группа которого уходила на запад в форме бандеровцев и с документами разгромленного отряда старшин, тоже предусматривалась. В помощь Крутикову он отправил во Львов опытных партизан — Пастухова и Кобеляцкого для подбора явочных квартир, проведения разведки, а также совершения актов справедливого возмездия против офицерского и чиновничьего корпуса фашистов.
В Луцке тройка поменяла свой автомобиль «адлер» на новенький серый «пежо», который им приготовили польские патриоты, сотрудничавшие с местным подпольем. Там же, в Луцке, Николай Иванович встретился с Лукиным и Цессарским, который «присвоил» ему звание капитана — гаутмана, напечатав на немецкой машинке соответствующий документ в виде выписки из приказа. Но эта «впечатка» могла обернуться провалом, если бы он попытался воспользоваться жетоном тайной полевой полиции GFP (ГФП). В удостоверении значилось присвоение ему звания капитана (гауптмана), но в частях СС не присваивали капитанских званий. В подразделениях СС этот чин назывался гауптштурмфюрером. Но Пауль Зиберт продолжал носить погоны обер-лейтенанта вермахта, а не СС.
Отряд «Победители», насчитывавший почти полторы тысячи бойцов, тоже двинулся в сторону Львова. Пробираться к городу приходилось с боями. В 60 километрах от Львова в селе Нивицы по наводке местного старосты на партизанский отряд напало бандеровское подразделение дивизии СС «Галичина»*. Бой был жестокий. Медведевцы разгромили украинских националистов, но в бою чуть не погиб сам командир. Дмитрия Николаевича заслонил собой казах Дар-пек Абдраимов.
С группой Крутикова штаб отряда связь потерял — у них погиб радист Бурлака, а рация была настолько повреждена, что выйти в эфир на ней было невозможно. Руководство отряда чувствовало — с группой случилось что-то опасное. На одном из привалов радистка Лидия Шерстнева получила неожиданный приказ из Центра о выводе отряда в ближайший тыл Красной армии. При возвращении на Родину отряду пришлось вступить в последний бой с отступающими гитлеровцами. В этом сражении медведевцы потеряли восемь человек. За все время своего существования потери отряда составили 110 человек убитыми и ранеными.
На оккупированных территориях Ровенской и Львовской областей Украины отряд провел сто двадцать крупных боев, в которых было уничтожено около двух тысяч немецких солдат и офицеров, в том числе одиннадцать генералов и высших государственных чиновников Третьего рейха, взорван восемьдесят один эшелон с живой силой и боевой техникой.
За период своей деятельности отряд «Победители» создал на территории Западной Украины десять новых партизанских отрядов.
* * *
Дмитрия Николаевича Медведева после двух дней пребывания дома поместили в госпиталь. Он жадно набрасывался на газеты и журналы, которые приносили ему в палату. И вот 15 февраля, читая свежий номер газеты «Правда», в коротенькой заметке он вдруг увидел текст:
«Стокгольм. По сообщению газеты «Афтенбладет», на улице Львова среди бела дня неизвестным, одетым в немецкую военную форму, были убиты вице-губернатор Галиции доктор Бауэр и высокопоставленный чиновник Шнайдер. Убийца не задержан».
Сердце екнуло и гулко застучало, полковник заволновался — «Не задержан!». Значит, отряд «Победители» продолжает воевать. Говорят, этой радостью он поделился с лечащим врачом. Тот поздравил пациента, но попросил его не волноваться, чтобы не спровоцировать повышение давления. Ведь неожиданный выстрел положительной эмоции тоже пагубен для сердца. Все правильно насоветовал доктор, но он не понял состояния командира, провоевавшего за линией фронта два с половиной страшных года в лесах и болотах ровенского Полесья и с немцами, и с их холуями — бандеровцами. И переживавшего за любимца отряда, смелого и дерзкого разведчика и ликвидатора Николая Ивановича Кузнецова, отправленного во Львов на «целину» — неподготовленное поле для быстрого развертывания знакомой ему работы…
* * *
А пока новый серый «пежо» в потоке отступающих войск быстро домчал троицу до Львова, живущего в хаосе и неразберихе, в постоянной проверке документов не только у гражданского населения, но и у военных. С каждым днем заметно усиливался репрессивный режим. Многочисленные спецслужбы работали активно в этом потревоженном гнезде стервятников. Но самое страшное для разведчиков было то, что у них не было за кого зацепиться, бросить «якорек» — отсутствовали явочные квартиры, без которых разведка работать не может. Связь с Пастуховым и Кобеляцким тоже отсутствовала. Если бы группа Кузнецова встретилась с ними, то вопрос с жильем был бы решен и, возможно, все они остались бы живы. Но, увы, история не признает сослагательного наклонения. А реалии были смертельно опасными для тройки смельчаков, идущих словно по минному полю.
Кузнецов с присущим ему обаянием познакомился с одним подполковником, который пригласил его домой. В ходе беседы за рюмкой шнапса он выкрал его пригласительный билет в театр, где на следующий день должен был выступать Вехтер. «Колонист» проник в театр с целью застрелить палача, но охрана никого из зрителей не подпускала к сцене. И все же недаром он находился в театре. Прослушав доклад, он узнал некоторые подробности обороны Львова немецкими войсками. Хотел записаться на прием к Вехтеру, секретарь ответила, что он заболел. И тогда у «Колониста» нарисовался другой план — уничтожить его заместителя Отто Бауэра, проживающего в трехэтажном особняке по улице Ивана Франко вместе с Генрихом Шнайдером — главой канцелярии правительства дистрикта. Они были застрелены при выходе из дома по пути к машине…
После уничтожения Бауэра и Шнайдера Кузнецову, Каминскому и Белову оставаться во Львове было невозможно. Здесь не было рядом надежной «малой земли» — родной партизанской базы, в самом городе они не имели ни прочных связей, ни запасных квартир, чтобы отсидеться там в первые, самые опасные, дни после покушения. Кузнецов не сомневался, что на поиски неизвестного офицера и его спутников, убивших вице-губернатора и начальника канцелярии, будут брошены все силы службы безопасности и полиции. К тому же у Зиберта были все основания полагать, что этим службам его личность уже вовсе не неизвестна.
В ходе исследования трофейных документов органами военной контрразведки Смерш был обнаружен рапорт криминальной полиции, в котором говорилось:
«31.01.1944 года около 17:20 в здании военно-воздушных сил Лемберг, Вальштрассе, 11а, был застрелен подполковник Ганс Петерс. Перед смертью он успел прохрипеть: «В меня стрелял Зиберт…»
Около 17:00 неизвестный в форме гауптмана без разрешения посетил указанное здание. Он был задержан охраной здания и доставлен к подполковнику Петерсу… При проверке его командировочного предписания гауптман, который назвался Паулем Зибертом, тремя выстрелами в упор застрелил подполковника Петерса. Гауптман сумел незаметно скрыться. На месте преступления найдены три гильзы калибра 7,65 мм, которые к сему прилагаем.
Основываясь на рапорте № 96 от 18.02.1944 года, настойчиво возникает подозрение, что оно было совершено одним и тем же лицом».
Спецслужбы сбились с ног в поисках во Львове гауптмана Пауля Зиберта, а он уже 12 февраля оказался не в городе, а у шлагбаума при въезде в
