Воистину не знаешь, где найдешь, где потеряешь, думал Упадочный, лежа на спине и блаженно уставившись в потолок, заплетенный по углам паутиной… Напоследок он был убаюкан звуками задушевной колыбельной песни и отошел в царство снов, ласково оглаживаемый мозолистыми ладонями.
Даже кот ВэВэ, обожравшийся сметаной, не выглядел более довольным.
53. ДАЧА
Лагерь назывался «Лесной дачей» не случайно. Когда священник начал подыскивать место для создания элитарного клуба инакомыслящих, он не нашел ничего лучше заброшенного дачного поселка, расположенного к северо-востоку от города в получасе ходьбы. Пришлось лишь слегка потрудиться, превращая деревянные коттеджи в бараки, — заколотить досками окна, избавиться от архитектурных излишеств и заодно выкорчевать березовую рощу, чтобы сделать местность обозримой со сторожевых вышек.
Самое большое кирпичное здание стало административным. Здесь находились офисы коменданта и его помощников, а также казарма охранников. Плац — большой участок вытоптанной и тщательно утрамбованной земли — предназначался для построений и перекличек. Прямо под восточной вышкой помещалось то, что охранники не без юмора называли оркестровой ямой. Перед фасадом административного здания стояла беседка из белого камня, увитая диким виноградом, — летний кабинет коменданта. Между бараками были разбиты клумбы, а возле диетической столовой даже высажена небольшая плантация клубники.
В целом Дача казалась местом, идеально располагавшим к отдыху и спокойному труду на благо общества.
* * *
Комендант лагеря Климентий Мышкин был эстетом и гуманистом. В противном случае он ни за что не согласился бы на эту работу. А так у него имелось сколько угодно поводов и способов проявить свой гуманизм. Он изо всех сил пытался помочь беднягам, упорствующим в своих заблуждениях и нуждавшимся в перевоспитании. Трудная, но благородная задача. Если порой что-то не получалось, Мышкин искренне огорчался. Однако ненадолго. Что делать — кто-то же должен отделять зерна от плевел. Иногда Мышкин отождествлял себя с Жнецом из цитатника обер-прокурора.
Сейчас комендант находился в прекрасном настроении. Он развалился в своем любимом плетеном кресле, идеально соответствовавшем очертаниям его седалища, и положил ноги на столик. Он пил чай, ел позолоченной ложечкой клубничное варенье и наслаждался нежной музыкой, которую исполнял лагерный оркестр. Из беседки открывался вид на плац, бараки и цветочные клумбы.
В этот теплый осенний день, наполненный мягким светом и шепотом виноградных листьев, жизнь казалась Климентию прекрасной и зыбкой, как мелодия. Пахло клубникой с едва уловимым привкусом горечи — должно быть, ветерок дул от печи лагерного крематория…
Когда на одной из скрипок лопнула струна, раздался резкий визг. Оркестр испуганно притих, скомкал тему, затем с трудом выбрался из обломков какофонии.
Мышкин поморщился. Дисгармоничные звуки вносили диссонансы и в его душевное состояние. Каково же было заключенным? В первую очередь Мышкин заботился не о себе, а о них. Оркестр репетировал «Окурочек». По мысли коменданта, классическая музыка благоприятно воздействовала на его подопечных.
Мышкин раздраженно щелкнул пальцами. Откуда-то из-за спины выскочил денщик Архип с чайником и подлил в хозяйскую чашку горячего чаю. Комендант убрал денщика взглядом, выплюнув вдогонку «спасибо». От своего предка Ферзя он унаследовал интеллигентность и любовь к собакам. Досадная случайность со струной быстро улетучилась из памяти. Оркестр продолжал репетировать, ублажая слух коменданта и свободных от работы «дачников». Жизнь снова была приятной, словно катание на лодке по тихому пруду.
А потом возник новый повод для беспокойства. Явился Архип и доложил, что с минуты на минуту Вера должна разродиться. Верой звали любимую овчарку коменданта. Впрочем, на самом деле полное имя собаки было «Веры больше нет». Она получила его в щенячьем возрасте за то, что испортила Мышкину парадный мундир.
Вера и сейчас была сравнительно молодой и претерпевала первую беременность. Поэтому комендант не на шутку разволновался. Не имея ни жены, ни ребенка, он весьма привязался к собаке. Его Веру оприходовал матерый Пират — лучший кобель среди сторожевых. Мышкин лично выбирал кандидата в осеменители и надеялся, что в результате случки на свет появятся великолепные щенки.
Его ожидало жестокое разочарование.
54. НОМЕР 749
Дикаря доставили на дачу в заднем отделении полицейской кареты и в гордом одиночестве. Торговца дурью изъяли из камеры на два часа раньше. Попрощаться им не дали.
Погода была так себе. Моросил противный мелкий дождик. Пока лошади тащили экипаж к месту назначения, более чувствительный человек успел бы отчаяться, воспрянуть духом и снова потерять надежду. Но туповатый дикарь был занят другим. Он пытался сложить головоломку, невзирая на грозившую ему явную опасность. Когда упряжка миновала окраину с красноречивыми многолетними отложениями мусора и погрузилась в лесную чащу, он предположил, что его изгоняют из рая. Это было бы в общем-то не самое страшное, если бы при нем остались пистолеты. А так изгнание больше напоминало одну из затяжных форм казни. Перспектива жить на деревьях и охотиться с помощью силков дикаря совершенно не обрадовала.
Впрочем, вскоре он перестал теряться в догадках относительно своей дальнейшей судьбы. Снова запахло дымом, отбросами и человеческим потом. Лесной филиал рая оказался гораздо меньше по размерам, чем городской, зато был полностью обнесен частоколом, увитым поверху ржавой колючей проволокой. Там, где проволоки не хватило, торчали заостренные колья. Не очень красиво, однако надежно. Дикарь решил, что это защита от хищных животных и плохих людей.
Таким образом, на Даче действительно заботились о безопасности угодивших сюда счастливчиков. Мрачные личности бдили на вышках с ружьями наперевес. Под просторными плащ-палатками каждого ангела-хранителя вполне могло бы поместиться по паре крылышек…
Над мощными воротами красовался лозунг, выписанный большими буквами: «Войди и получи свое!» Что получи? Какое «свое»? Наверное, кайф… Из-за ворот доносилась музыка, которая произвела на человека из леса неоднозначное впечатление.
Впервые на своем веку он услышал столь абстрактные звуки, издаваемые неизвестно кем и непонятно с какой целью. Смутную гармонию он, конечно, ощутил, но не знал, куда ее прилепить. Войдя в резонанс, завибрировали внутренние струны, о наличии которых он и не подозревал. Печаль осенила его бархатным крылом и унеслась прочь — туда же, где были похоронены все прочие дурацкие чувства, мешающие выживанию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
