А сейчас ты, возлюбленный, задумайся, сколько благ последовало от одного этого чуда преподобного: скорбящий возрадовался, согрешивший исправился, темное деяние было обличено и от этого прекратилось зло. Виновник всякого зла диавол был постыжен, а Христос был прославлен через Своего служителя.
Однажды пошел преподобный к боголюбивому Антонию, который был игуменом монастыря, что перед городом Фивы (у преподобного был обычай ходить к богобоязненным и благочестивым мужам). Случилось тогда, что смертельно заболел сын первого вельможи той страны, и уже не было надежды, что он выживет. Вокруг него стояли в печали родители, все родные и друзья, ожидая скорой смерти. Один из них рассказал им о преподобном и предложил позвать его, ибо если он посетит больного, то сможет избавить его от болезни. Отец больного сейчас же побежал к преподобному, находившемуся в монастыре, упал к его ногам и с горячими слезами просил его навестить больного. Но поскольку он один не мог убедить преподобного, то сделал знак игумену, чтобы и он поспособствовал ему в этом. Игумен горячо просил преподобного навестить больного, однако тот не соглашался, говоря:«Кто я такой, и что доброго обретается во мне, что вы имеете ко мне такое уважение? Обманываетесь вы, только Бог силен избавить от смерти, человек же тленный и подверженный греху не может сотворить такого чуда». После таких слов отец больного в печали и отчаянии вернулся назад. Когда же наступил вечер, то, беседуя с преподобным, Антоний сказал:«Я думаю, отче честный, что мы поступили худо и вопреки заповедям Божиим, не посетив больного, особенно же после того, как нас просили об этом со многими слезами. Поэтому мы по праву услышим: «болен… был… и не посетили Меня» (Мф. 25: 43). Вообрази в какую скорбь впали родители и родные больного? По моему мнению, наш отказ — весьма безжалостен и далек от человеколюбия».
На это божественный Лука отвечал:«Исцелять больных -свойственно только Богу и Его благодати, утешать скорбящих — свойственно тем, кто имеет дар слова и разум, я же лишен и того, и другого. Какую пользу принесу я тому, кто просил меня прийти? Но если ты, отче, считаешь этот поступок хорошим и приятным Богу, то сначала иди ты, а я последую за тобой». После этого они встали и, когда вошли в дом больного, был уже поздний вечер. Они нашли больного безгласным, бесчувственным, слышалось только его дыхание, показывавшее, что он еще жив. Присутствовавшие там тихо плакали, только отец больного сказал преподобному, который сел рядом с ложем:«Помолись, отче честный, за раба Божия, моего сына, и сотвори на нем знамение во благо, только бы мне увидеть его здоровым силой твоих молитв к Богу». На это преподобный отвечал, что не может творить такие чудеса. Но отец больного снова стал его просить, к его просьбам присоединился и игумен. С большим трудом они смогли убедить преподобного. Встав, он поднял руки и в слух всех стал молить Бога о больном, а после молитвы вместе с игуменом ушел в монастырь. Наутро преподобный отошел на гору, убегая славы человеческой, ибо знал, что совершила его молитва. Игумен же, желая узнать, принесла ли молитва преподобного пользу больному, послал своего человека спросить об этом. Посланный вернулся назад и поведал то, что и сказать–то страшно, но и замалчивать худо, ибо того, кого недавно причисляли к мертвым, он увидел верхом на коне; тот в полном здравии ехал в баню.
В другой раз, когда преподобный пел утреню вместе с обретавшимися с ним братьями и служба приближалась уже к концу, он сказал трапезному:«Позаботься, чадо, приготовить еду и подать ее для братьев, которые к нам идут». Трапезный разжег огонь, но впал в недоумение, кто же к ним придет, о чем и спросил преподобного:«Ты велел мне приготовить трапезу, а никого нет. Кто же пришел и сказал тебе, что идут братия?«Тогда, притворяясь, что не знает, преподобный ответил ему:«Прости меня, чадо, бесы прельстили меня, вот я и сказал так». Услышав такой ответ, монах не стал ничего готовить, но когда рассвело, пришли те братья, о которых сказал ему ранее преподобный. Увидев их, монах стал осуждать себя за неверие и подивился дару прозорливости преподобного. Он приготовил еду для гостей, однако тайно оставил и для себя некую часть, что, впрочем, не укрылось от преподобного. Отослав его за водой, преподобный забрал эту часть и положил на стол вместе с остальной едой. Братья все съели и ушли. Когда же трапезный захотел съесть спрятанное, то не нашел ничего и, расстроенный, обвинял святого, что тот его обидел. При этом трапезный говорил:«Разве я не достоин того, чтобы и обо мне позаботились, как о гостях? И если ты не нуждаешься в еде, то зачем же нас лишаешь необходимого?«На это святой тихо ответил ему:«Брат, эту пищу Бог приготовил для братии, пришедшей к нам в гости, а не для нас. Конечно, если бы это было к нашей пользе, то Бог напитал бы и нас этой едой». Услышав это, трапезный раскаялся в своих словах и, припав к ногам преподобного, просил прощения.
