну тебя по голове, но ты отсюда не выйдешь, пока я не разрешу.
— Ты… ударишь меня, детка? — протянул он, пытаясь улыбнуться непослушными губами. — Не годится леди… бить… своего господина.
— Да, я тоже так считаю. Но, если будет нужно, это меня не остановит.
От очага донесся голос Быстрого Гарри:
— Миледи, нож готов.
