Крыс я тут не видел. Туберкулез… Ну вот это может быть опасно.
— Мастер Клоту. Найдите марлю.
— Марлю, Ваше Высочество?
— Да, марлю, марлю. Это такая неплотная ткань… Вот как эта. — Я показал на свои кружева. — И ещё крепкое вино, как можно крепче… — Не знаю, поможет ли пропитанная спиртом марлевая повязка, но ничего другого придумать как-то не получалось. Блох можно увидеть, если тут грязь, то тогда просто не пойду внутрь, на пороге постою.
Короче, поехали.
Богато живут бароны в столице. За сплошным забором в полтора человеческих роста высотой поднимались крыши простого домика, окруженные раскидистыми кронами местных деревьев. Что-то вроде лиственниц, такие же листья. Я как-то не задумывался, что же они за название носят. Пусть будут лиственницами. Те деревья, что растут в Костяном лесу, так стали дубами. А палкообразные с жидкими кронами пусть сосны будут, что уж там. Тем более что похожи.
Длинные ворота, сложенные из переплетенных крест-накрест досок. Доски под углом в сорок пять градусов, по контуру хорошие бревна. Просто так не пройдешь.
И небольшая башенка над воротами.
Наша бричка остановилась прямо на улице.
Двое слуг распахнули ворота.
А внутри-то красотень! Тенистый сад, булькает вода где-то, то ли ручеек, то ли фонтан. Вилла белого камня с просторными окнами, занавешенными алыми занавесками и кое-где закрытыми ставнями. Курится белый дымок из невысокой трубы. На крыльце нервные слуги в застиранных, когда-то бело-зеленых камзолах быстро метут метлами мусор.
— Ваше Высочество, неразумно без защиты… — Мастер Клоту показал мне большой белый мешок.
— Знаю. — Я нацепил на горло ватно-марлевую повязку, от которой разило дешевым пойлом. Самое крепкое вино, которое только было в "Ильтико". — Знаю. Но делать нечего. Мастер, хватит уже ныть и выть. Я, — я посмотрел на свои руки, — мальчишка… Мастер, да хватит уже трястись-то! Живем один раз. И умрем тоже раз. Два раза умереть при всем желании не получится.
Мастер Клоту замолчал, принялся напяливать свою маску.
Опа, вот это да.
Я даже и не предполагал, что это будет выглядеть так!
Маска представляла собой большой шар с клювом на деревянных распорках. В клюв мастер Клоту как раз закладывал какие-то резко пахнущие травы.
— Ба… Б… Веселое представление на площади. — Сказал я. Слова "цирк" я тут почему-то не нашел. — Что за дела, мастер Клоту? Зачем это?
— Это лекарская защитная маска, Ваше Высочество. — Обиделся мастер Клоту.
— Конечно. Пойдемте. Можете её не надевать… Если до сих пор не свалились, то и дальше не свалитесь.
Так, снова этот узбек. Какой у него нехороший и внимательный взгляд.
Надо будет с ним поговорить подробнее. Если уж я решил, что этот мир реален… То надо и обустраиваться тут реально.
— Ваше Высочество! — Полноватая статная дама встретила меня в воротах. — Большая честь для нашего дома, но я не могу вас…
Я посмотрел на неё. Высокая, такая же прямая, как и сержант. И, если бы не долгое прямое платье и седые волосы, собранные в узел на макушке, она стала бы походить на сержанта ещё более. Только меч в руки. Ого, а на поясе-то кинжал висит в ножнах, простой, да рукоять вся истертая.
Непростая бабушка. Но, впрочем, какая бабушка могла быть у такого сержанта-то, а?
Так что лучше наладить контакты.
— Да бросьте вы уже, мастер Клоту мне все мозги выел на эту тему.
— Ваше Высочество? — Седые брови взлетели вверх.
— Имею в виду, что надоел. Это такое выражение. Я его услышал у послов другого государства. Вот и применил, не задумываясь. Вы не пригласите меня в дом, уважаемая… э, не знаю вашего имени, простите? А то соседи вон через забор глядят… Придумают ещё что плохое.
— Конечно, Ваше Высочество. Я — баронесса Ядвила, мать барона Седдика. Пройдемте в дом, слуги приготовят обед… — Но повела почему-то куда-то в сторону от главного входу, предварительно поглядев в сторону небольшой такой пристройки.
— Баронесса. — Остановил я её. — А где се… Где барон Седдик и что с его женой и сыном?
— Дочерью, Ваше Высочество. — Баронесса Ядвила оправила длинное платье, судорожно сжав ткань в кулаки. — Они больны и живут отдельно.
— Хорошее решение. А барон Седдик сейчас с ними?
— Да, Ваше Высочество.
— Так ведите туда.
— Но…
— Баронесса, что значит "но"? — Поинтересовался я. — Ведите. Если уж заболею… То Вашей вины в том нет.
— Прошу вас, Ваше Высочество. — Склонилась в коротком поклоне баронесса.
Ну вот, теперь пошли. Главное, самому не бояться. И про повязку не забыть. Если это туберкулез, то должна помочь.
Внутри усадьба была очень красивой. И чем-то напоминала мне древнеримские усадьбы. Такие, как я на картинках видел. Белые стены, красная черепичная крыша и лиственницы, умиротворенные люди. Вот, даже фонтанчик небольшой есть. Около него суетятся слуги, оборванные, но одеты чисто, что-то черпают большим сачком и кладут в ведро рядом.
Больные жили отдельно, в небольшой одноэтажной беседке. Слуга с большим опахалом у входа, на котором был изображен ало-черный глаз, склонился в поклоне, мои охранники остались снаружи, а я раздвинул рукой занавески и зашел внутрь.
— Добрый день, барон Седдик. Разрешите к вам присоединиться?
— Ваше Высочество? — Барон Седдик едва не уронил здоровенное блюдо, на котором навалом лежали какие-то фрукты. — Что… Тут?
— Ну да. — От повязки я, по здравому размышлению, решил отказаться, потому что сержант уже который день жив-здоров, со своими домашними общаясь. Значит, не заразился, если до сих пор не помер. Ну и мне тоже бояться нечего. — Кого же вы ещё ожидали увидеть? Пришел в гости… Прошу прощения, что незваным.
В беседке было пусто. Две высокие кровати, два стула, стены в белых мокрых простынях. В центре курилась небольшая жаровня, почти такая же, как и у меня в комнате… То есть в покоях. На кроватях, по горло укрытые, женщина и девочка. Черты лица правильные, но уж очень заострились, и лица бледные. Одни синие глаза выделяются, и аккуратно разложенные и по подушкам и расчесанные темные волосы. Возраст не понять никак, слишком уж истощены.
Восковые куклы, а не люди. Кожа до того бледная, что похожа на грим артистов японского театра.
— Здравствуйте, уважаемые… Простите, не знаю ваших имен.
— Моя жена, баронесса Лоя. Наша дочь, Лана.
Услышав своё имя, девочка открыла глаза, повернулась чуть, поглядела на меня. Баронесса Лоя осталась безучастна, она все так же лежала и глядела в потолок через полуприкрытые глаза. Лишь под грубым серым одеялом шевельнулись руки, кажется.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
