в 1793 году чернорабочий в Мадриде получал за 1 рабочий день примерно
7,43 грамм чистого серебра (
1,29 доллара). Уходил домой он с
6,54 граммами чистого серебра (
1,14 доллара)
При условии, что за год он проработает 250 дней (среднее количество рабочих дней в году для чернорабочего), чернорабочий в год получал 1 857,5 грамм чистого серебра (322,48 доллара).
В 1793 году средний доход на душу населения составил 1 422 грамма чистого серебра (246,88 доллара). В 1793 году средний валовый внутренний продукт на душу населения составлял 2 138 грамм чистого серебра (371,18 доллара).
Как можно догадаться, такие цифры получились потому, что между богатейшими испанцами и беднейшими испанцами разница в доходах, как в высоте между Гималаями и Марианской впадиной.
Богатейшие 10 % населения располагают доходами в 40 раз большими, чем доход среднего испанца. Богатейшие 1 % населения располагают доходами в 400 раз большими, чем доход среднего испанца.
Артём, богатейший человек среди богатейшего 1 %, располагает доходами, в 2 миллиона раз большими, чем доход среднего испанца. Мы полагаем, что при такой наглядности вы в состоянии самостоятельно понять, насколько жёстким было расслоение доходов в Испании. Причём в данном случае имеется в виду только метрополия.
Из простых, понятных показателей, следует отметить следующие несколько вещей. Во-первых, детский труд был запрещён в 1791 году. Во-вторых, рабочий день в 1792 году был законодательно нормирован, как не более 80 часов в неделю. В-третьих, минимальная заработная плата была установлена на уровне 25 песо.
Как вы понимаете, промышленники были очень недовольны. Особенно они были недовольны запретом детского труда. Артём же стоял на своём, аки кабаниха, защищающая кабанёнка.
В отличие от этих капиталюг, Артём прекрасно понимал, что главный девиз социальной политики его государства в отношении детей — «Ты будешь жить счастливо!». Инвестиции в детей — это инвестиции в будущее.
Создание десятков и сотен тысяч малолетних калек, необразованных и лишённых даже базовой возможности полностью раскрыть свой потенциал из-за жадности различных индивидуумов — это преступление против будущего, против человечества, против нации. Это преступление, за которое нельзя наказать, но за которое человечество будет платить ещё столетия вперёд.
И Артём сделал всё, чтобы ЭТА позиция была доминирующей в обществе. Его машина пропаганды использовала весь спектр своего арсенала, от плакатов и буклетов до научных журналов, лекций и общественных выступлений, чтобы донести эту мысль до народных масс.
Любая прочая позиция, кроме той, что выступает резко и категорически против эксплуатации детей, была натурально вытравлена. Была позволена дискуссия, до какой степени жёстким должен быть этот запрет, но не дискуссия, может ли подобный запрет вообще иметь место.
С точки зрения закона, был запрещён не весь детский труд. Был запрещён детский труд для детей младше 12 лет, был запрещён любой ночной детский труд в принципе.
Детский труд для подростков от 12 до 18 лет был ограничен 40 часами в неделю, причём в неделю дети должны были отдыхать не меньше 2 дней. Были и другие оговорки — детский труд в шахтах и любых иных опасных производствах был запрещён категорически.
Что, в общем-то, фактически означало полный запрет детского труда, так как стандарты безопасности были предъявлены очень жёсткие для производств. По крайней мере, по меркам тех времён…
Чтобы ликвидировать у родителей соблазн противозаконно употреблять детский труд на «благо семьи», Артём организовал бесплатное школьное образование с возможностью получения ещё и стипендии. Причём разрешалось брать еду с собой.
Кормили детей преимущественно дешёвым говно-супом, или, как его ещё называл товарищ Карл Маркс, супом «одного американского краснобая». Правда, это всё же был не суп Румфорда.
Это был «суп короля», так как придумал его, по идее, сам король. Ну, а ещё потому, что это было просто очень забавное название, отражавшее всю иронию ситуации, когда сказочно богатый король учил своих нищих подданных, чем им нужно питаться.
Артём, к сожалению, диетологом не был по образованию, конечно же, но знание о витаминах, микроэлементах и прочих базовых вещах того же уровня, дало ему значительную фору, потому что у его современников доступа не было даже к ним.
Как результат, у него получилось, на самом деле, что-то очень близкое к супу Румфорда, но немного более полезное за счёт намеренного добавления богатых микроэлементами и витаминов продуктов.
Цена супа, учитывая то, в каких количествах его предполагалось производить, была просто ничтожна мала. Из вот этой вот дряни на 90 % рацион школьников и состоял. И не только их рацион, на самом-то деле, потому что им кормили всех — от солдат до обитателей домов трудолюбия.
Суп, понятное дело, из столовой не утащишь, разве что вместе с тарелкой, хотя были и такие умники, которые всё равно пытались утащить его домой, и порой даже вместе с тарелкой — в хозяйстве пригодиться. Большинство, впрочем, ограничилось тасканием твёрдых пищевых продуктов — оставшихся 10 % рациона.
Как не трудно понять, это не только позволяло снизить нагрузку на семью школьника за счёт удовлетворения его пищевых потребностей силами самой школьной системы, но и позволяло частично облегчить пищевую ситуацию семьи школьника в целом за счёт фактического потворства такому вот тасканию пищи в дом.
Для бедноты, особенно городской, это было крайне актуально. Настолько, что детей силком заставляли ходить в школу, а не на работу, чтобы если не учиться там, то хотя бы кушать там, чтобы семье было легче выживать.
Ну, а если уж ты всё равно в школе — почему бы и не приобщиться к знанию, верно? Тем более, что за стремление к познанию ты вознаграждался материально, лично и весьма ощутимо.
Стипендия была существенной для бедноты того времени — ребёнок мог самостоятельно существовать на эти деньги, и даже позволить себе развиваться.
Стипендия была не единственной мерой поддержки школьников, нужно добавить — их была целая плеяда, однако наиболее существенной мерой материальной помощи всегда оставалась именно стипендия.
Школ, правда, было не так много, особенно по первой, когда в 1788 году Артём активно принялся за их создание, как образца, на который можно и нужно равняться всем в Европе.
Причём создавал он их за свои деньги, выступая как частный благотворитель. И, к сожалению, первоначально их было всего 3, и все они были в Мадриде. Не очень весело, необходимо признать, но с чего-то нужно было всё же начинать.
А Артём то начал, да так мощно начал, что к 1793 году он, привлекая к процессу обучения детей преимущественно приходских священников, а также прочих слуг бога, построил примерно 16 тысяч школ.
Каждая школа,
