на губы улыбку, хотя она немного меня пугает. Подхожу к стойке и здороваюсь:
— Добрый вечер! Могу ли я арендовать у вас автомобиль?
Надув большой пузырь из жвачки, женщина отвечает прокуренным голосом:
— Аренда только с двадцати восьми. Тебе вряд ли есть столько, милочка.
Конечно, все непросто. Не хочу возвращаться к Маркусу и просить у него ключи от автомобиля. Еще раз оглядываю ее макияж и одежду и решаюсь на отчаянный шаг:
— У вас такой стильный образ! Вы просто обворожительны, клянусь.
Женщина краснеет, поправляет прическу и осматривает меня. Мой ремень, сумка и джинсы стоят дороже, чем весь здешний автопарк. Она, кажется, понимает, к чему я клоню и подыгрывает:
— Да, но нынче косметика и одежда стоят просто баснословных денег.
— Это так несправедливо, — цокаю я и достаю из кошелька пару сотен баксов. — Думаю, мы можем помочь друг другу. Мне кажется, этого достаточно, чтобы зайти в бутик Guess и купить немного косметики.
Глаза женщины загораются, и она, долго не думая, берет их и засовывает в чашечку топа. Она достает из ящика ключи и документы. Я подписываю все бумаги, оставляю свои контакты и данные, забираю ключи и уезжаю на «импале», включив навигатор на телефоне.
До Шайенна ехать десять часов. Думаю, поездка поможет привести мне голову в порядок. Конечно, я убегаю, поджав хвост, и это признак отнюдь не храбрости. Десять часов наедине со своими мыслями и с собой, как в старые добрые времена.
Глава 24
Маркус
Дежавю — паршивое чувство. Мне больно и физически, и морально. Но разбитые кулаки ничто по сравнению с ноющим сердцем. Мередит обошла своих родителей, хотя я не думал, что это возможно. Я ненавидел Сьюзен и Генри за предательство, за то, что сломали меня, однако сейчас я понимаю, что их поступок лишь надломил меня. Мередит же взяла гребаную кувалду и со всей силы ударила по моему сердцу. Даже если поступок был совершен от обиды, мне все равно больно. Переспать с моим же сыном…
Что было бы, если бы я ответил ей? Сказал бы, что люблю ее каждой клеточкой своей души еще с момента, когда она наставила на меня дуло? А может и раньше. Я люблю Мередит, черт возьми, до сумасшествия. Я поступил бы паршиво, как эгоист. Кайл ветреный парень в силу возраста, но он никогда не говорил мне, что увлечен кем-то как человекам, поэтому я воспринял его слова всерьез.
— Тут пронесся ураган? — Кайл заходит в спортивный зал и присвистывает. — Что за черт? Ты же недавно его обставил.
Я поднимаю глаза на сына и пытаюсь придумать оправдание. Зал разгромлен, несколько тренажеров сломаны, а окно и зеркало разбиты. Моя боль вырвалась, и я обратил ее в гнев. Он выбил все мысли из моей головы, но страх Мередит еще сильнее расстроил меня. Не хочу, чтобы меня боялись люди, которых я люблю. Я не мой отец.
— Я очень неудачно положил штангу, потерял равновесие, и все посыпалось, как фишки домино, — выдохнув, кидаю стекла в ведро. — Ты что-то хотел, Кайл?
Парень подходит и помогает убрать осколки и другой мусор. Он слишком долго молчит, и я повторяю свой вопрос. Тогда Кайл вздыхает и отвечает, что хотел поговорить о Мередит. Что, черт возьми, он хочет мне сказать? Ты переспал с моей женщиной, и я просто не могу ничего слушать.
— Думаю, это не мое дело, Кайл, — каждое слово выходит из горла тяжело, словно раскаленный металл. — Вы взрослые, и ваше дело, если вы…
— Мы не занимались сексом, — перебивает меня сын. — Я поцеловал ее, но Мередит оттолкнула меня и сказала, что влюблена в кого-то. Ты не знаешь, кто это может быть? Вы были долго здесь вдвоем, и ты должен был заметить, если бы она с кем-то встречалась.
Облегчение. Радость. И вина. Я не поверил ей, потому что давно усвоил урок о подлости людей, но мне не следовало сомневаться в ее честности. Мередит не врала, а я доказал, что недостоин ее. Наговорил ей ужасных вещей, но это все равно ни черта не меняет. Если она каким-то чудом сможет простить меня, и мы скажем Кайлу, правду, то он поймет, что мы ему лгали, и я лишусь его доверия. Я должен ставить его на первое место, да и Мередит найдет партию лучше. Мы не пара из мелодрам, которая будет вместе, несмотря ни на что. Мы живем в паршивой реальности, в которой между нами пятнадцать лет и куча скелетов.
Обида перерастает в отчаяние. Я безумно хочу быть с Мередит, открыто любить ее и даже построить будущее. Однако давно усвоил, что не все желания могут сбыться.
— Здесь я тем более не помощник, — выдавливаю из себя и, бросив весь мусор, направляюсь к выходу. Резко останавливаюсь, потому что не могу не задать один вопрос: — А где, кстати, Мередит?
Уже стемнело, а она так и не вернулась. После звонка незнакомца я предпочитаю знать, где она, а лучше — видеть ее рядом.
Кайл выглядит немного обиженным. Возможно, он ожидал, что я дам ему совет, как покорить Мер. Это было бы слишком, извините. Я отступил, сколько еще мне надо отдать от себя? Многого ли я лишусь еще? Я устал, я просто устал.
— Мер осталась у Лекси, — выдает Кайл, и мои глаза ползут на лоб. Кажется, драма не закончится никогда. — Знаю. Пожалуйста, не нагнетай. Не видеть мне Мер, как свой затылок. Может, сходим к Лу, пока мы остались в чисто мужской компании?
Я качаю головой, отказываясь от не очень заманчивого предложения. Лу, насколько я знаю, взяла первый отпуск с открытия бара и свалила в Доминикану, что оказалось не вовремя, учитывая всю неразбериху. Сидеть в «У Лу» и отшивать официанток — совершенно не то, чем я хочу заниматься.
— Давай тогда посмотрим игру, — бурчит Кайл. — Сегодня играют «лэйкерс».
А вот это неплохо. Спортивный канал и пиво. Говорю Кайлу, что спущусь через минуту, дожидаюсь его ухода и набираю номер Лекси. Я просто позвоню и узнаю, в порядке ли Мередит.
— Маркус, чего тебе? — не скажу, что Лекси отличается вежливостью, но и так грубо она со мной не говорила.
— И тебе привет, маленькая ведьма, — хмыкаю я. Пытаюсь собрать все силы в кулак и выдавить из себя вопрос: — Слушай, Лекси, Мер у тебя? Уже поздно, и я бы хотел убедиться, что она у тебя.
Слишком много слов и оправданий. Это звучит подозрительно.
— Она уехала пару часов
