В 1837 году «Горный журнал» опубликовал отчет геогноста штабс-капитана горных инженеров Александра Родионовича Гернгросса (второго) о его «поисках в Симбирской, Казанской, Оренбургской губерниях для открытий месторождений асфальта». Особенностью этого отчета была не только похвальная старательность обследования, но и фиксация новых способов употребления нефти: «…возле деревни Костичей, — читаем мы, — где всякий асфальт встречается больше, чем в других местах, кузнецы употребляют его для воронения железных изделий, что предохраняет их от ржавчины и придает им более опрятный вид». Нечто подобное уже давно испытал в деле другой талантливый офицер корпуса горных инженеров, проходивший службу недалеко от мест, где работал Гернгросс, на Златоустовском оружейном заводе, Павел Петрович Аносов, в своих изысканиях по раскрытию секрета изготовления булатных сталей…
Гернгросс не ограничился описанием находок асфальта, но и приметил много других видов нефтепроявлений: «кроме асфальта, находится на обследованном пространстве… нефть различной густоты и чернобурого цвета… (как например) в яме, глубиною в три, а шириною в четыре фута вода покрывается с поверхности черною и весьма липкою нефтью, и хотя ее довольно часто счерпывают, но в продолжение нескольких дней она снова наполняется…» К сожалению, последующими исследователями не придано должное значение такому из отмеченных им фактов: «Сера, растворенная в воде, находится в чрезвычайном изобилии почти по всей Оренбургской губернии…» А ведь сера — важнейший поисковый признак нефтеносности. Гернгросс (второй) первым ввел в научную литературу обоснование для вывода о практически сплошной нефтеносности Урало-Волжского региона. Только через сто лет этот вывод будет подтвержден трудами советских геологов.
Нельзя не остановиться еще на колоссальной важности выводах, к которым пришел штабс-капитан. Первый из них: «Обнаруживающиеся в трещинах мелового рухляка (т. е. в разрушенных отложениях мела. — Л.С.) и более всего в нижних частях его, накипи асфальта рождают мысль, что он и в настоящее время образуется от соединения каким-либо химическим процессом смолистых частиц и что коренное месторождение его скрыто в каменном черепе Земли…» Выводы из «мысли» Гернгросса на многие годы определили канву дискуссий об уральских нефтепроявлениях. Он считает, что нефть — это «соединение смолистых частиц», т. е. образована из органического, как он полагает, скорее всего растительного исходного вещества. Вывод этот и поныне разделяют многие советские специалисты. Существенно и прямое указание Гернгросса, что основные нефтяные богатства края залегают в нижних горизонтах земных слоев, до них глубоко, добраться будет непросто, но они там непременно есть. Если бы к нему прислушались, когда появилась соответствующая буровая техника, то нефтяные фонтаны Урала взвились бы значительно раньше. К сожалению, к мнению молодого ученого тогда не прислушались.
Одной из решающих причин недоверия к выводам Гернгросса послужило обстоятельство, что совсем другого мнения об уральских нефтепроявлениях придерживался другой естествоиспытатель — английский ученый Мурчисон, геолог с мировым именем, оказавший огромное влияние на понимание геологии Урала и Предуралья. В частности, именно он первым выделил в истории развития Земли достаточно протяженный период (сорок пять миллионов лет), наиболее полно изученный им тогда на Урале и в память о том названный пермским.
Мурчисон изучал геологию нашего края в 1841 году. Осмотр нефтепроявлений входил в его программу. Тщательный анализ условий их залегания, положения в разрезах отложений, сопоставление вмещающих их пород в разных местах и определение окаменелых остатков фауны и флоры привели великого ученого к однозначному выводу. Все виденные им нефтепроявления приурочены к выделенному им периоду в истории Земли — пермскому. Вывод этот и поныне учеными подтверждается. Великолепный пример блистательной научной работы.
Но там, где ученый ушел от анализа конкретных фактов, вступил на почву «теоретических» рассуждений, его выводы отнюдь не обладали такой же доброкачественностью. По вопросу происхождения нефти Мурчисон оказался категорическим сторонником гипотезы ее неорганического происхождения. Он был убежден, что нефть образовалась вместе с серой и одновременно с накоплением других отложений в заливавшее тогдашний Урал пермском море. Небезупречное утверждение. Правда, Мурчисон был также убежден, что пропитанные нефтью и серой пермские отложения распространены по всему Уралу.
