В Северной Африке, однако, немецкие и итальянские силы под командованием Роммеля завершали возвращение Киренаики. «После долгого марша по пустыне, — писал Роммель 10 апреля жене, — вечером я наконец достиг моря. Чудесно, что мы отбили его у британцев». Меньше года прошло с тех пор, как Роммель в последний раз с триумфом подошел к морю — в Ле-Пти-Далль на побережье Ла-Манша.
Сталин, наблюдая за тем, как германские войска входят в югославский город Ниш и продвигаются к Белграду, одобрил директиву советского Генштаба от 8 апреля Западному и Киевскому особым военным округам, которая требовала отремонтировать и завершить приграничные укрепрайоны[23]. Необходимые работы должны были начаться к 1 мая.
Ночью 8 апреля немецкие бомбардировщики вновь нанесли удар по британским авиационным заводам близ Ковентри, причинив им значительный ущерб. Той же ночью в Греции немецкие войска оккупировали Салоники, а на следующий день греческий командующий в этом регионе, генерал Бакопулос, получил от верховного командования Греции приказ сдаться со своими 70 000 человек. Немецкий дипломат Вальтер Хевель зафиксировал в канцелярии Гитлера в Берлине «прекрасное настроение».
9 апреля состоялась первая годовщина немецкого вторжения в Норвегию. В Осло на улицах, в школах и на рабочих местах прошли безмолвные демонстрации. В ответ на бомбардировку Белграда британские бомбардировщики сбросили на центр Берлина фугасные и зажигательные бомбы, уничтожив несколько общественных зданий. Гитлеру пришлось провести часть ночи в бомбоубежище.
В Британии шок от одновременного вторжения Германии в Грецию и Югославию был встречен с вызовом. 9 апреля Черчилль сказал палате общин, что когда битва за Атлантику закончится и Британия получит доступ к «постоянному потоку американских поставок, которые для нас готовятся», тогда, как бы далеко ни зашел Гитлер «и сколько бы ни было с ним миллионов людей, он окажется в нищете; он может быть уверен, что, вооруженные мечом карающего правосудия, мы будем его преследовать».
9 апреля на южном участке греческой границы патруль британской армии пересек рубеж Югославии близ Монастира. Там они встретили группы югославских солдат, которые бежали через границу в Грецию. Патруль вернулся и сообщил, что любое сопротивление Югославии на юге окончено. Снегопад в горах и дождь в долинах делали невозможной любую воздушную разведку.
Югославия и Греция, апрель 1941 г.
10 апреля британские экспедиционные силы в Греции начали отход с Салоникского фронта. На севере Югославии перед германской армией пал Загреб, что дало вождю хорватских националистов Анте Павеличу возможность объявить Хорватию независимым государством. В Северной Африке все австралийские силы в Тобруке общей численностью 24 000 человек вместе с британской артиллерийской поддержкой оказались отрезаны от отступающих братьев по оружию и осаждены. Гитлер радовался, но два события, произошедшие в тот день и едва замеченные в Берлине, стали предзнаменованием грядущего. В Атлантическом океане Соединенные Штаты предприняли первый враждебный жест по отношению к Германии с начала войны в Европе: американский эсминец «Ниблэк» сбросил глубинные бомбы против немецкой субмарины, ответственной за затопление нидерландского грузового корабля. А в Москве было издано постановление о реорганизации системы тыла ВВС, создании районов авиационного базирования и батальонов аэродромного обслуживания[24]. Для усиления воздушной обороны Москвы и Ленинграда были сформированы особые истребительные силы. С запозданием, медленно, отчаянно нуждаясь в ресурсах, Советский Союз осознавал опасность.
Теперь, когда победа над Югославией была обеспечена, Гитлер приехал из Берлина в небольшую деревушку Мёнихкирхен на юге Австрии, чтобы быть как можно ближе к своим войскам, оставаясь вместе с тем на немецкой земле. На протяжении двух недель живя в поезде «Америка», он следил за ходом балканской кампании. Среди тех, кто посещал его в поезде, был Франц фон Верра, который наконец-то вернулся в Германию после бегства в январе из канадского плена.
Пока Югославия корчилась в муках, Италия и Венгрия 11 апреля начали наступление на полагающуюся им добычу. Итальянцы вошли в словенскую столицу Любляну, а венгры продвигались к главному городу Бачки, Нови-Саду. В тот же день итальянцы решили наступать через албанскую границу в Грецию и оккупировали те самые области, из которых прежде их изгнали с таким позором. На следующий день, пока другие итальянские части двигались вдоль берега Далмации, чтобы оккупировать остров Углян, немецкие моторизованные соединения достигли пригородов Белграда.
Опять германскому триумфу сопутствовало отдаленное и почти не замеченное событие, имевшее большое значение для будущего войны, — оккупация датской колонии Гренландии силами Соединенных Штатов. Это стало следующим шагом к утверждению американской поддержки Британии в Атлантическом океане посредством устройства общих баз и обширных зон совместного патрулирования. В тот же день Рузвельт сказал Черчиллю, что Соединенные Штаты расширят свою зону безопасности и патрулирования на восток до 25-го меридиана западной долготы.
Даже в этом случае положение Британии на море оставалось тяжелым: за три дня, предшествовавшие 10 апреля, были потоплены торговые суда союзников общим водоизмещением 31 000 тонн. С новой силой возобновились немецкие бомбардировки. 12 апреля Черчилль был в Бристоле, где вместе с американским послом Гилбертом Уайнантом посетил центр города, разрушенный налетом предыдущей ночью. Однако боевой дух британцев не был сломлен. «Люди все еще раскапывали свои дома, — вспоминал позднее генерал Исмей в письме к Черчиллю, — но не было ни единого признака того, что они дрогнут. В одной из квартир, куда мы звонили, была старушка, которая потеряла все свое имущество и плакала навзрыд. Но когда мы вошли, она убрала платок с глаз и стала бешено им трясти, крича: „Ура! Ура!“»
12 апреля в Греции среди сдавшихся превосходящим силам немцев, продвигавшимся к Альякмонской линии, были австралийские военнослужащие. В Югославии 13 апреля состоялась оккупация Белграда — восьмой европейской столицы, завоеванной германским оружием за полтора года. Согласно одному из рассказов, первым мирным югославом, хладнокровно застреленным в тот день в столице, был еврей-портной, который плюнул в маршировавших немцев и крикнул: «Вы все погибнете!»
В Москве в день падения Белграда Сталин в попытке обезопасить себя от удара в спину подписал советско-японский пакт о нейтралитете сроком на пять лет[25]. Это соглашение было выгодно обеим сторонам. Сталин теперь мог свободно сконцентрироваться на противодействии германской угрозе с Запада. Япония могла обратить свое внимание на Юго-Восточную Азию и Тихий океан. На Ярославском вокзале Сталин появился на публике, что он делал редко, чтобы попрощаться с японским министром иностранных дел Ёсукэ Мацуокой и сказать ему: «Вы азиат, и я азиат»[26]. На перроне он заметил немецкого посла и сказал ему: «Мы должны остаться друзьями, и вы должны все для этого сделать». Затем, обратившись к офицеру, которого он никогда прежде не видел, временному германскому военному атташе полковнику Кребсу (сначала он удостоверился, что Кребс — действительно немец), Сталин провозгласил так, чтобы услышали все:
