— В Филлори.
— Знаю, — искренне вздохнула она. — Жаль, что я не из их числа.
Итак, они решили, что Поппи вернется в реальный мир. Прекрасно (то есть не прекрасно, но что поделаешь) — вопрос был в том, как отправить ее туда. Можно было смело положиться на то, что Эмбер когда-нибудь ее выдворит, как всех визитеров — но это могло произойти через много недель или месяцев, а Поппи ждать не хотела. Квентин блаженствовал здесь, как в раю, она томилась, как в ссылке.
Не попробовать ли ключи? Ключ с Крайнего, столь эффективно перенесший Квентина и Джулию на Землю, пропал, но остальные выглядели почти одинаково, отличаясь только размером. Для начала они вышли на палубу с самым большим, найденным на острове Бенедикта — он так и лежал в шкатулке в каюте Квентина. Укладываться не требовалось: у Поппи только и было, что на ней. Джош (Квентин полагал, что тот когда-нибудь тоже захочет вернуться) пока не спешил и договаривался о комнате, которую займет в Белом Шпиле. Вот и хорошо: с Поппи Квентин хотел расстаться в интимной обстановке, наедине.
Ключ пролежал в ларце так долго, что оставил трехзубый оттиск на красном бархате.
— Осторожно, — предупредил Квентин, предлагая его Поппи, как редкостную сигару.
— Тяжелый. — Она повертела его в пальцах, взвесила на руке. — Ух ты. Это не просто золото, это магия. Плотность гораздо больше положенной.
Они посмотрели на ключ, потом друг на друга.
— В прошлый раз я просто поводил ключом по воздуху и нашел скважину. Проще сделать, чем объяснить.
— Ясно, — кивнула Поппи.
— Погоди. — Он взял ее руки в свои. — Я ведь тебя еще не просил как следует. Останься, пожалуйста. Не хочу, чтобы ты уходила.
Она потрясла головой и легонько чмокнула его в губы.
— Не могу. Звони, как будешь в реальности.
Он знал, что она так скажет, но для очистки совести должен был попросить.
Поппи несмело потыкала ключом в воздух. Интересно, знает ли волшебный предмет, что он находится на идущем по морю корабле. Вдруг он застрянет в двери, вырвется из рук Поппи и останется вместе с дверью где-то посреди океана? Квентин наполовину надеялся, что так все и будет, но вышло иначе.
Такие нехитрые штучки древняя магия, как видно, давно отработала. Квентин не слышал щелчка, но рука Поппи встретила какое-то сопротивление в воздушной среде: ключ вошел в скважину. Не отпуская его, Поппи подарила Квентину еще один поцелуй — сладкий-пресладкий — и повернула ключ. Другая ее рука нащупала ручку двери.
Воздух хлынул в открывшуюся щель, уравновешивая давление. Солнце за дверью, как в прошлый раз, не светило — там было темно. Странно было видеть на палубе средь бела дня ломтик ночи. Квентин, стоя за Поппи, попытался что-нибудь разглядеть и ощутил морозное дуновение. Поппи оглянулась: ну как, мол, нормально пока?
Непонятно, который на Земле теперь месяц, который год. Что, если потоки времени разладились и Поппи окажется на апокалиптической Земле далекого будущего, в холодном мертвом мире, крутящемся вокруг погасшего солнца? Руки Квентина покрылись гусиной кожей, на теплой палубе таяли летящие в дверь снежинки. «Я видел сон… Не все в нем было сном».[51] Старина Байрон всегда найдет что сказать к случаю.
Поппи отпустила ключ, пригнулась под низковатой для нее притолокой, переступила через порог, поежилась — одежда на ней был летняя. Квентин увидел в щели мощенную камнем площадь, и дверь начала закрываться. Ключ, вероятно, счел нужным отправить Поппи на последнее место постоянного жительства, то есть в Венецию. Резонно; комфорт и безопасность в палаццо Джоша ей обеспечены.
Только нет… это не Венеция, и она там совсем одна. Квентин проскочил в дверь следом за ней.
Поппи взвизгнула, когда он врезался в нее сзади. Квентин обхватил ее, не дав упасть, и хотел придержать дверь, но та уже растворилась. На морозном небе пылали незнакомые звезды. Это была не Земля — Нигделандия.
На миг Квентин даже обрадовался. Он не был здесь два года, с самого их перехода в Филлори, и чувствовал легкую ностальгию. Здесь он, возможно в последний раз, испытал счастье в его чистом виде — счастье, происходящее даже не от веры, а от знания, что все теперь будет хорошо. Не на ближайшие пару недель — навсегда.
Сознавал он это секунд пять, наверно, пока Элис не двинула ему по мордам за измену. Поняв, что счастье зависит от случая и даже магия не все может исправить, он научился жить с этим, как большинство знакомых ему людей, но испытанное тогда ощущение не забылось. Такие чувства, как правило, оставляют стойкий отпечаток в мозгу.
Но памятная ему Нигделандия была теплой, мирной и сумеречной. В этой было темным-темно, стоял жестокий холод и шел снег — в углах площади образовались уже сугробы. Изменилась и линия горизонта. Дома на одной стороне площади уцелели, но на другой наполовину разрушились и чернели неровными зубцами на небе. Груды битого камня заметал снег, и за этой площадью виднелись другая и третья.
— Квентин, — Поппи оглядывалась вокруг в полной растерянности, — зачем ты… Где это мы? — От холода она куталась в собственные руки, но панике не поддавалась.
— Это не Земля. Нигделандия. Промежуточный мир, связующий все остальные.
— Ага. — Про Нигделандию она от него уже слышала. — Красиво, конечно, но зверски холодно. Давай выбираться.
— Я не совсем понимаю, как это сделать. Чтобы пройти куда-то через фонтан, нужна пуговица.
— Так наколдуй что-нибудь! — Голоса на морозе звучали глухо. — Почему мы вообще оказались здесь?
— Кто его знает. У этих ключей своеобразное чувство юмора. — Думать и то было холодно. Поппи побрела к фонтану, и Квентин узнал филлорийскую площадь. Вот он, Атлас, согнувшийся под тяжестью мраморной сферы.
Над каменной кромкой фонтана горбом торчал лед.
— Какого хрена, — пробормотала Поппи голосом, непохожим на свой.
До Квентина понемногу доходило, что влипли они не по-детски. Мороз тут не меньше пятнадцати-двадцати градусов, а топлива для костра нет. Пенни, помнится, говорил, что колдовать здесь нельзя; придется это проверить.
— Пошли к земному фонтану, — сказал он. — Он недалеко, через пару площадей.
— Да что толку без пуговицы.
— Ну… вдруг там кто-то есть. Я не знаю, что еще делать, а двигаться надо, не то мы окоченеем.
Поппи, шмыгнув носом, кивнула. Сейчас она боялась куда больше, чем во время боя на острове.
С шага они перешли на трусцу, пытаясь согреться. Свет давали только звезды, но их глаза уже приспособились к мраку. Стояла полная тишина. Ничего не выйдет, вертелось в голове Квентина. Плохи наши дела. Термодинамические расчеты, которые он делал в уме, говорили, что гипотермия не за горами. В запасе у них несколько часов, если не меньше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
