– В вашей конюшне всего у одной лошади есть вода и зерно. И у лошади этой – она принадлежит моему старому другу – есть вода и зерно только потому, что я напоил и накормил ее. Когда я увидел, как вы обращаетесь с ней, мне захотелось убить вас. И до сих пор хочется.
Они жалобно застонали.
– Ваш король заперся в Утгарде. Верно?
– Д-да.
– И потому вы считаете себя вправе делать все, что вам угодно, а угодно вам оставить животных без должного ухода. Грязные стойла и пустые кормушки. Лошади, мулы и волы умирают от жажды. Я бы пожалел вас, если бы вы не доказали, что вполне заслуживаете слепоты и даже худшего. Я иду в башню. Вы найдете моего коня и моего пса во дворе. Расседлайте коня и позаботьтесь о нем. Накормите пса и не забудьте напоить. Это понятно?
Рабы пролепетали:
– Да, сэр.
– Вы должны вычистить все до единого стойла, накормить и напоить животных. Я не знаю, сколько времени займет у меня разговор с королем Гиллингом. Может, час, может, два. Но всяко не более половины ночи, а по возвращении я осмотрю все стойла, чтобы проверить, выполнен ли мой приказ.
Покинув конюшню, я двинулся вокруг громадной башни Утгарда, направляясь к главному входу, но потом увидел широкую, рассчитанную на ангридов арку прохода для вылазок, вошел в страшно темный коридор и несколько мгновений спустя забарабанил в железную дверь.
Открывший ее лучник изумленно уставился на меня.
– Сэр Эйбел! Я ожидал оруженосца Тауга.
– Вы и вправду хотите знать, что сказала мама? – спросила Этела, когда они торопливо шли через город.
– Да, – сказал Тауг. – И еще хочу расспросить про нее. Узнать, почему она не стала разговаривать со мной, и разные другие вещи.
– Это хорошо, потому что мне тоже страшно хочется расспросить вас – про ваше лицо и про замок. Вы ведь расскажете, правда?
– Я постараюсь, – пообещал Тауг.
Он нес на плече ножны с кинжалом, прежде принадлежавшие Логи.
– И про Орга тоже. Вы ответите на мои вопросы?
– Если знаю ответы.
– Ладно. Когда хозяин умер, вы разговаривали с Оргом, только я боялась подойти поближе. О чем вы говорили?
– Он спросил, можно ли съесть твоего мертвого хозяина, – пояснил Тауг. – Я сказал, что можно, только надо зорко следить, нет ли поблизости ангридов, поскольку они убьют его, коли увидят. Он сказал, что утащит тело подальше и спрячет в надежном месте, чтобы потом возвращаться и доедать понемногу. Я одобрил такую мысль.
– Он больше не идет за нами?
Тауг пожал плечами:
– Не вижу, с какой стати Оргу идти за нами.
– А вдруг кто-нибудь нападет на нас?
– Я постараюсь отбиться. Теперь у меня есть это. – Он указал на кинжал Логи. – Так что сейчас мы в лучшем положении против прежнего. Раньше у меня был похожий кинжал, только далеко не такой красивый. И когда мой конь наконец добрался до Утгарда, я засунул его под кровать и напрочь забыл про него. Но про этот я не забуду никогда в жизни.
– Он ужасно большой, – заметила практичная Этела.
– Он великоват для моей руки, – согласился Тауг, – но, мне кажется, рукоятка здесь сделана из кости – либо ангрида, либо просто крупного животного. Так или иначе, я наверняка сумею обтесать ее и отшлифовать песком. Придется потрудиться, но дело того стоит. А теперь расскажи, что тебе говорила мама?
– Все рассказывать? Она много чего говорила.
Тауг кивнул:
– Да, все.
– Ну, она сказала пойти в замок с вами, только вообще никогда не возвращаться оттуда. Выполнять все ваши приказы, чтобы остаться с вами. Поскольку вы мои соплеменники, а чем ближе я буду к своим соплеменникам, тем лучше для меня. Она наказала мне умыться, постараться одеться покрасивее и вести себя очень-очень хорошо – и тогда, может, вы позволите мне остаться. Но если вы станете гнать меня обратно, она сказала не уходить, а спрятаться и дождаться, когда вы забудете, что хотели отправить меня домой.
– Я не погоню тебя обратно, – заявил Тауг.
– Ну, она имела в виду всех вас.
Пройдя еще десятка два шагов, Тауг спросил:
– А как же она сама? Наверное, нам нужно попытаться вызволить и твою маму тоже?
– Она сказала не возвращаться за ней, она все равно умрет. – В голосе Этелы послышались нотки безысходности. – Она так говорит. В смысле, когда вообще говорит, не обязательно со мной. Только Вил позаботится о ней, он всегда заботится. И Гиф, и Алка тоже.
– Вил твой отец?
Этела помотала головой:
– Мой папа умер. Но Вил любит нас с мамой и помогает нам, когда может.
– Логи тоже умер, – задумчиво заметил Тауг.
– Угу.
– Интересно, что станется с твоей мамой и другими людьми, которыми он владел.
– Ну, я не знаю.
Тауг с пару минут размышлял над этим вопросом, а потом указал пальцем вперед:
– Смотри! Вон мост через крепостной ров. Видишь?
– Там мы будем в безопасности?
– В большей безопасности, чем здесь. Что еще говорила твоя мама? Ты сказала, она много чего говорила.
– Я забыла. Вести себя хорошо и понравиться людям, которые как я, и отправиться с ними на юг, где они живут, и рассказать про мантикор и маргаритки.
– Про что?
– Про мантикор и маргаритки, только я не знаю, что это такое. Мама часто о них говорила.
– И что именно?
– Не знаю. А что это такое?
– Тебе нужно напрячь память, – настойчиво сказал Тауг. – Что она говорила о них?
– Они на платьях, кажется, и на шарфах. Чаще она просто повторяла слова. Мантикоры и маргаритки, мантикоры и маргаритки, вот так. Вы знаете, что это такое?
– Маргаритка – это такой цветок, – медленно проговорил Тауг, – желтый и очень милый. А что такое мантикора, я не знаю.
Они беспрепятственно миновали заснеженный мост и вошли в ворота. Этела на мгновение остановилась и задрала голову, чтобы посмотреть на Утгард, возвышавшийся подобием черной горы на фоне зимнего звездного неба.
– Я знала, что он страшно, страшно огромный, но не представляла, что настолько огромный.
– В нем легко заблудиться, – сказал Тауг. – Здесь нужно соблюдать осторожность, покуда хорошенько не запомнишь дорогу.
– Угу.
– У моей сестры комната наверху. Может, ты переночуешь там. Я спрошу.
– Я с вами, – твердо сказала Этела. – Так мама велела.
– Там видно будет. Может, ты поможешь мне заботиться о Мани. Вообще-то за него отвечаю я, но в мое отсутствие – как сейчас, например, – кто-то же должен присматривать за ним, а никто не присматривает, разве что ведьма.
– Ведьма?
Тауг кивнул:
– Ее зовут Халд, и она не только ведьма, а еще и призрак. По правде говоря, я не знаю, заботятся ли призраки о ком-нибудь.
– Там, где мама жила раньше, водился призрак, – сообщила Этела. – Только он был страсть какой жуткий, и он заботился о доме, а вовсе не о людях. Мама говорила, он никого особо не любил, а многих так просто ненавидел. Я не хочу слушать про вашу ведьму, поскольку мне и без того будет страшно ночью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
