приблизился к нему, выставив перед собой раскрытую ладонь с боевым заклинанием, готовый в любую секунду пустить его в ход.
На столе лежало тело второго наемника. Того, что отправился сопровождать мастера и моих товарищей. Он лежал на столе, безвольно раскинув руки. На его лице застыла уже знакомая мне маска ужаса и обреченности. Казалось, перед смертью он понимал, что наступали последние мгновения его жизни и осознание этого факта навечно отпечаталось в его потускневших глазах.
Рядом с телом на полу лежал выроненный им посох. Подняв тяжелую палку с большим набалдашником, обтянутым серебряной нитью, я притушил заклинание. С оружием в руках, пусть и столь неказистым, я чувствовал себя в большей безопасности. Понимаю это смешно, когда у тебя в арсенале есть боевая магия. Но уж слишком редко мне доводилось ею пользоваться, чтобы ощущать себя истинным магом и понять превосходство заклинаний над обычным оружием.
В дальнем углу зала раздался звук, напоминающий вскрик человека. Он и привел меня в чувства, напомнив мне с какой целью я нахожусь тут. Я быстрым шагом, уже совершенно не скрываясь, направился вперед. Если наемник, сопровождавший мастера, лежит тут мертвый, значит мастер и мои товарищи действительно схвачены. И хорошо, если они еще живы. Что я смогу сделать против сущности, способной без труда убивать опытных наемников и одолеть мага третьего круга? Об этом я старался не задумываться.
Наконец впереди показался просвет из груды старинной мебели. И спустя пару секунд я стоял на очищенном пятачке в самом конце подвала. Первое, что сразу же бросилось в глаза, это огромный алтарь, заляпанный кровью с лежащим на нем голым телом девушки. То, что она мертва, было понятно сразу. В ее сердце был, по самую рукоять, воткнут ритуальный нож.
Справа и слева, вдоль стен, стояли железные клетки, коваными цепями, прибитые к потолку. В ближайшей ко мне клетке я рассмотрел Арагана, лежащего не полу.
- Араган, ты жив? – Я бросился к клетке и просунув руку сквозь прутья, потрогал пульс у лежащего на полу парня. К счастью, пульс был. Похоже, он просто без сознания.
Я потряс его за плечо, ударил навершием посоха по прутьям клетки и даже просунув посох в клетку ткнул им моего товарища. Но Араган не приходил в себя. И даже не реагировал на внешние раздражители. Быстро обернувшись, я прошелся вдоль стены, заглядывая в каждую темницу. Мастер Ибрус, Аглая, Олаф - они все обнаружились тут. Все они пребывали в бессознательном состоянии, свернувшись на полу своих темниц. Никто из них не реагировал и я, потеряв надежду привести их в чувства, направился к стоящему в конце зала алтарю.
Здоровенная плита, высеченная из цельного куска камня, упиралась своим навершием в стену, на которой был изображен круг, заключавший в себя пять неизвестный мне символов. В самом центре круга, кровью был нарисован один из уже находившихся там символов. В магическом зрении я видел, исходящую от символа магическую энергию. Ее было столь много, что в первую секунду я даже решил, что передо мной находятся редчайшее явление - источник манны, прорыв в иные пласты бытия. Но, к счастью, даже если это и был источник, он был надежно запечатан тем самым кругом, не впускающим в наш мир тварей с иных пластов реальности.
Бросив взгляд на плиту алтаря, я посмотрел на прикованное к нему мертвое тело Жанны. Она была совершенно голой с многочисленными следами насилия на теле. В отличие от других погибших в этом доме, на ее лице не было маски ужаса. Ее лицо было совершенно спокойно и даже немного отрешенным. Казалось, ее совершенно не волновало то, что происходило вокруг.
- Любуешься? – Внезапно раздался голос у меня из-за спины. – Обычно мне не доставляет удовольствия лично убивать жертвы. Но убивая ее, я получил просто несказанное удовольствие. Жаль только, что она была в наркотической коме, и не смогла в полной мере ощутить снизошедшую на нее благодать.
Я оглянулся на голос. За моей спиной стоял Шторцен. Одетый в белоснежный балахон с откинутым капюшоном. В руках он держал жезл, увенчанный кроваво-красным рубином. Даже без магического взгляда я улавливал исходящую от него магию.
- Ты ведь тоже ненавидел ее, Илькар. – Между тем продолжил говорить мой коллега. – Сколь невыносимым она была созданием. Даже один взгляд на ее лицо вызывал во мне отвращение. А ведь мне было необходимо работать с ней рука об руку, каждый день. Ты можешь себе представить, какое удовольствие я получил, убивая эту тварь?
Я, молча, наблюдал. В Шторцене произошли разительные изменения. Из его взгляда пропал страх. Взгляд стал уверенным и властным. Движения перестали быть суетливыми и дергаными, приобретя неспешность и плавность. Передо мной будто бы стоял совершенно другой, ранее не знакомый человек. В моей голове царил сумбур я не понимал что происходит – Шторцен, которого я знал и тот человек, который сейчас стоял передо мной были совершенно разными людьми, пусть их внешность и была на первый взгляд идентична.
- Вижу, ты удивлен. Что поделать - ты привык видеть меня вечно дрожащим, неуверенным в себе сосунком. Это было необходимо для дела.
- Зачем?
- Зачем я притворялся? – Неправильно понял он мой вопрос. – Взгляни на алтарь. Это источник чистой мощи. Древней манны, аналогов которой нет на Плато. Этот алтарь лишь первый шаг к возрождению моего великого дома. И к тому величию, которого заслуживает моя семья.
- Зачем ты делал все это? Ведь это ты убивал всех этих людей в особняке. Не знаю, что это за алтарь и какую силу он может дать даже недоучившемуся магу. Мне без разницы, какую чушь ты вбил себе в голову, но ответь, зачем ты убивал всех этих людей?
Шторцен захохотал. Он смеялся, запрокинув голову. Его смех в этот момент показался мне не искренним, дребезжащим и донельзя мерзким.
- Зачем, говоришь? Разумеется ради силы и власти. – Шторцен продел жезл в специальную петлю на поясе и подойдя к стоящим рядом стеллажам, открыл один из ящиков. Достав оттуда книгу в серой обложке с выбитым на ней символом, который я уже видел нарисованным кровью над алтарем.
- Эта книга попала ко мне в руки около двух лет назад. Рассказывать откуда - я считаю бессмысленно, главное, что стоило мне лишь коснуться ее, во мне пробудилась скрытая спящая до того момента магия. И я сейчас говорю не о том жалком колдовстве, которому нас обучают
