— Здорово! Очень бессовестно и злонамеренно. Я тобой горжусь: сперва ты отказалась от роли жертвы, а теперь стала проактивной. Отлично!
— Спасибо! Мне намного лучше. Сейчас запала хватит даже на то, чтобы снова заняться работой. Ну, «Брань на вороте» мы написали, только чтобы выполнить договорные обязательства, а сейчас я подумываю о сиквеле. Наверное, за праздники составлю предложение для издательств… — Кендалл осеклась, сообразив, что говорит только о себе. — Эй, а у тебя как дела?
— Ну, с писательством нормально. Заканчиваю «Тихую гавань», а «Тайный капитал» тоже не перестает радовать. Думаю, не позвонить ли матери Пэрис Хилтон: спасибо, мол, что научили дочку читать.
Кендалл засмеялась.
— А с Крисом как?
— Не очень, — призналась Мэллори.
Возникла пауза, и Кендалл показалось, что подруга не прочь сменить тему. Но очевидно, закрытая книга под названием «Личная жизнь Мэллори Сент-Джеймс» чуть приоткрылась.
— Похоже, совмещать карьеру и Криса не получится. — Мэллори откашлялась. — Крису нужно, чтобы я доказала: «мы» для меня важнее. Как это сделать, ума не приложу. Я, конечно, могу работать меньше. Только ведь писательский бизнес так переменчив! Нужно ковать железо, пока горячо, то есть пока ты в струе. Я люблю Криса и безумно по нему скучаю, только ни за что не поставлю на кон карьеру, чтобы доказать свою любовь. С его стороны несправедливо от меня этого требовать.
* * *
Фэй Труэтт не терпелось рассказать мужу правду. Тайна давно тяготила ее, но дух приближающегося Рождества и чудесная история появления на свет Младенца Иисуса сделали свое дело. Фэй хотелось освободиться от бремени и начать все сначала.
И когда Фэй наряжала елку, и когда ходила по «Мейси» (сама она купила подарки для обитателей приюта «Радуга», а Бекки посидела на коленях у Санты), ее не покидало чувство: время пришло. Чем бы она ни занималась, в мыслях постоянно крутилось желание облегчить душу.
За две недели до Рождества, в четверг, Фэй проснулась с мыслью, что ждать больше не может. Пусть Стив злится, удивляется или обижается на долгое молчание, но сегодня она все ему расскажет.
Быстро, пока не испугалась и не передумала, Фэй надела юбку и блузку, которая нравилась мужу, наложила макияж и аккуратно причесалась. В зеркале она увидела холеную шестидесятилетнюю женщину, жену, мать и бабушку. Кто заподозрит, что она спонсировала церковь «Клирвью» на доходы от эротических романов? Жаль, шоу «Угадай мою профессию» давно закончилось: Беннетт Серф или Арлет Фрэнсис в жизни не раскололи бы добропорядочную супругу пастора Стива!
Фэй еще покрутилась перед зеркалом, репетируя признание. Репетиция продолжалась и когда она надевала пальто, и когда садилась в машину. Снова и снова Фэй твердила себе: если четко объяснить, что к чему, все будет в порядке. «Привет, дорогой! Я говорила тебе, что пишу эротические романы под псевдонимом Шэннон ЛеСад?» — так сгодится?
Казалось, из свинцово-серых туч вот-вот посыплется снег. Фэй поехала на запад по Сентрал-авеню, плавно переходящей в Дирфилд. Она спешила на юго-запад и минут через тридцать оказалась в Южном Баррингтоне, где и спрос на недвижимость, и цены были существенно ниже. Именно поэтому они со Стивом некогда купили там участок, где впоследствии построили церковь «Клирвью». Заметив впереди шпиль церкви, Фэй в который раз поразилась тому, чего достиг Стив верой и целеустремленностью, помноженными на долгие годы трудов. Как и весь район, последние двадцать лет церковь «Клирвью» бурно росла и развивалась. Из скромного здания с вещательными антеннами она превратилась в звездообразный комплекс площадью сто тысяч квадратных футов.
Фэй репетировала речь, которую вот-вот спокойно, без лишнего волнения выдаст мужу, и пока сворачивала на огромную стоянку при церкви, и пока парковалась за административным крылом, и пока шла к стойке администратора.
— Добрый день, миссис Труэтт! — приветствовала администратор. — Ну как, готовы к праздникам?
— Почти готова, Эвелин. Сыновья с женами и детьми приедут двадцать третьего, сразу как каникулы начнутся. А вы? — Эвелин Холлоуэй работала в «Клирвью» со дня основания церкви. Седые, с неизменной «химией» волосы и очки с толстыми линзами придавали Эвелин слегка недоуменный вид, словно она взирала на мир издалека.
— Мы с Гарри теперь особо не суетимся. Детям и внукам подарки я уже отправила. Гарри я всегда дарю что-нибудь для гольфа, а он мне — сертификаты из «Барнс энд Ноубл». — Эвелин пожала непропорционально широкими плечами. — Мы стали слишком предсказуемы. Порой думаю: вот бы сюрприз получить! Например, коротенькое неглиже из черного кружева. — Эвелин подмигнула. — Ладно, длинную ночную сорочку из черного кружева.
Фэй улыбнулась, в очередной раз пожалев, что далеко не у всех прихожан такие демократичные взгляды.
— У себя? — спросила Фэй, показав на закрытую дверь в кабинет Стива.
— Пастор разговаривает по телефону, но посетителей нет. По-моему, он до сих пор отходит от общения с делегацией, которая недавно чуть ли не штурмом к нему прорвалась. — Звонки пока не переадресовывать? — спросила Эвелин, не дав Фэй отреагировать, и многозначительно вскинула брови. Фэй сдержала улыбку: воображение у Эвелин, конечно, буйное, но она не намерена соблазнять мужа на офисном диване. Хотя, если подумать, она собирается напасть из засады.
«Пожалуйста, Господи, помоги мне найти нужные слова, — беззвучно молилась Фэй, приближаясь к кабинету Стива, а у самой двери добавила: — И помоги Стиву меня понять».
Фэй легонько постучала, искренне надеясь, что Господь не только на ее стороне, но и молитву услышал. Стив не ответил. Фэй распахнула дверь и вошла в кабинет.
Пастор Стив сидел за столом, прижав к уху телефонную трубку. Когда он заметил Фэй, на его лице мелькнуло удивление, тотчас сменившееся радостной улыбкой. Он поманил ее к себе и поднял палец: мол, через минуту освобожусь. Пытаясь сохранить спокойствие, Фэй опустилась на краешек стола. Сперва она просто наблюдала за мужем, потом достала из вместительной сумки книгу, которую принесла в качестве своеобразного вещдока, и принялась листать. Фэй еще переворачивала страницы, когда Стив закончил разговор и привстал, чтобы поцеловать ее.
Фэй заложила книгу пальцем и подалась вперед, отвечая на поцелуй. Губы Стива такие родные, а цитрусовый запах парфюма, который она покупает ему уже не первый год, такой… ненавязчивый, но стопроцентно мужской.
Стив придвинул стул чуть ближе и заглянул Фэй в глаза.
— Я что, про ленч забыл?
— Нет, — борясь с нервозностью, ответила Фэй. Вообще-то она планировала сразу перейти к делу, но сейчас поняла, что не хочет, точнее — боится начать. — Просто нужно поговорить… кое о чем… — Фэй осеклась, не выдержав пристального взгляда Стива. Вот тебе и репетиции!
