Прибыв в Паро, Бро де Сен-Поль-Лиас увидел там множество людей, богатых и бедных, пришедших воздать почести туку-лохонгу. Все они были вооружены: у одних в руках были уже знакомые ему клеванги с ручками, инкрустированными золотом, цветными эмалями и драгоценными камнями, стоимостью не менее двухсот рангджутов (1000 франков) каждый, другие же крепко сжимали простые паранги, служившие им для распашки земли и стоившие не более полурупии[251] (60 сантимов[252]). Большинство присутствующих носили за поясами еще и ранчонги, острые кинжалы с ручками из слоновой кости, из рогов животных или даже просто из дерева, помещенные в искусно изукрашенные ножны. У некоторых были грозные яванские крисы в золотых ножнах, а у других — педанги, нечто вроде шпаг или сабель с эфесами, украшенными узорами из пересекающихся линий и изнутри подбитыми ватой, чтобы не поранить ладонь, к тому же гарды эфесов у них такие узкие и маленькие, что ни один европеец не может просунуть в них руку.
«Одеяния богачей очень живописны, — пишет Бро де Сен-Поль-Лиас. — Они в основном носят индийские шапочки, расшитые золотом и серебром, но надевают их не прямо на голову, а поверх шелкового тюрбана. Простая шелковая рубашка с огромными золотыми пуговицами конической формы, украшенными эмалями или тончайшими узорами, покрывает плечи и грудь. Так называемый саронг, напоминающий юбку, скрывает широкие штаны, доходящие до лодыжек. Сам саронг украшен большим ромбом с золотой и серебряной вышивкой. Все одеяние сшито из превосходных шелковых тканей местного производства и дополняется многочисленными золотыми украшениями, а также непременным предметом роскоши, именуемым кайн-сири, служащим как бы символом богатства.
Сия странная деталь костюма богачей представляет собой довольно большой шелковый мешок, украшенный вышивкой и драгоценными камнями, который носят на левом плече. Один конец этого мешка, отягощенный запором из золота, свешивается на спину, а другой — на грудь, и здесь к нему прикрепляется золотой цепочкой целая связка весьма полезных инструментов: ключи, щипчики для удаления волос и ногтей, зубочистка, ножички, пилочки, палочка для чистки ушей и так далее. В самом же мешке содержатся свежие листья растения сири, плоды арековой пальмы, табакерка (золотая, серебряная или бронзовая) с рубленым табаком, коробочки с пряностями и благовониями».
Благодаря покровительству туку-лохонга, все эти люди оказали французу очень теплый прием. Они почтительно приветствовали гостя, подали обильное угощение и устроили в честь него пышное празднество с плясками и дикими прыжками.
Будучи добросовестным исследователем и желая узнать, каковы природные ресурсы страны, Бро де Сен-Поль-Лиас вступил в разговор с одним китайцем, который показал ему образцы добытого этим утром золота. Он с большим интересом слушал то, что говорил ему представитель Поднебесной империи, но туку-лохонг прервал беседу и увел своего подопечного на еще одно празднество, настоящий пир, отличавшийся особой пышностью.
— Возможно, туан (господин) не захочет есть чампур[253] вместе со мной, — сказал туку-лохонг своему гостю.
Далее предоставим слово самому Бро де Сен-Поль-Лиасу.
«Я успокоил его на сей счет, хотя и не очень представлял себе, что такое чампур.
Мы расселись на ковре, и слуги принесли дулумы[254], наполненные рисом. Все присутствующие разделились на небольшие группы, сгрудившись вокруг блюд. У нас с туку-лохонгом было одно блюдо, а третьим в нашей компании оказался его сосед слева.
Затем слуги внесли большие подносы, числом около полудюжины, на которых лежали горки мелко нарезанного жареного буйволиного мяса, куски курицы под соусом карри, огурчики и прочие овощи.
Каждый из присутствующих аккуратно берет с подноса приглянувшиеся ему кусочки двумя пальцами, большим и указательным, и кладет их на общее блюдо с рисом, затем все перемешивается и соседи приступают к трапезе. Время от времени пирующие подкладывают друг другу самые лакомые кусочки, пододвигая их кончиками пальцев. Вот что означает есть чампур».
Иногда исследователь совершал дальние прогулки верхом на быках, смотрел, как крестьяне работают на плантации сахарного тростника.
Однажды, когда стояла страшная жара, слуга подал путешественнику пенистый сок тростника, чтобы утолить жажду. В мутноватой жидкости плавали какие-то частички. Туземец, доставивший сей прохладительный напиток, тотчас же сорвал плод с ползучего растения (плод этот напоминал по виду то ли высохший стручок, то ли завявший огурец). Желая услужить чужеземцу, местный житель быстро снял с плода шкурку, вытряс семена и, вытащив сухую волокнистую мякоть, сделал из нее превосходный фильтр.
Во время одной из прогулок Бро де Сен-Поль-Лиас повстречал так называемого капола кебон[255], то есть управляющего плантацией, который сообщил ему весьма подробные и полные сведения, касающиеся кофейных плантаций в Лохонге. Он обстоятельно и долго рассказывал о том, как готовят почву под посадки, на каком расстоянии одно от другого следует сажать кофейные деревья, о количестве саженцев, за которыми должен ухаживать один человек, о средствах, требующихся на устройство плантации, и о доходах, которые она приносит, а также о том, сколько он платит работникам после сбора урожая, причем наш путешественник был весьма удивлен тем, что плата столь скромна.
Управляющий плантацией рассказал еще и о том, что, выкорчевав деревья и подняв новь, он не сразу приступает к посадке кофейных деревьев, а сначала высевает на этом участке рис, чтобы почва стала более плодородной и как бы получила подкормку на два-три года вперед. Затем высаживаются подрощенные саженцы, и к концу третьего года уже можно собирать урожай.
Бро де Сен-Поль-Лиас, вдохновленный всем увиденным, а в особенности соблазненный плодородием этого края, выразил горячее желание организовать компанию по освоению этих богатейших сельскохозяйственных угодий. Он спросил у туку-лохонга, могут ли представители местной знати гарантировать ему безопасность, на что кеджуруан ответил буквально следующее:
— Сейчас дела идут хорошо, и все у нас прекрасно. Весь вопрос состоит в том, чтобы голландские власти не торопили событий и дали время, хотя бы несколько лет, чтобы все окончательно успокоилось и все горячие головы остыли. Я думаю, все будет хорошо. Я очень рад, что туан, будучи другом голландцев, возымел намерение обосноваться в наших краях. Вам никто не станет чинить ни малейших препятствий, более того, все страстно желают, чтобы вы поселились здесь. А когда господин резидент спросил меня, могу ли я целиком и полностью поручиться за вашу жизнь, я без колебаний ответил «да». Уверяю вас, я ничем не рискую, ручаясь головой за вашу личную безопасность и за безопасность французов, которые прибудут вместе с вами. Нашей стране в данный момент очень нужно, чтобы вы обосновались здесь.
