Тишину нарушало только журчание невидимого ручья.
– Ну, пошли дальше, – сказал наконец Ричард дрогнувшим голосом.
Они надели рюкзаки и продолжили свой путь. Каждый чувствовал, что другой стал ему ближе.
Но Александру мучила совесть. Перед ее мысленным взором возникла картина: на дороге, распластавшись, лежит Саймон Хит-Коут, шея свернута, остекленевшие глаза смотрят в никуда. Незадолго перед его гибелью была изнасилована Джетта. Что подумал бы Ричард? Он говорил с ней о самом сокровенном, но Александра не могла ответить ему тем же. Ее связывала клятва.
– Что ты притихла? – спросил Ричард, подавая ей руку и помогая забраться на каменистый уступ.
– Разве?
– Конечно, дорогая Лекси.
– Лекси? – Это забавное прозвище развеяло ее мрачные мысли.
– Да, Лекси. Тебе как нельзя лучше подходит такое имечко. Оно яркое, короче, чем «Александра», и к тому же рифмуется с «секси».
Он остановился. Впереди заслышался стук падающих камней, а потом какое-то фырканье.
– Медведи, – определил Ричард и достал егерский колокольчик, какие выдавались всем посетителям национального парка.
Александра охнула и попятилась. Она увидела в кустах трех бурых зверей и услышала недовольный рык.
– Ричард... – встревоженно прошептала она.
Он еще раз позвонил в колокольчик, и горное эхо многократно повторило трель.
– Пойдем, Лекси, надо просто отойти отсюда. Они не станут с нами связываться, а мы с ними – тем более.
Вечером они заказали простой ужин в гостинице, а потом неторопливо бродили у озера. Ричард сделал поразительный снимок: отражение гор в лиловой воде и легкая зыбь от всплеска крупной рыбины. Он также много раз фотографировал Александру.
Похолодало. Александра подумала, что через несколько недель здесь уже будет зима.
Они шли по берегу, весело болтали и подшучивали друг над другом.
– Лекси, после ужина полезно сделать глоток коньяка. Составишь мне компанию? – с улыбкой предложил Ричард, взяв ее за руку.
На столе в номере Ричарда стояла бутылка «курвуазье», а рядом с ней два тяжелых хрустальных стакана. Однако Ричард даже не взглянул в ту сторону. Он закрыл дверь и притянул к себе Александру.
Они долго стояли, не говоря ни слова.
– Александра, – прошептал Ричард, – ты не представляешь, как я ждал этой минуты. Я мечтал сделать вот так.– Он взялся за край ее теплого шерстяного свитера, и она послушно подняла руки. По каждой ее жилке пробежал огонь.
Боже, пронеслось у нее в голове, неужели это происходит со мной? Она даже не вспомнила, что собиралась избегать близости с Ричардом. Она вообще ничего не помнила. Он снял с нее свитер, затем шелковистый джемпер с высоким воротом и наконец полукруглые кружевные чашечки телесного цвета.
– Ты прекрасна,– шептал он, целуя ее грудь. – Я так и знал. Само совершенство. Каждая твоя частичка. О, Александра.
Его губы были так нежны, что Александра тихо застонала.
* * *
Ричард был настойчивым и пылким любовником. Он бережно раскрывал тело Александры, как потаенное сокровище.
– У тебя атласная кожа, – шептал он. – Такая мягкая, такая гладкая.
Жаркие поцелуи Ричарда проложили огненную дорожку от ее напрягшихся сосков к ребрам, а потом к животу. Его язык и руки без устали ласкали ее тело, не пропуская ни одного сокровенного уголка. Эти ласки сначала были трепетными и осторожными, но постепенно становились все более страстными и неудержимыми.
Их тела переплелись, губы прильнули к губам. Александра вдохнула его будоражащий мускусный запах. Ричард брился утром, и теперь его щеки стали чуть шершавыми.
Александре в живот упиралась его напряженная плоть. Она опустила руку, и ее пальцы ощутили его живую пульсирующую мужскую силу. Александра и Ричард поменялись местами, и она наклонилась, чтобы поцеловать его так, как целовал ее он, зарывшись лицом в шелковистые завитки волос. Его бедра поднимались ей навстречу.
– О... Господи... – задыхался Ричард. Александра целиком впустила его в рот. Ее язык бился и пульсировал, и вскоре все его тело охватила неистовая дрожь.
– Подожди, – изменившимся до неузнаваемости голосом взмолился он. – Нет... не торопись... Я хочу, чтобы это длилось долго.
Он потянул ее вниз и повернул спиной. Теперь она сидела над ним на корточках, почти касаясь округлыми ягодицами его лица. В первый момент ее обожгла стыдливость, но острое наслаждение взяло верх.
Ритмичные движения его языка ввергли Александру в сладостный экстаз. Ричард непостижимым образом угадывал ее малейшие желания. Он становился то неумолимым, то чарующе нежным. Александра вздрагивала и постанывала.
Столь же безошибочно он угадал, когда она оказалась на самом краю бездны. В этот миг он остановился.
– Быстро, – прошептал он, снова поворачивая ее к себе лицом. – Теперь быстро.
Он опустился на нее всем телом и вошел в ее влажное лоно, но пока не спешил подчинять ее себе до конца.
– Ну, пожалуйста... да... прошу тебя... – повторяла Александра, не в силах сдерживаться.
– Не сразу... Еще чуть-чуть.
Александра не знала, что такое бывает... Когда сладостные муки стали невыносимыми для обоих, толчки Ричарда сделались мощными и частыми; они всколыхнули всю глубину ее естества.
Ричард и Александра двигались точно в такт, а потом у обоих из груди вырвался стон, похожий на рыдание. Они до крови впились пальцами друг другу в плечи.
Их тела и души достигли высшей гармонии. Ради таких мгновений стоило жить. В такие минуты в мире не существовало ни обид, ни боли – только постижение счастья.
X
АЛЕКСАНДРА, 1989
Голос Оливии Ньютон-Джон, исполняющей песню «Женщина любит», заряжал атмосферу ритмической энергией. Кристина Бейн, инструктор по аэробике, выбрала эту пленку для завершающих дыхательных упражнений после часа непрерывного движения, растяжек, прыжков, танцевальных па.
– Уф, – отдувалась Долли Ратледж, привалившись к стенке гимнастического зала Коксов и утирая пот с лица и груди. – Думала, я концы отдам.
– Я сама каждый раз на последнем издыхании, – откликнулась Александра, стягивая со лба яркую повязку и кивком прощаясь с Кристиной. – Но это быстро проходит.
– Так можно калекой остаться, – ворчала Долли, разглядывая свое отражение в зеркале, занимающем всю противоположную стену. – Мне, в отличие от тебя, не двадцать восемь лет. – Долли прекрасно сохранилась и постоянно поддерживала себя в форме, но ей уже стукнуло сорок восемь.
– Ничего страшного, – сказала Александра. – Походи немного – и остынешь.
– Ох, Боже мой, ты только посмотри на меня. Вся красная, потная. Да еще на боках жирок появляется, будь он неладен.
