И напарник готов снова вернуть мне долю за бесценок. Я надеюсь прикупить уютный большой дом для нашей семьи…
Тут я посмотрел на Настю и осекся. За своими счастливыми планами чуть не проболтался.
– Заведем собак. Да, Насть?
Она тихо засмеялась.
– А как же мы? – проговорила притихшая Варька.
– А вам пора начинать жить самостоятельно, – я посмотрел на Виталия. – Решать свои проблемы. Планировать свою жизнь. Зарабатывать на свои планы. Справитесь?
Зять кивнул и обнял Варю. Я протянул ей ключи:
– Вот ключи от квартиры. Настя покажет, где лежат квитанции и когда передавать показания счетчиков. Теперь это твоя забота.
– Так вы сейчас уезжаете? – в ужасе заговорила дочь.
– А чего нам ждать? Вы же соскучились друг по другу? Так не будем вас задерживать. Я только на неделе перевозчика пришлю. Заберем у вас нашу кровать. Вам же две не нужно?
Варя ошалело помотала головой.
– А нам пригодится, да, Настюш? Может, мы тебе еще сестричку заделаем или братика.
Варя переводила удивленный взгляд с меня на Настю, а Виталий помрачнел.
– В гости не зову. Нам еще обустроиться надо. А вот к Новому году приезжайте, – закончил я и поднялся. – Насть, ты готова?
Моя любимая кивнула и с улыбкой вышла с кухни.
Уже через час мы ехали с ней по дороге в наш новый город, к нашей новой жизни.
Эпилог
Алексей
Я стоял под окнами роддома и ждал. Ноги замерзли, руки заледенели, кончик носа отмерз. Но все это была ерунда! Вот-вот я должен увидеть своего сына.
– Невероятно, – раздалось ворчание сзади, – я где угодно ожидал увидеть тестя в Новый год, но точно не под окнами роддома.
Зять.
У него дар поднасрать в самый радостный момент жизни.
– А ты чего здесь потерял? – не очень любезно поздоровался я с Виталием.
– Так мы же предупредили, что собираемся к вам в гости.
– Я оставил запасные ключи. Могли бы ждать в доме.
– Варька на стол готовит. А меня послала тебя проверить и в магазин заскочить.
Я скосил взгляд на зятя. Он вытащил горлышко дорогого коньяка из пакета.
– Замерз? – спросил Виталий.
– Я за рулем.
– Я отвезу. А авто завтра отгоним. Грейся.
Коньяк перекочевал ко мне в руки, и я успел пару раз приложиться, принимая из рук зятя кружок сырокопченой колбасы из вскрытой вакуумной упаковки.
– Как она? – Виталий кивнул на окна роддома.
– Не знаю. Жду.
И мы стали ждать вместе. Могли, конечно, дома ждать, но уходить не хотелось. Я хотел быть рядом с Настей, сжимать ее руку, а приходилось лишь мысленно ее поддерживать.
Я не мог прогнать Виталия. Наверное, где-то в подсознании еще сверлила мысль, что на пятьдесят процентов у него есть право быть здесь и видеть сына первым. Вместе со мной.
Мы с Настей условились, что не будем больше поднимать эту тему, не будем делать анализы. Так нам было спокойнее. Но у меня все равно горела потребность знать, чей это сын.
Почему-то было важно, чтобы мой.
Шторы на окне дрогнули. Показалось счастливое лицо моей Насти. Я закричал, размахивая замерзшим букетом роз.
Ее улыбка потускнела, когда она разглядела рядом Виталия. Зато тот не обращал на ее настроение никакого внимания. Орал, как и я, и требовал показать ребенка.
– Надо же! Моя Наська родила! Она так хотела!
Он чуть не приложился к коньяку, но я вовремя выдернул из его рук бутылку.
– Дома выпьешь.
Настя жестами показала, что сейчас принесут малыша.
Рядом с женой появилась акушерка и развернула сверток к окну.
Я ничего не видел, но знал, точно знал – мой. Это мой сын и Настин! Этот миг самый ценный, он будет теперь всегда в моем сердце. Мой сын! Мой мальчик.
Глаза застилали слезы. Мы стояли, разделенные стеклами роддома, и оба плакали. От счастья. От полноты чувств. От того, что наша семья стала еще больше, а значит, счастливее.
И нам никто не мешал быть сейчас ближе, как никогда. Я чувствовал только ее, а она только меня. И рядом билось маленькое сердечко нашего сына.
Настя
– Да он вылитая я в детстве! – воскликнула Варька, разглядывая маленький пищащий комочек в новой люльке. – У тебя остались фотографии? Покажи Насте! Покажи! Я красивая, значит, и он будет неотразимым. Правда, Виталь? Посмотри на него. Какие пальчики. Какой носик. Крохотка.
Виталий тоже склонился над кроваткой и с удивлением смотрел на маленького человечка. Я смотрела на двух взрослых балбесов и на своего маленького сына. В груди горело.
– Какой хрупкий. Как его в руках-то держать. Он как на шарнирах!
Я рассмеялась. От детского ворчания грудь сразу потяжелела, наливаясь молоком.
– Время кормить, так что идите в гостиную, а мы с сыном уединимся.
Я наклонилась над моей радостью.
Заворковала, меняя подгузник и плотно сворачивая сына в пеленку. Стоило только приложить маленький ротик к соску, раздался осторожный стук в дверь и заглянул муж.
– Можно?
– Конечно, – прошептала я. – Чего ты спрашиваешь? Тебе всегда можно!
Леша любил присутствовать при кормлении. Не знаю, о чем он думал, но его лицо было абсолютно безмятежное и довольное в эти минуты. Мы молчали и наблюдали, как причмокивает наш сын.
– Варя с мужем останутся на Новый год? – спросила я.
– Да, – с досадой протянул Леша. – Я по Варьке соскучился. И Виталий наконец-то готов обмыть свою первую большую сделку.
Я улыбнулась. Пусть Леша скрывал, но он гордился, что за восемь месяцев молодые неплохо устроили свой быт практически без нашей помощи.
Да и помогать им было некогда, мы вовсю устраивали свой.
– Знаешь, – прошептал муж, – мы договорились не обсуждать, но… Я думал, что найду в сыне хоть какие-нибудь черты, сходство, чтобы отбросить сомнения.
Я ждала этого разговора. Он не мог нас не волновать. И я понимала Лешу, хотя именно он настоял, что никаких тестов на отцовство делать не будем.
– Нашел? Варя вот сразу сходство с собой заметила, – засмеялась я.
– Да что ты! Малыши все на одно лицо… Я думал по цвету глаз хотя бы, но они у него странные.
– Цвет изменится.
– И по волосам не понятно, – перебирал Алексей. – Может, поискать родинки? Родимые пятна? Ведь что-нибудь может быть от меня?
– У него все от тебя, – остановила я мужа. – Прости, что без спроса, но я попросила сделать анализ в роддоме. Леш, это твой сын. Моя история с Виталием закрылась окончательно и бесповоротно.
Я смотрела на меняющееся лицо мужа. Весь калейдоскоп эмоций отразился на его лице. Засмеялась, ласково улыбаясь Леше. Я не
