Наконец, убедившись, что серьезных повреждений нет и я снова могу говорить, решаю вернуться в гостиную и разъяснить ситуацию.
— Что ты туда добавила? — Лицо у моей матери красно-коричневого цвета.
— Всего четыре красных перца.
— Тут не четыре перца, — говорит она. — Какого перца?
— В рецепте было сказано — «четыре больших перца», но больших не было, поэтому я положила шестнадцать маленьких.
— Шестнадцать? — Эд в ужасе взирает на меня.
Мой отец начинает смеяться.
— Что? Что? В чем проблема? Один большой перец — все равно что четыре маленьких.
Моя мать смотрит на меня так, будто не может поверить, что я — ее дочь.
— Либби, — говорит она, толкнув локтем моего отца, который тут же прекращает смеяться и пытается сделать серьезное лицо, — маленькие стручки красного перца в четыре раза острее, чем большие.
— О боже! — выдыхает Эд; похоже, он в замешательстве. — Ты же говорила, что умеешь готовить.
— Я умею! — говорю я. — Откуда мне было знать про перцы?
— Извини, дорогая, — говорит он и целует меня в лоб.
Моя мать сразу приободряется.
— Я знаю, ты отлично готовишь. Что на десерт?
Я швыряю салфетку на стол и иду за шоколадным муссом. Но стоит мне открыть холодильник, становится ясно, что и тут полная катастрофа. Мусс превратился в большую миску коричневатых соплей. Мне даже и в голову не приходит подать это к столу — я просто опрокидываю склизкую массу в мусорное ведро.
— Хмм, — говорю я, возвращаясь к столу, — десерт немного не получился.
— Знаешь, чего мне действительно хочется? — спрашивает Эд. — Почему бы нам не заказать китайской еды на дом?
Мои родители охотно соглашаются, а я сижу и молчу. Мне хочется провалиться сквозь землю от стыда.
Через полчаса мы сидим за изысканно накрытым столом, с салфетками из ирландского полотна, подставочками под тарелки и цветами в центре, и едим китайскую еду из картонных коробок. Не так уж и плохо все кончилось, но я-то знаю, что моя мать этого мне никогда не простит.
Эд поддерживает разговор, рассказывая моим родителям об инвестициях. Они не сводят с него глаз. С одной стороны, я благодарна ему за то, что он пытается заполнить неловкую паузу. Но какой же он нудный, хоть вой.
Однако мои родители, похоже, не против. Точнее, мать не против. Она внимательно слушает каждое слово, ободряюще улыбается и, когда нужно, поддакивает. А вот папу Эд, похоже, утомил, но он молчит. Мой папа никогда многословностью не отличался.
Наконец мы с Эдом провожаем их до двери. Мать смотрит на меня и делает большие глаза, — я-то знаю, она просто умирает от нетерпения: хочет все обсудить со мной по телефону и устроить мне трепку из-за перцев. Эд, как всегда, сама вежливость — он провожает их до машины.
И наконец они уезжают.
Глава 23
— Меня он совсем не интересует, — говорит Джулс и встает, чтобы налить еще чаю.
— Но Джулс! — Я корчу рожу. — Ты же сказала, что он высокий, красивый, сексуальный, у него хорошее чувство юмора. И он тебя не интересует?
Она поворачивается и смотрит мне в лицо.
— Либби, я все еще люблю Джейми. Я не знаю, что у нас произойдет, но уж точно не хочу, чтобы все стало еще сложнее.
— Ради бога, это же всего лишь один вечер. И тебе ничего не надо делать. Ты же сама дала ему свой телефон.
Она вздыхает и проводит рукой по волосам.
— Конечно, — стонет она. — Но я не знала, как отреагировать, когда он попросил мой номер. Боже! Пошла на корпоративную вечеринку, собиралась побыть там двадцать минут и уйти, а тут подходит этот парень, — как раз мой тип, если бы я не была замужем, — и... не знаю. Я не хочу встречаться с ним и ходить на свидания. Я просто не знала, как отреагировать.
— Подумаешь, одно свидание — ничего плохого не случится. А если у вас с Джейми ничего не получится, будешь знать, что других мужчин полно.
— Но я не уверена, что мне нужны другие мужчины.
— Но ты же сама сказала, что — как его зовут, Пол?
Она кивает.
— Что этот Пол был первым, кто тебе понравился с тех пор, как ты замужем.
— Но это не значит, что я хочу с ним переспать.
— Разве я говорила, что тебе надо с ним спать?
— Ну, или встречаться. Господи, ну зачем он вообще позвонил? — стонет она, садится на диван и наливает свежезаваренный чай. — Почему он не из тех мужчин, которые записывают телефон и никогда не перезванивают?
— Потому что он не козел, — говорю я, усмехнувшись. — И потом, откуда ты знаешь, — может, он тебе понравится?
— Я только что закончила интервью с журналом «Мэйл» и просто проходила мимо. Хочешь, я заскочу и мы выпьем по чашечке кофе?
Как всегда, Аманда — живое воплощение нашего представления о начинающей звездочке: небесно-голубой брючный костюм, массивные золотые серьги и огромные солнечные очки а-ля Джеки Онассис. Она явно купается в лучах новоприобретенной славы. Или, скорее, в лучиках — благодаря мне ее «заметили» вместе с одним из знаменитых телеактеров, и все газеты внезапно заинтересовались ее персоной.
О романтических отношениях тут, разумеется, не может быть и речи — этот самый телеактер голубой, прямо как сегодняшний костюмчик Аманды, — но только когда его не снимают. Естественно, всю жизнь он тщательно скрывал свою ориентацию — подобные слухи вряд ли помогут его репутации сердцееда.
Я договорилась, что Аманда будет сопровождать его на премьеру фильма. Только на них направили камеры, как Аманда остановилась и ляпнула какому-то журналисту на вопрос об их отношениях: «Без комментариев». С таким же успехом она могла бы сказать: «Мы трахаемся», — уже на следующий день эта история была на третьей странице всех таблоидов.
Разумеется, она на седьмом небе. Их назвали «самой роскошной парой на телевидении», ее прическу досконально проанализировали все женские журналы, а его образ мужчины-мачо в который раз нашел публичное подтверждение.
На прошлой неделе мне даже позвонили из «Телеграф» и спросили, можно ли написать об Аманде полноценную статью, а для нее отдельная статья — свидетельство настоящей славы. Вот теперь я действительно стала ее самой лучшей подругой.
Мне приходится общаться с ней каждый день, потому что я буквально завалена звонками с просьбами об интервью, фотосессиях, выступлениях на радио. И, хотя понимаю, что наша дружба недолговечна, она нравится мне все больше. Но я стараюсь не увлекаться.
— Я так занята организацией твоих интервью, — смеюсь я, подставляя щеку для воздушного поцелуя, — что не уверена, найдется ли у меня минутка.
