Камохин ткнул стволом автомата развороченную пулями плоть в центре кожистых крыльев. Чтобы убедиться, что зонтичник действительно сдох, а не притворяется и не впал в кому, из которой в любую минуту может выпасть. Что было бы весьма некстати. Поскольку тварь, которую им удалось-таки подстрелить, на самом деле была немаленькая. Размах ее кожистых крыльев на глаз составлял не менее шести метров.
Осторожно повернув голову, Камохин посмотрел в сторону костра.
Два черных комка упали едва не в самый огонь. Но, вовремя раскинув крылья, разлетелись в разные стороны.
Камохин встал на ноги, взял автомат в левую руку, правой ухватился за одну из распорок, на которой были растянуты кожистые крылья зонтичника и, стараясь пригибаться как можно ниже, потащил мертвую тварь в лагерь.
– Все в порядке, Игорь, – приговаривал мысленно Брейгель. – Я за тобой присматриваю.
Конечно, приятно был осознавать, что ты не один в ночной темноте и кто-то за тобой присматривает. Однако мысли о том, что десятки тварей кружатся сейчас над тобой, прикидывая, как бы половчее свернуть тебе шею, портили все настроение. Но ведь и бросить мертвого зонтичника в лесу тоже было нельзя. К утру бы от него уже ничего не осталось. Обитатели джунглей, как известно даже детям из книжки «Маугли», падки на халявную жрачку.
– Будь осторожен, когда приблизишься к костру, – предупредил Брейгель. – Мы тут решили, что зонтичники реагируют на свет.
– Или на тепло, – вставил Орсон. – Скорее даже второй вариант.
– Понял.
Тварь была не только тяжелой, но еще и цеплялась за все подряд своими торчащими во все стороны распорками.
– Точно я смогу сказать, как они ориентируются, после того, как проведу вскрытие, – заверил всех Орсон.
– А нам это надо? – спросил Брейгель, – Что? – не понял биолог.
– Знать, как они ориентируются.
– А ты знаешь, сколько еще дней и ночей мы проведем в этой сельве?
Тут уж Брейгелю крыть был нечем. Ему, конечно же, хотелось думать и даже верить в то, что завтра они выйдут к реке, свяжут плот и к вечеру выберутся из двадцать седьмой Гватемальской зоны. После чего вызовут группу эвакуации и отправятся дожидаться ее в ближайшую гостиницу, номера в которой будут уже для них заказаны. Но, как реалист, фламандец понимал, что в зоне ни в чем нельзя быть уверенным. Даже в том, что у тебя пять пальцев на руке. Потому что их вдруг может стать меньше. Или больше. И ведь это еще не самое страшное. Подлинный кошмар заключается в том, что невозможно понять, какой вариант предпочтительнее.
Камохин вошел в круг света возле костра, и тотчас на него спикировали сразу три зонтичника.
– Ложись! – крикнул Брейгель.
Камохин упал плашмя на землю, прикрыв голову руками.
Потеряв намеченную цель, хищные твари сделали круг и улетели прочь.
Камохин встал на четвереньки и пополз, пригибая голову, волоча за собой подстреленного зонтичника.
– Видимо, главным ориентиром для зонтичников все же является тепло, – подумал Орсон. – Стоя в полный рост в стороне от костра, Игорь не подвергался атакам хищников, потому что тепло костра оттягивало их внимание на себя, являлось более сильным фактором, провоцирующим их на нападение. Поэтому они и охотятся преимущественно ночью – температура окружающей среды падает и теплокровные животные становятся более заметными для тех, кто обладает тепловым зрением.
– Но они ведь должны видеть того, кому собираются свернуть шею, – заметил Осипов.
– Да, похоже на то, – согласился биолог. – Либо у них есть зрение, но очень плохое – что лично мне кажется маловероятным с эволюционной точки зрения. Либо они пользуются ультразвуковым сканированием, как летучие мыши или дельфины… – Держи, Док… Разбирайся.
Камохин бросил рядом с Орсоном труп зонтичника и растянулся на траве.
– Ничего себе ночка? – подмигнул ему Брейгель.
– Не хуже, чем обычно, – устало ответил Камохин. – Все.
– В каком смысле – все? – удивился фламандец.
– Теперь твоя очередь сторожить. А я – спать. Если Док прав, то на спящих эти твари не нападают.
– Вот только не стоит меня обвинять, если я окажусь не прав, – тут же мысленно сказал англичанин. – Я всего лишь выдвинул гипотезу.
– Если ты окажешься не прав, Док, то обвинять тебя будет уже некому. – Камохин повернулся на бок, прижал к груди автомат и закрыл глаза.
Спустя минуту он уже мерно посапывал.
– Он что, действительно заснул? – мысленно поинтересовался у Брейгеля англичанин.
Фламандец молча кивнул.
– Поразительно! – качнул головой Орсон. – Как будто ничего и не случилось!..
Хотя, если подумать… А в самом деле, что такого?
Ну, Гватемала вместо Гоби. Ну, хищные внеземные твари, кружащие над головой. Ну, чуть было не съели их всех и каждого по отдельности…
Можно подумать, ничего похожего прежде с ними не случалось.
Пора бы уже привыкнуть.
Глава 30
Оставшаяся часть ночи прошла спокойно.
Зонтичники продолжали кружить над лагерем. Время от времени одна, а то и несколько тварей одновременно пикировали на костер. Но, не обнаружив добычу, улетали прочь. Должно быть, они были по-своему разочарованы. Проверенный веками способ охоты почему-то раз за разом давал сбои. Если бы зонтичники обладали хотя бы зачатками разума, то сегодняшняя ночь многих из них должна бы была свести с ума. Но, поскольку являлись они всего-то тварями неразумными, то, как только начало светать, не солоно, как говорится, хлебавши улетели в свое логово. Исходя из того, что охотились они сообща, Орсон высказал предположение, что и живут они тоже одной большой колонией.
У биолога почти на все, что касалось зонтичников, имелись уже готовые ответы. Например, тот факт, что крупные особи, атаковавшие их ночью, днем вообще не показывались, он объяснил тем, что при свете дня на охоту вылетали лишь молодые зонтичники, которым, ввиду их меньших размеров, проще было ловить мелкую дичь среди ветвей.
На завтрак у квестеров снова было мясо пекари, зажаренное на открытом огне, и плоды саподильи. А вот питьевой воды во флягах почти не осталось. Но Орсон сказал, вернее, подумал, так, чтобы услышали все, что это не проблема. Собрав пустые фляги, биолог направился в лес. Следом за ним отправился Брейгель, уже привыкший к тому, что его обязанность – присматривать за англичанином. Стрелок относился к этому спокойно и с пониманием. Общество англичанина вовсе не тяготило его. Скорее даже наоборот. Орсон был интересным собеседником. Суждения его были хотя и не бесспорны, но зато и не тривиальны. Общаясь с ним даже на самые повседневные темы, можно было узнать много интересного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