Как мы видим, гипотезы Гернгросса по всем основным идеям весьма противоречили весомым заявлениям очень уважаемого специалиста с мировым именем. Понятно, к кому больше прислушивались геологи.
В 1863 году «Горный журнал» поместил на своих страницах докладную записку генерального консула России в Нью-Йорке барона Остен-Сакена и заключение на нее ведущего тогда специалиста по геологии России генерал-лейтенанта горной службы Гельмерсена и комментарий к документам ученого комитета горного ведомства.
Что же сообщал барон-дипломат, по долгу службы своей вроде бы весьма далекий от геологии? В Соединенных Штатах тогда поднимался нефтяной бум. Незадолго до того в штате Пенсильвания была пробурена первая промышленная нефтеносная скважина.
Он, оказывается, обратился к правительству по весьма немаловажной причине. В офис к российскому генконсулу заявился некий весьма бойкий американец. У посетителя оказались далеко идущие планы. Поначалу он стал прояснять перспективу экспорта в Россию американского «петроля» (масла, приготовленного из нефти, пояснил Остен-Сакен), а потом сообщил, что вознамерен лично заняться этим делом и весьма рассчитывает на поддержку российского представителя.
Остен-Сакен проявил себя истинным патриотом. Не торопясь выдавать авансы предпринимателю, он решил поначалу досконально разобраться в состоянии нефтепромышленности и в Америке, и в России, и лишь затем что-либо советовать своему правительству.
Первым делом дипломат провел несколько встреч со знающими людьми. Один из них, видный геолог доктор Ньюберри, недоуменно справился у барона: «А зачем вам наш петроль»? Оказалось, Ньюберри неплохо ориентируется в особенностях геологии многих уголков России и пришел к абсолютной убежденности: нефти здесь можно отыскать никак не меньше, чем в Америке. Ученый азартно вызывался лично приехать в России и указать чуть ли не точные места, где надобно бурить на нефть.
И барон пишет обо всем услышанном своему правительству, настоятельно убеждая взвесить мнение авторитетного американца «о вероятности открытия источников петроля во внутренних губерниях России». Остен-Сакен предложил подумать о приглашении доктора Ньюберри или другого столь же знающего геологию нефти ученого.
Докладная записка генерального консула в Нью-Йорке была немедленно передана для изучения и рекомендаций императорскому Горному ведомству. Здесь заняться им поручили генерал-лейтенанту горной службы Гельмерсену, известному всей Европе геологу. Он отнесся к предположению и предложению американца без должного оптимизма: «Не видно, на чем, собственно, господин Ньюберри основывает заключение, что петроль может находиться во многих местах Европейской России, но видно, что он недостаточно знаком со свойствами наших почв… За исключением меловой почвы (меловой период в истории развития Земли более поздний, чем пермский. — Л.С.) во всех прочих осадочных образованиях России в разных местах и с разною целью были углубляемы буровые скважины, доведенные иногда до 800 футов (244 метра. — Л.С.) и ни в одной из них не оказалось признаков нефти… Отсюда резюме: На основании этих данных, надобно полагать, что в России (не говоря о западном побережье Каспийского моря) нет надежды на открытие нефти и что поиски и разведка, предлагаемые бароном Сакеном, едва ли могли бы увенчаться успехом… В России черные смолы нигде не заключаются в горных породах в виде капельной жидкости, но бывает тесно смешаны… то со сланцевыми глинами нижней силурийской почвы в Эстляндии, с горючим сланцем тиманских гор, также с горючим сланцем юрской почвы в Сибирской и Оренбургской губерниях и с глинами и рухляками… на Волге и на реке Соке, около Сергиевских серных вод. В последней местности, по показаниям некоторых лиц, нефть в малых количествах всплывает на воде. Это единственный в России пункт, на котором поиски на нефть имели бы некоторое основание, но, полагаю, что поиски эти должны быть предоставлены частным лицам, а не горному ведомству».
Заключение Гельмерсена поступило на рассмотрение к его коллегам по руководству императорской геологией. В ученом горном комитете трудились тогда большей частью высокие профессионалы. Случаи нефтепроявлений и условия их расположения многие их них знали отнюдь не понаслышке, а из личных наблюдений. И большинство решилось возразить почтенному академику. Не так, мол, все просто и к умному слову и из-за океана не грех прислушаться. Было принято решение: материалы обсуждения предоставить на суд геологической общественности. Пусть она определит, чья позиция вернее — оптимистическая заокеанская или пессимистическая отечественная.