Поскольку в том месте, где обитал преподобный, его сильно беспокоили постоянно приходившие к нему люди, возмущая его безмолвие, он решил уйти в другое, более пустынное место. Однако, не желая делать это по собственной воле, послал своего ученика Германа в Коринф к знаменитому тогда в добродетели и премудрому учителю Феофилакту вопросить, что ему делать. Тот велел передать ему, чтобы он следовал примеру святого Арсения Великого, которому Бог сказал:«Арсений, бегай и спасайся». И снова:«Арсений, бегай, Молчи, безмолвствуй». Услышав эти слова, божественный Лука покинул гору Иоаннитру и пошел в другое, спокойное и здоровое, место Каламион, подвизаясь так, как он желал, в полном безмолвии, духовно веселился и радовался.
Прошло три года с тех пор, как преподобный поселился там, и поднялся народ Агарянский, и стал разорять Грецию набегами. Поэтому преподобный вместе с другими местными жителями переправился на ближайший остров Амбелон лишенный воды и покрытый высохшей растительностью. Пребывание на острове стало для него училищем добродетели и причиной добрых плодов. Преподобный на лодочке развозил воду, раздавал ее народу, а когда у него были вино и еда, то раздавал и их. Иногда он ловил рыбу, и также раздавал ее. Жители же, надеясь, что Греция уже освободилась от турок, просили его переправить их в Морею, но он препятствовал им, говоря:«Братия, эта весенняя туча скоро рассеется, и для нас снова воссияет мир», как и случилось позднее. Греция стала свободной от агарян, и люди вернулись к себе на родину. Преподобный провел на острове три года и часто не имел ни хлеба, ни воды, потому что когда дули сильные ветры, он не мог на лодочке переправляться на материк, и оставался на острове, сгорая от жажды. Кроме того, враг принес ему болезнь: у него возник невыносимый и страшный зуд в детородных органах, так что он уже готов был отсечь их. Преподобный стал просить Бога и святого, чьи мощи пребывали на острове, исцелить его. Однажды во сне ему явился тот святой и указал на растение, сказав:«С ним найдешь исцеление, однако знай, что при этом лишишься награды за терпение». Проснувшись, преподобный предпочел лучше временно пострадать от своей болезни, чем потерять вечную награду. Так что, увидев крайнее его терпение, Бог исцелил его.
Сестра преподобного, монахиня, однажды привезла ему, испытывающему страдания на острове, хлебы. Взяв их, преподобный похвалил ее за доброе произволение, однако сказал:«Я не должен съесть ни одного из них, потому что Бог уготовил их не для меня, а для других братьев, и через некоторое время ты их увидишь и подивишься, как необходимы будут эти хлебы». Та же недоумевала и ожидала увидеть братьев, о которых он ей сказал. Сам же преподобный через некоторое время стал тревожиться и, казалось, сострадал каким–то братьям, которым угрожала опасность. Потом показалось, что он напрягает слух, чтобы услышать голос, обращавшийся к нему из какого–то места. И, наконец, стало заметно, что он приободрился, весьма возрадовался и благодарит Бога.
А причина такого поведения преподобного была в следующем. С Запада шел корабль, который настигла буря и ему угрожала опасность утонуть, от чего он избавился заступничеством преподобного и, приплыв к острову, бросил якорь. А поскольку моряки знали, где искать преподобного, они пришли к нему и рассказали о постигшей их опасности, и о том, что уже отчаялись в спасении, не ведая, что говорят это тому, кто знал об их опасности, и своими молитвами к Богу избавил от нее. По своему человеколюбию преподобный предложил им хлебы, принесенные сестрой, и всячески проявлял заботу о моряках, утешая их словом и делом. Он имел такую ревность, что если бы было возможно, то отверз бы свое сердце и поместил их туда, так необычайна была его любовь к людям. Это и есть наказ: давать с веселостью и иметь душу Авраама, то есть принимать гостей без всякой печали и с большим желанием отдавать, чем получать.
Настало время сказать и о том, как преподобный покинул остров и поселился в горе Стерийской, где и ныне пребывают его святые мощи. Христиане, которые нашли убежище на острове вместе со святым, после того как вернулись на родину, вспомнили о его благодеяниях и, зная, насколько он велик в добродетелях, пожелали, чтобы преподобный поселился с ними по соседству. Покидая остров, они склонили его пойти ними, чтобы только посмотреть местность и, если не понравиться, то снова вернуться на остров. Когда преподобный увидел, что место то спокойное, с умеренным климатом, радует глаз, свободно от людей и изобилует водой, то решил там поселиться. Очистив подступы к воде от леса, росшего вокруг, и возделав землю, святой устроил прекрасный сад, насадив разные деревья. Келью же свою он выстроил не рядом, но поодаль, чтобы ее не было видно. Целью его было — всегда отсекать всякое тщеславие, чтобы люди считали его как бы мертвецом.
