— Де-е-еда, — весело протянула Тавелина, церемониально сгружая на ручник новую порцию круглых ржаных колобков и щедро посыпая их тёртым тмином и перцем. — Ну, какая смерть может к некроманту явиться!?! На эдакую пакость только марры и слетятся.
— Всё-то ты знаешь, егоза, — беззлобно проворчал старик, дёрнув пробегающую мимо внучку за кончик растрепавшейся косы, от чего девчонка только заливисто расхохоталась.
Тавелина, звавшаяся по недостатку лет просто Тавкой, была дочкой мастерового с портняжной улицы и даже обучалась пару лет в Академии Замка, пока не была отчислена по недостатку резерва. О чём нисколько не сожалела, насмотревшись вдоволь на чародейство во время экскурсии в музей Нежитеведенья. Тем не менее, определённую моральную устойчивость и даже некую чародейскую солидарность девушка приобрела и достаточно быстро отошла от потрясения, особенно когда представилась возможность в красках расписать эпическую битву. Живописала девочка со вкусом. Изображение событий проходило от разных лиц, было насыщенно деталями, подробностями и преувеличениями. Вылетевшая на помощь, Валент вообще представала эдакой дикой воительницей или крылатой спутницей древнего бога войны. Если судить по лукавому прищуру подслеповатых стариковских глаз и добродушному подхихикиванию, показывались подобные концерты с завидной регулярностью, и старик вполне закономерно решил, что и в этот раз на его непоседу-внучку всего лишь напал какой-нибудь вор, а старшие товарки его прогнали.
Наблюдая за этой сценой, Алеандр Валент неодобрительно хмыкнула. Она вовсе не была сторонницей строгого и прохладного отношения в семье, хоть в её собственной шутки и забавы, как правило, носили оскорбительный или соревновательный характер. Девушке даже нравились лёгкие поддразнивания в беседе, переходящие порою в дружеские потасовки и швыряние едой. Она любила весёлые компании и шумные игры. Да чего уж там! Не отказывалась травница и от возлияний в кругу друзей, рискуя прикладываться как к бокалу, так и самокрутке. К досаде, предлагать подобное дружащей со «змеюкой», усердной в учёбе и хорошо воспитанной Валент особо не спешили, от чего девушка часто чувствовала себя лишённой неизменных радостей студенческой юности. Так что кем-кем, а чопорной она себя не считала. Просто терпеть не могла, когда какая-то малолетка, с гордостью именовавшая свои волосы рыжими (тогда как сама Эл считала свой оттенок золотисто-каштановым), крутилась на первом плане в совершенно нелепом ардаке, ещё и перетягивала на себя всё внимание, будто именно она спасла всех троих в переулке от грабителя! Чистосердечно поклясться, что именно её геройское вмешательство избавило всех от злодея, Валент тоже не могла, но не преминула вспомнить, что без неё победоносного пестика у угробьца не оказалось бы.
— Продолжайте, пожалуйста, — нетерпеливо с лёгкими нотками раздражения и неприязни поспешила расстроить семейную идиллию Алеандр.
Девушка сидела на высокой лавке аккурат неподалёку от горы стружек и пальцем составляла из них различные узоры. Сидеть так было хорошо и уютно, словно вся обстановка от тепла большой плиты, до шероховатости свежевыструганной ложки были созданы только для того, чтобы дарить человеку чувство безопасности и неги. Приятная, умиротворяющая тяжесть в желудке настраивала на философский лад, заставляя мысли течь медленнее, а подбиравшуюся со спины дрёму сгущаться бархатным шлейфом. Упрямая травница самоотверженно боролась со сном в слабой, но такой живучей надежде полакомиться свежеиспечёнными праздничными хлебцами, которыми родителям Тавы в этом году выпала честь одаривать новопосвящённых послушников местного храма. Негромко сопящая в уголке Чаронит сопротивляться соблазну не стала и после обеда, реквизировав валявшийся на перилах вязаный крючком плед, гусеницей-листовёрткой скрутилась на старом продавленном кресле.
— И поняв, что придёт скоро конец его бесчинствам, — продолжил старик, подкрутив роскошные рыжеватые от табака усы, — приказал Крив генералам своим (а было их сорок сороков от грозного Ворожея, до Сосны-предателя) собрать все богатства у честных людей награбленные, да отправить в болота чвыровские, чтоб не достались сокровища никому. Да вот незадача, правила тогда при Царе Царица-Провидица — баба хитрая, да завистливая. Захотелось ей себе всё золото забрать, что на чужих землях хранилось-то, послала она своих молодцев колдунов-ветрогонов, что злобою и силою особы были, перехватить скарб да в своё Царствие доставить. Наши-то думали, что тайно едуть вот малым отрядом и двигали, а когда окружили их захватчики-грабители, то и отпор дать не могли. А тогда аккурат Средница была, ночь стояла лунная, особая. Ну, мужики наши поняли, что всё равно им жизни не дадут, так хоть золотишко вражине не достанется и вызвали лешака местного. Тот все богатства Крива глубоко под землю уволок и надёжно запрятал. Обозлились колдуны-ветрогоны, вырезали охранников смелых наголо, место то с землёй сровняли, а золота так найти и не смогли. Только и лешему сокровища людские без надобности, вот каждую Средницу вылазит он вместе с прочей нечистью из норы своей поганой, да ищет по лесу человека крови местной, чтоб уж точно не с Царства выползло, чтоб, стало быть, наследство передать. Говорят, что сокровища эти невиданны да неслыханны…
— Да неужели? — искренне заинтересовалась Валент, хоть в отличие от подруги манил её больше не аромат призрачной прибыли, а романтика народных гуляний.
Сколько раз слышала девушка от брата и кузин, как весело проходит летняя Средница в деревне, как зажигают высокие, лижущие небеса костры, как выкатывают на поляну бочки спелого пива, как собираются молодки на гадания, да устраивают купания в реке, как блуждают по лесу парочки, разыскивая призрачные клады. Почему-то вспоминать, что по статистике на эту ночь выпадали самые массовые случаи стычек с нечистью, юной чародейке совершенно не хотелось. Ей хотелось приключений, праздника и веселья, что грозная родня запрещала слишком шебуршной девчонке.
— Ой! Да, да! — весело захлопала в ладоши жизнерадостная Тавка, легко проворачиваясь на носочках и едва не рассыпая плошку с душистым перцем. — Все наши идут! Мы всегда сначала со старшими на поляне гуляем, песни поём, танцуем, через костёр прыгаем, а потом уже в бывший графский сад бежим лешего искать, чтоб сокровища добыть. А там и попугать можно, и вина выпить, и в игры разные поиграть, а рассвет встречать со старого склепа просто сам Триликий велел!
— Графский сад? — Алеандр картинно изогнула бровь, стараясь за любопытством скрыть жгучую зависть к своей невольной копии и сопернице.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
