— Ясно — коротко ответил Тимур. — Я подвалю к тебе деньков через пяток сюда. Хорошо?
— Буду ждать. Так, ты берешь этот галстук? Или у вас в семье старшая сестра принимает решение?
— Она. Вот она и на подходе.
Анжела подошла к Тимуру и даже не заметила Арину. Продавщицы, официанты, уборщики — она их почти никогда не замечала. Они делали ее жизнь более удобной. Вот и все.
Процесс выбора галстука снова принял новый импульс. Анжела решительно отмела синий экземпляр, и перебирание десятков расцветок возобновилось. В конце концов, они выбрали тот галстук, который понравился «спонсору» — самой Анжеле.
Тимур особо и не сопротивлялся. А симпатичная продавщица по имени Арина с умилением глядела на нежную заботу якобы старшей сестры за младшеньким «братом».
«— И эти вот милые люди раздают бесплатно презервативы падшим женщинам» — запульсировала мысль в голове продавщицы. — «-Побыстрей бы, поскорей бы, меня нашел этот неравнодушный к бедам других симпатяга».
«Симпатяга» же в тот момент красовался перед зеркалом в новом прикиде, включая броский галстук. Тоже синий, но совсем другой расцветки.
Симпозиум, тем не менее, не обратил особого внимания на этот галстук. Внимание приковала к себе Анжела, а не безмолвный носитель тройки и упомянутого галстука.
Тимур все больше злился. Ему хотелось набить каждую лощенную мужскую физиономию, что стремилась приблизиться к его женщине. Но разве кто — то мог подумать, что у такого сопляка может быть такая женщина?! Нет. Поэтому они без зазрения совести сыпали комплиментами, целовали Анжеле ручку, настойчиво втюхивали ей свои визитные карточки, чуть ли не за задницу щипали. Купаясь в их внимании, сама телеведущая даже подзабыла о том, что пришла на мероприятие со своим любимым Тимуром. Чувствуя это каждым пупырышком на коже, парень страдал, раздувался, как лягушка на болоте и зеленел лицом так же, как все та же квакушка на том же болоте.
«Облегчение» пришло с неожиданной стороны. Ненавистный симпозиум официально закрыли и поэтому поводу организаторы организовали грандиозный банкет.
«— Видимо тех, кто придумал это мероприятие, и самих радует тот факт, что симпозиум, наконец, издох» — решил тогда Живчиков, повеселевшими глазами глядя на вереницы самых разных блюд на длинных столах. — «-И напитков тут целая батарея бутылок. Все правильно, раз это помпезная байда под научным названием «симпозиум» приказала долго жить, то праздновать сие есть важнейшая задача!».
На банкете Живчиков методично напивался. Зло, сосредоточенно, с озорством.
— Тимурчик! Тебе не кажется, что ты слишком уж «гонишь лошадей»? — на спросила Анжела.
— Я бы хотел гонять не лошадей, а этих жирных, напыщенных ослов, что вьются вокруг тебя на этом мероприятии! — огрызнулся студент и громко икнул.
— Тише, тише! — зашикала телеведущая. — Не говори так об уважаемых людях.
— А чего ж эти, бля, уважаемые люди, как ты говоришь, все через одного тебя глазами лапают?! — закипал Тимур.
— Да никто меня не лапает! Что — то тебе все мерещится?
— А зачем ты меня сюда притащила?! Чтобы я видел, как жирные зубастики кадрили тебя и искали встречи с тобой?
— Они просто хотят обсудить некоторые вопросы по теме симпозиума. Вот и все. А я тебя пригласила меня сопровождать, потому что во — первых, люблю тебя. А во — вторых, ты у меня здесь самый представительный среди всех. Знаешь сколько здесь женщин подходило ко мне из тех, кто пришел сюда с мужьями, или в одиночку, и замечали, что у меня «очень симпатичный референт». Очень многие так говорили!
— Ты правда меня любишь? — невольно самодовольно переспросил Живчиков.
— Правда, конечно.
Тимур горделиво заулыбался, но тут же спохватился и посуровел:
— А какого тогда рожна ты тем самым мужьям глазки строишь?
— Никому я не строю здесь ничего! Хватит уже небылицы толкать.
В этот момент мимо беседующих Анжелы и Тимура прошел мужчина лет пятидесяти, с седыми бакенбардами, в дорогом костюме. Анжела его знала — Амосов Валерий Константинович, заместитель генерального директора одного из дружественных ТВ каналов. Анжела часто сотрудничала с этим федеральным каналом по долгу службы. И вот теперь ее взгляд пересекся с владельцем седых бакенбардов, и она невольно, тепло улыбнулась. Амосов тоже обнажил свои явно вставные белоснежные зубы, почтительно поклонился, поцеловав руку Анжеле. Живчикова он смерил скользящим взглядом, и никакого чувства в том взгляде Тимур не увидел. Примерно так же домохозяйка на рынке оценивает качество рыбы! Блестящие, мокрые ото льда тушки семги, форели сложены одна к другой, и выбор сделать трудно. Домохозяйка равнодушна к тушкам, она просто оценивает их бегло.
— Я к вам, Анжела, еще подойду! — мягко проворковал мужчина. — Мне нужно срочно переговорить по делу с одним издателем. А потом я всенепременно к вам возвернусь!
— Какие дела, Валерий Константинович? — с некоторым удивлением пропела телеведущая. — Симпозиум уже закрыли. Не пора ли нам всем расслабиться?
— Да, дорогая моя Анжела (при этих словах Живчиков, что стоял рядом, вздрогнул), мероприятие в его официальной ипостаси завершилось. Но столько еще нерешенных нюансов осталось на повестке дня!
Он ушел. Живчикова же передернуло от негодования. Студент, надо признать не знал (или подзабыл) значение слова «ипостась» и потому решил, что это ругательство.
— Я тебе твою эту эпостась знаешь куда загоню?! — шикнул он в спину удаляющемуся Амосову. — Я тебе такого стасика…
Чего не ожидал Тимур, так того, что у седого окажется отличный слух, что является редкостью для людей в этом возрасте.
Амосов необычайно проворно для своих лет крутанулся на каблуке и хищнически уставился на Живчикова. Тяжелые седые брови на лице мужчины свисали вниз массивно, подобно веткам дерева в зимнем лесу, что пережил обледенение. Взгляд у Валерия Константиновича оказался настолько тяжел, настолько суров, что Тимур попросту «струхнул» и отвел взгляд своих глаз в сторону. Вся боевитость и мальчишеская агрессия куда — то испарилась.
— Мне показалось, что вы, молодой человек, сказали мне какую — то вопиющую дерзость? — седовласый как будто излучал флюиды злости.
Полностью деморализованный и растерянный Живчиков молчал. При этом цвет его лица делался пунцовым.
— Что вы молчите, юноша? Какого «стасика» вы хотели мне куда — то впендюрить?!
— Вначале было Слово! — неожиданно громко, невпопад ляпнул загнанный в угол студент.
Седые бакенбарды в недоумении повернулись к Анжеле.
Девушка нашлась быстро, благо журналистский опыт позволял ей реагировать мгновенно на изменчивую конъюнктуру. Она чувствовала, что «пахнет жареным», и своего возлюбленного нужно спасать.
