– Подойди ближе, – поманил Дуглас ее пальцем. Она подошла к кровати, и он притянул ее на постель, что, как с удовлетворением отметила Честити, положило конец разговору, принимавшему опасный оборот. Но она ошиблась.
– Так что вы с сестрами затеяли, мисс Дункан? Честити застонала.
– Не сейчас, – раздвинула она колени под нажимом его руки.
– Нет, сейчас. Твои зятья утверждают, что вы ничего не говорите без причины. Так что вы затеяли? – Его пальцы пришли в движение, умело возбуждая ее увлажнившуюся плоть.
– Ничего мы не затеяли, – заявила она. – Макс с Гидеоном просто дразнят тебя.
– Я так не думаю. – Он убрал руку.
– Дуглас, не останавливайся, – взмолилась она. – Не сейчас.
– Тогда ответь на мой вопрос.
– Как ты жесток.
– Нет, просто хочу получить ответ. – Он погладил ее живот, затем его пальцы переместились ниже, продолжив возбуждающие движения.
Честити снова застонала.
– Мы пытаемся женить отца, – вымолвила она и получила вознаграждение в виде более целенаправленных ласк.
– На графине?
– Угу. – Она закрыла глаза, погрузившись в ощущения.
– И как же дотторе вписывается в вашу схему? – Он снова убрал руку.
– Никак... ты здесь ни при чем, – в отчаянии произнесла Честити, не зная, как выпутаться из положения. Дуглас ни в коем случае не должен заподозрить, что сестры Дункан намеревались сосватать его с Лаурой. Он мигом сложит два и два вместе.
– Я просто пошутила, – повторила она. – Нам казалось, что ты ей нравишься. Она уделяла тебе столько внимания... со своей суетой вокруг оформления твоей приемной. И вдруг переключается на Джорджа Беренджера. Естественно, мы не удержались от шуток. Вот и все.
– Естественно, – пробурчал он. Все, что она сказала, выглядело вполне правдоподобно, если бы не какая-то фальшивая нотка.
– Пожалуйста, давай продолжим, – взмолилась Честити. Дуглас медлил.
– Почему мне кажется, что ты что-то утаиваешь?
– Потому что ты слишком мнительный, – парировала она. – Мы всего лишь пытаемся сделать отца счастливее. Он был таким замкнутым и подавленным в последнее время. Мы хотели вытащить его из скорлупы, которой он себя окружил.
Дуглас покачал головой, все еще сомневаясь. Хотя как можно сомневаться в таких чистых мотивах, как дочерняя привязанность?
– Ну же, Дуглас, выполняй уговор, – попросила Честити. – Я ответила на твой вопрос.
Дуглас снова покачал головой.
– Почему-то мне не верится. – Он рассмеялся. – Но мне тоже не терпится продолжить. Так где я остановился?
– Здесь, – ответила она, поместив его руку в нужное место. – Вот здесь.
Чуть не попалась, подумала Честити, когда способность мыслить вернулась к ней. К счастью, Дуглас не связал знакомство с Лаурой, состоявшееся через брачное агентство, с приглашением провести Рождество в Ромзи-Мэнор. По крайней мере пока.
Честити подавила вздох, уткнувшись лицом в подушку. Ситуация явно вышла из-под контроля. Она полагала, что сможет позволить себе любовное приключение, а затем, когда интерлюдия закончится, вернуться к прошлой жизни. Однако ее прежняя уверенность угасла. Обман, в который она втянула Дугласа, не давал ей покоя. Опасность, что он раскроет правду, теперь слишком реальна. При мысли, что произойдет, когда Дуглас все узнает, Честити пробирал озноб. Все их ухищрения, казавшиеся раньше безобидными шалостями, представлялись ей уже чем-то недостойным, а сама она – хитрой и бесчестной особой. И в глубине души она знала, что их роман подошел к концу. Она не может больше лгать и в то же время не в силах сказать ему правду.
Честити зарылась глубже в подушку, инстинктивно пытаясь скрыть свои мысли от Дугласа, размеренно дышавшего рядом. Она бы чувствовала себя не так скверно, если бы относилась к нему равнодушно. Какой смысл уговаривать себя, что она всего лишь уступает желанию плоти? Мисс Дункан-младшая никогда бы не легла в постель с мужчиной под влиянием каприза. Она любит Дугласа. Она любит его самого, а не только его тело, хотя, признаться, последнее она любит до безумия. Честити Придвинулась ближе, прижавшись к его боку. Что ж, хотя бы ее тело не лжет ему.
Дуглас покинул ее постель, когда первые бледно-розовые лучи рассвета показались на горизонте. Честити слабо запротестовала, лишившись его тепла, затем перекатилась в выемку, оставленную его телом, и снова заснула. Дуглас набросил халат и потихоньку выскользнул в коридор. Он испытывал странное беспокойство, причины которого не понимал. Их страстные занятия любовью великолепны, как всегда, но он не мог избавиться от ощущения, что Честити не была с ним полностью откровенна. Он попытался убедить себя, что секреты сестер Дункан не имеют к нему никакого отношения, но без особого успеха.
Приняв ванну, он оделся и спустился вниз. Ночью снегопад прекратился, морозный воздух бодрил, в голубом небе сияло солнце. Дуглас выбрался наружу и с полчаса побродил по снегу, пытаясь прояснить мозги. У него создалось такое ощущение, будто он подошел к черте, где все его тщательно продуманные планы теряют всякий смысл. Его намерение обзавестись богатой женой оказалось абсурдной идеей, расчетливой и бездушной. Теперь Дуглас вообще не понимал, как ему пришло в голову, что его может удовлетворить брак по расчету. Но деньги по-прежнему играют существенную роль в его планах, а любая эмоциональная зависимость идет вразрез с его миссией. У Честити, судя по всему, нет денег, а его чувства к ней иначе как эмоциональной, зависимостью не назовешь.
Дуглас остановился перед замерзшим озером и мрачно уставился на противоположный берег, упершись руками в бока. Почему бы не признать то, что становится все более очевидным? Он влюблен. В сравнении с тем, что он испытывал к Марианне, и его нынешними чувствами огромная разница. Он обожал свою бывшую невесту с бездумной, почти собачьей преданностью, казавшейся теперь поверхностной и незрелой, если сопоставить ее с тем глубоким чувством, которое охватывало его каждый раз при виде Честити. Каким-то образом ей удалось проникнуть сквозь его заградительные барьеры и взять его в плен. Теперь он пойман, став беспомощным и связанным по рукам и ногам. Дуглас видел все ее недостатки так же ясно, как свои собственные. В Марианне он не замечал ни единого изъяна, пока она не показала ему свое истинное лицо, и шок от утраченных иллюзий усугублялся сознанием собственной слепоты. Едва ли Честити способна преподнести ему неприятные сюрпризы.
Почувствовав, что проголодался, он повернул к дому. Домочадцы наверняка уже встали, и Честити тоже. Воспоминания о ее теплом теле снова возбудили его, и Дуглас быстро зашатал по занесенной снегом подъездной аллее, ведущей к парадной двери. Как все-таки приятно стремиться увидеть кого-то, нуждаться в чьем-то обществе! И как не хочется расставаться с таким чувством. Конечно, ему придется принять какое-то решение, но, слава Богу, не сейчас. Первой, кого он увидел, войдя в пустой холл и стряхивая снег с ботинок, оказалась Честити, спускавшаяся по лестнице.
