– Цезарь Борджиа собирался жениться на собственной сестре. От этого брака должен был родиться монстр. Он. Мне пришлось убить его. Вот и все. Далее. Экстер, ноябрь тысяча восемьсот восемьдесят четвертого года. Доктор Рослин Д'Онстон намеренно берет на себя вину за чужое преступление. Его отправляют на эшафот утром двадцать третьего февраля тысяча восемьсот восемьдесят пятого года. Меня трижды возводили на виселицу, палач трижды дергал рычаг и трижды под моими ногами заедали задвижки люка. Я так и не был повешен тем февральским утром. Правда, позже это невероятное происшествие почему-то приписали несчастному юноше из соседней камеры, хотя его никто никогда не вешал. Некоему Джону Ли. Этот случай получил название «Тройное чудо». О нем говорят и пишут до сих пор. Юля недоверчиво улыбнулась:
– Саша… Вы шутите?
– Нет, – серьезно ответил он. – Не шучу. Хотите убедиться?
– Я… даже не знаю. Это так странно. Саша улыбнулся жутко:
– Вы ведь не поверили Потрошителю, правда?
– Ну… Не совсем, конечно.
– А он говорил правду. Саша поднялся. В этот момент сидящий мужчина обернулся. Это был Леонид Юрьевич. Но выглядел он совершенно иначе, чем раньше. Щеки его ввалились, под глазами мешки. Он выглядел изможденным.
– Ты совершаешь ошибку, Гончий, – произнес он шепотом.
– Смотрите! – страшно взревел Саша. Отшвырнув стул, он решительно направился к стойке. Леонид Юрьевич поднялся и попытался заступить ему дорогу.
– Прочь! – крикнул Саша. В два шага он оказался у стойки, перегнулся через нее и схватил длинный нож, которым девушка-бартендерша, она же повариха, нарезала бутерброды. Бартендерша даже бровью не повела. Саша обернулся. Юля все еще сидела за столиком и смотрела на него. Парочка мило целовалась, всецело поглощенная сама собой. Им не было дела до других.
– Смотрите, – снова крикнул Саша Юле. Он взмахнул ножом и резко вонзил его себе под ребра, не почувствовав при этом боли. Затем он сделал мгновенное движение слева-направо и одновременно сверху-вниз, вспарывая живот, как самурай, делающий харакири.
– Что ты натворил, – прошептал Леонид Юрьевич. – Что ты натворил, Гилгул. Саша, с ножом, торчащим из живота, пошел к столику.
– Видите? – кричал он. – Смотрите. Вы никогда не верите! И поэтому другим приходится умирать! Слышите? Умирать, чтобы спасти вас!
– Почему вы на меня кричите? – вдруг буднично спросила Юля. – Сумасшедший.
– Я сумасшедший? – Сашу даже передернуло от ярости. – Это я-то сумасшедший?
– Вы, – кивнула она, поднимаясь и подхватывая сумочку. – Какой же нормальный человек станет резать себе живот? И, повернувшись, пошла к двери.
– Юля, постойте, подождите! Но она не слушала, шла к выходу.
– Постойте, – взревел Саша и… проснулся. Оказывается, он самым постыдным образом задремал, прямо за столом, положив подбородок на ладонь. Юля смотрела на него и улыбалась.
– Простите, – смущенно пробормотал Саша. – Я просто не выспался.
– Это нервное, – подтвердила девушка. – Весь этот разговор с Потрошителем, конечно, мог вымотать кого угодно. Вы ведь и там заснули. На пленке это хорошо видно.
– Да? – встрепенулся Саша. – Надолго?
– Заснули-то? – Она засмеялась и откинула волосы за спину. – Минут на пять. Зато два раза.
– Два раза, – повторил Саша, словно заклинание.
– Да, – кивнула Юля. – Если бы профессор это заметил, он бы лопнул от возмущения. Но им было не до вас. Настолько они увлеклись спором.
– Заснул, – Саша вдруг улыбнулся с непередаваемым облегчением.
– Что?
– Нет, ничего. Это здорово. – Он расплылся совсем уж по-детски. – Это просто потрясающе здорово. Заснул. Надо же.
– А вообще, подобные визиты, особенно если они ежедневны, должны не лучшим образом влиять на психику, – сказала Юля. – Хотя, что я вам объясняю. Это же вы у нас психиатр. Саша испытал такое облегчение, словно у него камень с души свалился. «Конечно, – подумал он. – Самое обычное нервное истощение. В отпуске не был полтора года, вымотался, устал. А тут настолько мощный психологический прессинг. Без гипноза не обошлось, факт, но, помимо гипноза, была еще и целая гора побочных раздражителей. Красноречие и актерский талант Потрошителя, разумеется, сыграли немаловажную роль, потом книга эта, да и Леонид Юрьевич «помог»… Ему же не давали думать ни о чем другом. Целый день: «гилгул-гончий», «гончий-гилгул». Странно ли, что стала сниться разная бредятина. Это же какая нагрузка на психику. У кого хочешь «крыша уедет».
– Мне пора, Саша. – Юля отодвинула чашку, поднялась.
– Подождите, я вас провожу. Он торопливо вскочил, застегивая пальто. На улице уже смеркалось. Саша придержал дверь, позволяя спутнице выйти. В эту секунду одинокий мужчина, глазевший в окно, чуть повернул голову. Стал виден его профиль. Профиль Леонида Юрьевича. Саша почувствовал, как неприятный спазм страха сдавил ему горло. Он судорожно сглотнул, не отрывая взгляда от мужчины.
