Фэй заложила книгу пальцем и подалась вперед, отвечая на поцелуй. Губы Стива такие родные, а цитрусовый запах парфюма, который она покупает ему уже не первый год, такой… ненавязчивый, но стопроцентно мужской.
Стив придвинул стул чуть ближе и заглянул Фэй в глаза.
— Я что, про ленч забыл?
— Нет, — борясь с нервозностью, ответила Фэй. Вообще-то она планировала сразу перейти к делу, но сейчас поняла, что не хочет, точнее — боится начать. — Просто нужно поговорить… кое о чем… — Фэй осеклась, не выдержав пристального взгляда Стива. Вот тебе и репетиции!
— Что-то случилось? Ты заболела? — Стив выпрямился, и на его лице появилась тревога.
Репетиции не помогли, план тоже срывается!
— Нет! — воскликнула Фэй. Вот, из-за ее нерешительности муж сделал неверный вывод.
— Точно? — чуть тише переспросил Стив, но в его глазах по-прежнему читалась паника и подозрение, что у жены от него секреты. Ну хоть в этом он прав! Фэй надеялась на одно: когда она выжмет из себя признание, они со Стивом засмеются. Ее «страшная тайна» — пустяк по сравнению с тем, о чем он сейчас думает.
— Абсолютно точно! — Фэй постаралась вложить в ответ всю уверенность, на какую была способна в нынешнем разобранном состоянии. — Со мной все нормально, — проговорила она и для пущей убедительности махнула рукой, в которой до сих пор держала книгу.
Успокоенный, Стив уже откинулся на спинку стула, как вдруг заметил книгу. Добродушная улыбка исчезла.
— Откуда у тебя эта книга? — Голос Стива звенел от напряжения, и изумленная Фэй поднесла «Спираль соблазна» к глазам, чтобы внимательнее рассмотреть обложку.
— То есть?
— Сегодня утром мне пришлось целый час успокаивать прихожанок. Они требовали, чтобы я публично осудил эту писательницу, как ее… Шэннон ЛеСад? А знаешь, кто у них неформальный лидер? Наша дочь.
— Сара? — переспросила Фэй, еще не до конца понимая, что к чему.
— Да. Сара и ее единомышленницы возмущены доступностью романов этой ЛеСад, которые называют порнографическими. Не пойму только, откуда такой вывод — они же принципиально не читают подобных книг.
— Но зачем? Разве им мешают эротические романы? — пролепетала Фэй. Ей казалось, сердце бьется где-то на уровне колен.
— Оказывается, большой стенд с книгами этой писательницы стоит в «Бордерс» прямо посреди торгового зала, где, цитирую, «его видно всем». Еще ЛеСад якобы собирается в наши края с промотуром, что возмущает Сару и К° до глубины души.
Фэй покачала головой, пытаясь прийти в себя. Такого она не репетировала!
— Они хотят пикетировать «Бордерс» и организовать другие акции протеста по всей стране.
Ноги Фэй налились свинцом, медленно работающий мозг отказывался воспринимать услышанное.
— Судя по всему, ЛеСад пишет непристойности, — подытожил Стив. — Ума не приложу, откуда у тебя эта книга и зачем ты принесла ее сюда. Честно говоря, после сегодняшних разборок не хочу ни слышать о Шэннон ЛеСад, ни видеть ее книги. Тем более у тебя.
— Но ведь это ерунда! Самая настоящая цензура! — Все, что Фэй собиралась и так хотела сказать, моментально вылетело из головы. Выражение лица Стива не оставляло сомнений: беседы, которую Фэй себе представляла, не будет. — Это…
— Это мнение многих прихожанок «Клирвью», — договорил за нее Стив. — Мы столько пережили, создавая нашу церковь! Странно, что ты не понимаешь: порой восприятие реальности важнее, чем сама реальность.
Мысли Фэй пропитались мрачным разочарованием. Теперь книга однозначно не поможет излить душу. Но какова Сара и ее единомышленницы! Неужели они со Стивом вырастили неумолимо сурового, нетерпимого человека? Кто мог подумать, что Сара будет решать, что другим можно читать, а что — нет? О чем можно думать, о чем — нет? Почему Стив этому потворствует?
— Ты согласился осудить Шэннон ЛеСад? — спросила Фэй и обратилась к Господу с последней молитвой, хотя две предыдущие услышаны не были. «Пожалуйста, пусть он не говорит «да»!»
— Нет! Такая, хм, макулатура, мне не по вкусу, но осуждать то, что читают другие, я не имею права! — Стив вздохнул, не представляя, как сложно Фэй примириться с услышанным. — У Сары, разумеется, своя голова на плечах, а установки для нас с тобой совершенно неожиданные.
Фэй отодвинулась от стола и повесила сумку на плечо, спрятав в нее книгу. Она не добилась того, за чем приехала, а сделать новую попытку не смела.
— Пожалуй, пойду, — тихо сказала она, не в силах справиться с разочарованием.
— Я так и не понял, зачем ты приезжала, — признался Стив. — Ты же хотела о чем-то поговорить?
— Нет-нет, — соврала вконец расстроенная Фэй, — не поговорить, а просто поздороваться.
— Ладно, — Стив проводил ее к выходу, — тогда я скажу «пока» и «до скорого». — Он чмокнул Фэй в щеку и открыл дверь.
— Пока, — чуть слышно пролепетала Фэй. Попытка облегчить душу получилась слабая и неубедительная. Несмотря на всю решимость и репетиции, к признанию Фэй даже не приблизилась.
Стив стоял в дверном проеме и провожал ее взглядом. Фэй помахала Эвелин и вышла на стоянку. Так, с надеждой облегчить душу можно попрощаться. Что же ей делать дальше? Жить со своей тайной и надеяться, что она никогда не будет раскрыта.
Глава 32
Не стоит ждать вдохновения, за ним надо гоняться с дубинкой.
Джек ЛондонТаня стояла в гостиной трейлера, пытаясь заразить домашних рождественским настроением.
— Доставай мишуру, Лоретта!
Лампочки уже развесили, осталось вытащить из коробок мишуру, игрушки и нарядить белую искусственную елку, которую Таня купила в «Уолмарте» на прошлогодней послерождественской распродаже.
Таня включила приемник Труди и поймала станцию, которая сразу после Дня благодарения начала передавать рождественские песни. В холодильнике мерзли две упаковки полуфабрикатов печенья — зеленые елки для Лоретты и красные Санта-Клаусы для Кристал. Их осталось лишь нарезать и отправить в духовку.
— Адамсы наверняка гимны поют, а не слушают дурацкое радио! — завела Кристал.
— И рождественское печенье сами пекут, — добавила Лоретта. — Мы могли бы им помочь!
«Говорила я тебе!» — читалось в многозначительном взгляде Труди. К счастью, вслух она ничего не сказала.
— Хватит ныть! — осадила девочек Таня. — Мы всю жизнь сами елку наряжаем и к Рождеству сами готовимся. — Она включила радио погромче, чтобы заглушить плохое настроение. — Если хотите, можно наряжать елку и петь гимны. Мы и без Адамсов… праздник устроим!