– Саша, вы идете? – окликнула девушка.
– Да, конечно, иду, – рассеянно пробормотал он. На самом же деле ему хотелось войти обратно в кафе, схватить мужчину за плечо и, рывком повернув к себе, заглянуть в лицо. Мужчина спокойно отвернулся к окну и снова уставился в щель между занавесками. «Нет, это не он, – подумал Саша. – Я ошибся. Леонид Юрьевич и повыше, и осанка у него другая. Царская, можно сказать, осанка. Да и что здесь делать Леониду Юрьевичу? Если бы ему понадобился Саша, ждал бы дома. А здесь… Они ведь и сами не знали, какая именно «забегаловка» им приглянется. Явно с головой у него в последнее время не все в порядке. Надо бы посетить кого-нибудь из коллег. Хотя бы Андрея. Заодно и книгу отнести. Он от радости прыгать будет до самого потолка». Саша отпустил дверь, повернулся, Юля взяла его под руку, и они пошли к «Сухаревской».
***
Дождь начался, когда они вышли из метро в Измайлово. Противный, мелкий, моросящий дождь со снегом, какой бывает только в конце зимы. Они с Юлей дошли до ее дома – кирпичной пятиэтажки, стоящей в самом центре Измайловской улицы. В подъезде было тихо, совсем как на дне океана во время шторма. Ни ветра, ни дождя. Спокойно. Поднявшись на второй этаж, они остановились на пару ступенек ниже лестничной площадки.
– Вот я и дома, – заметила девушка и посмотрела на букет. – Спасибо, Саша.
– Да не за что… – Он почему-то смутился. Улыбнулся неловко.
– За интересный день, – она вздохнула. – Ну, мне пора. Тон у Юли был какой-то… странный. Полувопросительный, полуутвердительный.
– Да, конечно. Саша хотел было поцеловать ей руку, но не стал. Во-первых, выглядело бы пошло, как ни старайся. Вроде заигрываний старого неуклюжего ловеласа с молоденькой институткой. Во-вторых, хоть дождь был и не сильный, а с физиономии у него все-таки текло. Комично. Юля поднялась на площадку, открыла сумочку, отыскивая ключи.
– Юля, – совсем по-мальчишески позвал Саша. – А… Можно вам свидание назначить? Девушка посмотрела на него и засмеялась:
– Я думала, вы так и не решитесь спросить.
– Почему это? – смутился Саша.
– Побоитесь.
– Почему это побоюсь? – совсем уж смутился Саша. – Ничего не побоюсь. Просто… Ну… Одним словом, подумал, может быть, вы будете против.
– Нет, не буду, – Юля качнула головой. – Давайте встретимся. Правда, в понедельник у меня лекции до самого вечера…
– А во вторник? – выпалил Саша.
– С утра я в институте…
– Тогда давайте вечером. В кино сходим. Или на концерт какой-нибудь.
– Хорошо, – согласилась она.
– Значит, во вторник в шесть, на «Тверской» в центре зала. Договорились?
– Договорились. Саша почувствовал себя суперменом, которого надули футбольным насосом до размеров аэростата. Он легко взлетел на площадку и чмокнул Юлю в щеку, шалея от собственной смелости и нахальства. И тут же, не дожидаясь реакции, развернулся и помчался вниз по лестнице, тарахтя подошвами по ступенькам. А Юля смотрела ему вслед и улыбалась. Саша вылетел из подъезда на улицу и засмеялся, откинув голову, подставил лицо дождю. Нормальному такому дождю. Ничего в нем противного. Дождь как дождь. Постоял так с минуту и пошел к метро. Воротник его белой рубашки пропитался водой, но Саше это даже понравилось. Бодрило. Впрочем, ему сейчас все нравилось. Он чувствовал себя счастливым.
16 АПРЕЛЯ. ВЕЧЕР-НОЧЬ. КНИГА
18 часов 33 минуты Все-таки на востоке Москвы дождь был какой-то другой. Не такой гадкий, что ли. Зато когда Саша вышел из метро у себя, тут такое началось… Небо словно обозлилось на людей за что-то. Швыряло в лицо холодные, резкие струи дождя, перемешанные с колючей ледяной стружкой. Саша поднял воротник пальто, но это не помогло. Автобус, как назло, ушел прямо из-под носа, и ему ничего не оставалось, кроме как бежать до самого дома резвой рысью. Он остановился только у подъезда, чтобы посмотреть на окна квартиры. И ощущение счастья сразу ушло. Вместо него появилось чувство тревоги. Он словно бы вновь бултыхнулся в кромешный кошмар, в котором не оставалось места нормальным человеческим эмоциям. В нем все было за гранью. И Юля как-то сразу отступила в тень, а ее место занял Леонид Юрьевич. Саша не совсем хорошо представлял себе, что случится, если тот вновь окажется у него дома. Скрутить? А получится? Звать милицию? Можно, конечно, но услышат ли? Разве что сделать вид, будто верит всему, что говорит странный гость? А что? Это выход. Во всяком случае, он сможет точно выяснить, чего добиваются эти двое. Правда, актер из него никудышный, но, коли судьба прижмет, и осел соловьем запоет. Но свет в квартире не горел, и Саша с немалым облегчением поднялся домой. Стянул промокшее пальто, костюм, снял хлюпающие туфли и носки. Мерзко. Он прошел в кухню, прихватив из комнаты «Благовествование». Подсел к телефону, набрал номер.
